До середины 50-х годов прошлого столетия Торонто считался одним из скучнейших городов Канады. Для того, чтобы поразвлечься и выпить, его полумиллионное население отправлялось в Детройт или Баффало.

В 1907 г. американский писатель Джон Дос Пассос назвал его ужасающим городом. В 1913-м английский поэт Руперт Брук заявил, что “самое страшное – это то, что Торонто всегда будет таким же, только больше по размеру”. А проходивший в 20-е годы писательскую практику в газете “Торонто Стар” Эрнест Хемингуэй не мог дождаться той минуты, когда он сможет уехать из Торонто, опасаясь, что скука торонтской жизни повлияет на его рассудок. Даже в конце 60-х годов ирландский драматург Брендан Бин снисходительно заявил, что Торонто, дескать, будет прекрасным городом, когда он будет… закончен. А сотрудник Альберта Эйнштейна, математический физик Леопольд Инфильд сказал: “В Торонто, наверное, хорошо умирать, потому что переход от жизни к смерти носит постепенный, безболезненный и почти незаметный характер в этом молчаливом городе. Я всегда с ужасом ждал воскресенья в Торонто, – продолжал он, – и молился о том, чтобы, если уж мне суждено умереть в этом городе, это случилось в субботу – во избежание ещё одного торонтского воскресенья”.
И вправду, ещё в 60-е годы в воскресенье в Торонто не продавались спиртные напитки, а к 11 часам вечера город становился пустым и тёмным. Всё это послужило причиной клички, которой наделили Торонто его гости из других городов и стран – “Toronto the Good”, то есть “Благонравный Торонто”.
Однако для города с такой репутацией в истории Торонто слишком много… спиртного и скандалов. Хотите верьте, хотите – нет, но этот, словно под линеечку построенный и благообразный город в первые свои десятилетия отличался полным отсутствием порядка и планирования и слыл самым питейным городом в Верхней Канаде. Да и самим фактом своего возникновения Торонто обязан не сознательному выбору, а случаю.
Чем только он не побывал за свою многолетнюю историю: крепостью, английской факторией, французской факторией, индейским поселением… Но не будем забегать вперёд…
Название “Торонто” в переводе с языка индейцев племён группы Гуронов означает “Место, где сходятся пути”. Благодаря своему географическому положению, это место служило пунктом остановки для индейцев, спускавшихся на своих каноэ с озера Гурон. Через это место проходили самые различные племена с самыми различными целями. Благообразные отцы города в веке XIX и начале XX пришли бы в ужас, напомни им кто-нибудь о том, кто был первым европейцем, увидевшим место, где суждено было вырасти их пуританскому городу. А был этим европейцем соратник и разведчик первооткрывателя Канады Самюэля де Шамплэна, француз Этьен Брюле.
В 1610 году Самюэль де Шамплэн отправил Этьена Брюле в долгий поход с наказом узнать как можно больше. И Брюле действительно узнал многое. Он открыл для себя речные и пороговые маршруты из реки Святого Лаврентия до озера Гурон, озёра Верхнее и Мичиган и, наконец, в 1615 году – озеро Онтарио, а на его берегу – это самое место встречи индейцев. Сохранился один-единственный документ, в котором он сообщал своему шефу об открытии “Торонто”, объясняя, что значит это слово на языке индейцев.
Этьен Брюле не был прилежным географом, ему и в голову не приходило составлять карты либо делать какие-то записи. Да и до того ли было французскому путешественнику! Он был занят куда более важными для него делами. Будучи истинным французом, Этьен Брюле был настоящим бонвиваном. Вино и женщины – вот что было самым главным в его жизни в свободное от службы Шамплэну время. И пришел момент, когда за эти увлечения ему пришлось поплатиться жизнью. В одну из очередных пьянок с Гуронами, в среде которых он жил, Брюле решил поухаживать за подругой одного из своих собутыльников. Возникла ссора, перешедшая в драку, в ходе которой друзья-аборигены не только убили своего белого приятеля, но затем и съели его.
