Геннадий Прохорович Самохин располнел, на его лице, прежде невозмутимом, появилось растерянное, даже плаксивое выражение. Деньги, которые при Советах удалось скопить, превратились в ничто. Он и не помнил, в каком месте на даче закопал трехлитровые банки с этими бумажками. От прежнего благополучия остались машина, дача и квартира. С начала 90-х он начал “бомбить”, но пассажиров выбирал осторожно и молодежь старался не брать.
Каждый день в криминальной хронике рассказывали страшные истории и публиковали фотографии с изуродованными трупами.
Из заработанного он оставлял на питание, остальное обменивал на доллары и прятал в надежном месте. Прежние знакомые, давно пенсионеры, ждали, когда доведенный до отчаяния народ поднимется и потребует возвращения советской власти, при которой они были на руководящей работе. Шепотом передавали слухи, что в подполье обкомы во главе с Центральным Комитетом ведут работу по восстановлению СССР.