Но начало делу было положено. Маршрут, проходивший через место, где находится сейчас Торонто, стал среди европейских путешественников не менее популярным, чем среди индейцев. Вскоре после смерти Брюле индейцы-ирокезы решили осесть в районе реки Хамбер. В посёлок часто наведывались французы. Как свидетельствуют ранние записи, посёлок прославился тем, что однажды трое французов из близлежащей крепости Катарки (ныне – Кингстон, на полпути между Торонто и Монреалем) устроили в посёлке дебош, который продолжался три дня. Они не только напились сами, но и споили жителей посёлка, и кончили своё развлечение тем, что бегали по посёлку в чём мать родила, с бочками коньяка подмышкой.
К 1720-му году французы почувствовали необходимость создания фактории в этом районе, чтобы скупать у индейцев меха, поступавшие вниз по реке. Фактория была создана, но индейцы нахально шествовали мимо неё вниз по озеру, где продавали меха англичанам. Стычки становились всё более ожесточёнными, и в конце концов, в 1750 году французы превратили факторию в небольшую крепость, а затем построили на этом месте более крупное сооружение, которое назвали Руйи. Крепость Руйи находилась там, где сейчас находится Канадская национальная выставка, у подножия улицы Bathurst. В 1769 году крепость Руйи сгорела, и от неё осталась только мемориальная табличка, которую можно видеть на территории выставки и по сей день.
Англичане к тому времени стали частыми гостями в этих краях, скупая меха и поставляя индейцам так полюбившееся им спиртное. В конце концов, англичане решили прикупить земли на берегу озера Онтарио и построить здесь город. В 1787 году было достигнуто соглашение с индейцами из гуронского племени Миссиссага. В соответствии с этим соглашением, англичанам было продано 200 гектаров земли. Цена этой площади была тысяча семьсот фунтов стерлингов (что по теперешнему курсу составляет около семисот тысяч канадских долларов). Однако в деньгах индейцы не были заинтересованы. Они получили всю сумму товарами. Вот что было уплачено индейцам за нынешний Торонто: 24 медных чайника, 100 килограммов табака, 47 морковин, 100 зеркалец, 24 шляпы, 2 тысячи ружейных кремней, штука ситца и – последнее, но отнюдь не менее значительное – 400 литров рома.
На купленной земле был построен город, который лейтенант-губернатор Верхней Канады Джон Симко, в порыве преданности британской короне, 27 августа 1793 года назвал Йорком. Йорк стал столицей английской Канады. Пока шло строительство, сам лорд Симко жил в военной палатке. Только в 1794 году был построен губернаторский дом, в который он перебрался вместе с приехавшей к тому времени из Англии женой Элизабет.
Город стал стремительно расти. К 1800-му году в нем насчитывалось уже четыреста жителей. Своей “питейной” репутации он однако не утратил. На четыреста жителей в городе было как минимум шесть таверн, и сюда съезжались на попойки европейцы из близлежащих поселений. Далее история Йорка развивалась во многом так же, как история множества других колониальных городов. Он потихоньку строился, расширялся, заселялся.
В 1812 году началась война Канады с её южными соседями. Поскольку Торонто находился на берегу озера Онтарио, разделявшего воюющие страны, он подвергся нападению одним из первых. Войска американского генерала Пайка осадили крепость Йорк и, несмотря на отчаянное сопротивление гарнизона, в конце концов, захватили её. Город был почти полностью сожжён. Это событие очень огорчило и обидело жителей Верхней Канады, но вместе с тем и придало им сил. Канадские войска перешли в наступление и стали теснить противника, пока не дошли до самого Вашингтона, где находилось уже тогда американское руководство. Помня сожжённые канадские официальные здания, канадцы решили отплатить противнику той же монетой и первым делом подожгли дом, где жили и работали американские президенты. Дом не сгорел, но, когда пожар был потушен, обнаружилось, что весь он покрыт чёрными пятнами сажи и потёками воды. Чтобы не нарушать нормальную работу главы государства длительным и неудобным ремонтом, было решено просто скрыть последствия пожара, выкрасив наружные стены здания извёсткой. Решено – сделано! Президентский дворец в один день был выкрашен в белый цвет, после чего его стали называть “Белым домом” – название, сохранившееся за зданием и по сей день!
После окончания войны Йорк стал стремительно расти. 6 марта 1834 года его официально зарегистрировали в качестве муниципальной единицы, которой дали название “Торонто”. К моменту официального рождения города Торонто в нём насчитывалось уже более девяти тысяч жителей. Первым мэром города в его новом статусе стал Уильям Лайон Макензи. Он был необычайно популярен среди населения, и его позиция, направленная на независимость от английской короны, пользовалась большой поддержкой. В 1837 году Макензи возглавил восстание против британского правления. Восстание потерпело поражение, а сам Макензи был разжалован и сослан. Однако когда через двенадцать лет он вернулся в Торонто, он был выдвинут в законодательное собрание и получил большинство голосов. Настолько велика была популярность Лайона Макензи, что благодарные жители Торонто построили для него и его семьи дом, который стоит и по сей день. Дом расположен на западной стороне улицы Бонд, между Дандас и Куинн. К 1867 году сбылась мечта Макензи – Канада получила независимость и стала конфедерацией. Торонто продолжал расти и становиться все более строгим и пуританским городом, преимущественно за счет иммиграции сюда англо-саксонских протестантов.
В начале 50-х годов ХIХ века Канада пришла к промышленной революции. Первым важным результатом использования механизмов и пара в Канаде стало строительство железных дорог, связавших обширные и необжитые территории страны. Торонто не преминул извлечь выгоду из новых условий в местном масштабе. Сначала была построена дорога, соединившая Торонто с озером Симко, а затем – железнодорожная линия Торонто – Монреаль. Кроме того, в середине века были построены железнодорожные маршруты между Торонто и городами Онтарийского запада – Гамильтоном, Виндзором и т.д. Никаких особых событий в жизни Торонто после этого уже не происходило. 1 июля 1867 года стал днём основания Канадской конфедерации, в которой провинция Онтарио, вместе со своей столицей – Торонто – заняла подобающее ей место. В то время население Торонто составляло менее пятидесяти тысяч человек. К началу Второй мировой войны в городе насчитывалось более семисот тысяч жителей, три четверти которых составляли англо-саксонские протестанты. Это означало множество церквей, пуританскую сдержанность, трудовую этику, которая породила известную по всей Канаде шутку: “Если жители Монреаля не могут дождаться пятницы, то торонтовцы не могут дождаться понедельника, чтобы вернуться к работе”.
Так или иначе, жёсткая иммиграционная политика Канады послужила в какой-то мере на пользу городу: он оставался благонравной англо-саксонской крепостью, с немногочисленными этническими “примесями”, которые должны были приспосабливаться к образу жизни основного населения. Любители выпить и погулять должны были ездить либо в пограничные американские города, либо посещать вечного соперника Торонто – Монреаль, который называли канадской метрополией и который был, по общему признанию, самым весёлым и цветущим городом в Канаде.
Хотя старая канадская “знать” проживала преимущественно в Торонто, люди с деньгами, вкусом и воображением предпочитали более европеизированную атмосферу Монреаля. Так продолжалось в течение всего прошлого столетия и наверное продолжалось бы и впредь, если бы в 1976 г. к власти в провинции Квебек не пришла сепаратистская партия Парти Кебекуа. Её жёсткая языковая политика и социалистические тенденции вселили панику в англоязычное население Квебека. Богатые монреальцы – англичане, евреи, итальянцы, – продавали свои дома и покидали беспокойную провинцию. Шоссе 401 называли “дорогой беженцев”. Конечно, эти беженцы двигались далеко не с пустыми руками. Если в начале 70-х годов население обоих городов колебалось около двухмиллионной цифры (с небольшим перевесом в пользу Монреаля), то после 1976 года баланс довольно быстро склонился в пользу Торонто. Уже к началу 80-х годов население Торонто составляло 2 миллиона 200 тысяч человек, оставив Монреаль далеко позади.
Однако события 70-х годов привели не только к росту численности населения Торонто. Монреальские “беженцы” привезли сюда не только большие деньги, но и вкус, навыки, предприимчивость. Город стал расти и меняться на глазах. Это, вкупе с новой иммиграционной политикой правительства Канады, сделало Торонто таким, каким мы его знаем сегодня.

Кингстон уходит корнями в самые старые для нашей страны времена – во вторую половину 17-го столетия. Это город на юге Онтарио с населением около 120 тысяч человек (с пригородами – более 150 тысяч). Центральная часть города расположена между реками Катаракви (Cataraqui) на востоке и Малая Катаракви (Little Cataraqui Creek) на западе. Кингстон является административным центром графства Фронтенак.
В XVII веке на месте современного Кингстона находилось индейское поселение ла Салем, а в 1673 году здесь был построен форт Фронтенак. Кингстон был захвачен англичанами во время Семилетней войны, и с 1841 по 1844 годы служил первой столицей объединённой Канады.Основные виды экономической деятельности в Кингстоне – это транспортировка сырья, химическая промышленность, транспортное машиностроение. В городе есть три высших учебных заведения, наиболее известное из них – университет Квинс. Здесь также находится крупнейшая в Онтарио военная база и высшее военное училище.
В городе родились известные хоккеисты Дуг Гилмор и Брайан Аллен, а также канадский рок-музыкант Брайан Адамс.
Город Кингстон, некогда гордая столица Верхней Канады, а ныне – средней руки населенный пункт, носящий кличку “известняковый”, известен больше всего тем, что находится ровно посредине отрезка автомагистрали 401, соединяющего Торонто и Монреаль. Известняковым городом (“Limestone City”) Кингстон называют из-за многочисленных зданий из этого местного материала.
Однако у Кингстона есть много причин для гордости. Прежде всего, он сыграл не последнюю роль в существовании в американской столице Белого Дома. Когда британские и американские войска готовились к одной из крупнейших битв войны 1812 года, зимние льды не торопились покидать кингстонский берег озера Онтарио, захватив “в плен” британские морские силы, которые призваны были защищать Канаду в ее территориальных водах. На южном побережье озера Онтарио льда не было, американские суда были готовы двинуться в бой с британскими войсками. Поскольку Kингстон – опора британцев – был скован льдами, американцы решили вместо него двинуться на запад – к Йорку (нашему Торонто, иными словами), который в те дни представлял собой жалкое болотистое местечко с карточными домиками, хотя именно здесь находились провинциальные законодательные органы. Несмотря на превосходство американских сил, примерно три к одному, наши защитники, при поддержке канадской милиции и индейцев, дрались как львы и нанесли серьезный ущерб агрессорам, многие из которых ожидали, что канадцы перекинутся на их сторону против Британии. Когда поражение было очевидным и неминуемым, канадская сторона решила уничтожить остававшуюся на складах взрывчатку, но из-за математической ошибки в расчетах взрыв произошел ранее намеченного времени, в результате чего погибло сорок своих же солдат и более сотни американских инсургентов. Хотя американцы, уговаривая йоркцев сдаться, обещали им полную безопасность, возмущенные взрывом, они начали вести себя возмутительно: грабили и сжигали магазины и дома, насиловали женщин, убивали детей, и в конечном счете разорили весь поселок и сожгли дотла здание провинциальной ассамблеи..
Такая наглость заставила многих канадцев, соблюдавших ранее швейцарский нейтралитет, присоединиться к борьбе. Когда канадские войска с боями пробились в Вашингтон, они отомстили американцам за оскорбление, подпалив особняк президента и другие правительственные здания. Позднее, чтобы скрыть следы пожара, американцы выкрасили дом президента жидкой известкой, создав таким образом “Белый дом” – прозвище, дожившее до наших дней. А ведь не застрянь британские морские силы в Кингстоне, кто знает, чем обернулся бы исход войны и в какого цвета доме вели бы сегодня дела не станем говорить, какого цвета президенты!
Но все это произошло значительно позднее. А вначале, в 1673 году, сюда пришли французы, которые осели в лагере индейцев под названием Катаракви. Они основали здесь одноименную крепость, позднее переименовав ее в Фронтенак. В 1758 году, во время семилетней войны, которая протянула свои щупальца и на этот далекий от Европы континент, англичане захватили крепость. Несколько лет спустя сюда стали стекаться беженцы от американской революции, и Кингстон превратился в крупнейший населенный пункт юго-восточной Верхней Канады.
После вышеупомянутой заварушки между американцами и канадцами британцы выстроили в Кингстоне крепость Генри и знаменитые круглые башни Мартелло для охраны входа в канал Ридо. Все это существует и по сей день и стало популярной туристической достопримечательностью.
В 1840 году Кингстон был инкорпорирован как городской населенный пункт, а в 1841 он был объявлен столицей объединенных Канад и служил в этой ипостаси три года. Однако вскоре государственные мужи решили, что городок слишком мал для столь значительной цели, а кроме того, существовали опасения новых набегов американцев. Посему столица была переведена сначала в Монреаль, а затем в Торонто, породив существующую и поныне конкуренцию между этими двумя мегаполисами, а в 1857 году было выбрано стационарное место – Оттава, после чего стремительное развитие Кингстона резко замедлилось, а его национальное значение свелось едва ли не к нулю.
Во второй половине 19-го и начале двадцатого столетий Кингстон оставался важным портом с выходом в Великие озера и кораблестроительным и паровозостроительным центром. В последнее время это город, экономикой которого движет в основном государственный аппарат и армейские организации. Ну и, как было сказано вначале, главным образом он известен и жителям Торонто, и монреальцам своей почти нарочитой расположенностью ровно посредине между этими двумя несостоявшимися столицами.

Парламентский холм, гостиница Шато Лорье, резиденции премьер-министра и генерал-губернатора – все это входит в обязательную программу экскурсии по столице нашей страны. Однако существует немало мест, мало знакомых даже самим экскурсоводам, но представляющих немалый интерес и позволяющих отвлечься от рутины и встряхнуться. О некоторых из них и рассказывается ниже.

ИСТОРИЧЕСКАЯ АСТРОЛЯБИЯ

Один из наиболее интересных экспонатов в Канадском музее цивилизации в Оттаве, расположенном по адресу 100 Laurier Street, – это навигационный прибор XVII века, который, как вы помните, пытался продавать на рынке бессмертный Остап Бендер, – астролябия. Астролябия оттавской экспозиции относится к XVII веку, и принадлежала она не кому иному, как первооткрывателю Сэмюэлю де Шамплену. Потерянная на века, она вдруг обнаружилась в поле долины Оттавы, когда была случайно вытащена на поверхность плугом. К сожалению, она не слишком преуспела в руках скульптора Гамильтона Маккарти, которому был заказан в 1915 году памятник знаменитому путешественнику. Шамплен смотрит на Оттаву сверху с точки Nepean Point, позади Национальной галереи Канады. И все бы хорошо, но бронзовый первооткрыватель с умным видом смотрит через круглый прибор, который он держит почему-то вверх ногами.

СЕКРЕТНЫЙ БУНКЕР

Наши доблестные руководители были готовы к любым неожиданностям в годы Холодной войны. В 1959 году правительство Канады распорядилось вырыть большую яму в поле неподалеку от города Карп, чуть западнее Оттавы. Хотя они уверяли общественность, что строят сигнальное устройство для вооруженных сил, начали расползаться самые разные слухи. 4-этажное Управление правительственного Центра чрезвычайных ситуаций открылось в 1961 как убежище на случай ядерной войны. Рассчитанное на противостояние взрыву в 5 мегатонн, оно было сооружено на двухметровой гравийной подстилке, которая должна была позволить всему зданию сдвинуться при взрыве. Даже отопительный котел и кондиционер воздуха были установлены на гигантских рессорах. Газетчики тут же окрестили конструкцию “Дифенбункером”, в честь премьер-министра Джона Дифенбейкера. Этот аванпост, оснащенный больницей, моргом, укрепленным хранилищем Банка Канады и радиостанцией Канадской широковещательной корпорации, простоял в готовности 30 лет, но единственным премьер-министром, чья нога когда-либо ступила в него, был Пьер Элиотт Трюдо, заглянувший в 1976 году со своим министром обороны Барни Досоном. В 1994 году убежище было снято с довольствия правительства и встало на путь новой жизни в качестве Музея Холодной войны, открывшего свои двери для публики в 1998 году. Сегодня экскурсоводы, многие из которых когда-то работали в бункере, проводят полуторачасовые экскурсии. 3911 Carp Rd. 617-839-0007.

КОШКИН ДОМ

Один из симпатичных секретов Канадского парламента – это добрый старичок, получивший кличку Кошатник с Парламентского холма. 83-летний Рене Шартран кормит коллекцию из 28 беспризорных котов в небольших загончиках, которые он сам соорудил позади чугунной решетки Центрального блока Парламента. С 1987 года он дважды в день поднимается на холм для раздачи слонов, то бишь, корма. Шартран принял эстафету из рук первой Кошачьей Лэди – покойной Ирэн Дезормо, которая начала кормить котов еще в конце 70-х годов. В последние годы на кошачьем убежище появился плакатик, оповещающий любопытных, что это доброе дело обходится в 6 тысяч долларов в год, и были установлены малозаметные ящички для пожертвований. Экскурсоводы почему-то не любят эту достопримечательность и стараются обводить свои группы стороной.

ЭЛВИС ЖИЛ, ЭЛВИС ЖИВ, ЭЛВИС БУДЕТ ЖИТЬ

Недалеко от улицы Черчилля в Оттаве, чуть южнее Ричмонд, вы можете заметить вывеску с уличным названием Elvis Lives Lane – Аллея “Элвис жив”. Эта улица, официально названная горсоветом, получила свое имя в честь шутливого Общества явлений Элвиса народу, члены которого регулярно встречаются в ресторане Ньюпорт неподалеку и посвящают свое свободное время благотворительным целям. Основанное в качестве первоапрельского прикола, естественно, 1 апреля 1989 года тремя приятелями – самим хозяином “Ньюпорта” Мо Аттала, Эрвином Баджем и спортивным журналистом Эрлом Макреем, это общество стало излюбленной шуткой посвященных в столице. Стены ресторана увешаны предметами, связанными с Элвисом Пресли, – плакатами, конвертами от грампластинок, куклами и часами.

СТРАШНО, АЖ ЖУТЬ

Экскурсии с привидениями, которые проводит оттавская туристическая фирма с одноименным названием (Haunted Walks), часто начинаются с паба D’Arcy McGee, названного в память политического деятеля викторианских времен, убитого по политическим мотивам. Многие считают, что за это убийство был повешен невинный человек, дух которого до сих пор посещает популярный паб. Экскурсии проходят также по старой тюрьме с камерами для смертников. В ходе экскурсий гиды, одетые в черные плащи с капюшонами, с фонарями в руках, пугают доверчивую публику историями привидений и прочих ужастей столицы нашей новой родины. Часть денег, собранных с любителей острых ощущений, идет на нужды Оттавского международного общежития. Хотя смертная казнь в Канаде давно отменена, виселицы в бывшей тюрьме графства Карлтон (по адресу 75 Nicholson St., где сейчас как раз и располагается общежитие) до сих находятся в рабочем состоянии. Это здание, кстати, входит в маршрут упомянутой экскурсии. Обычно виселицы приводятся в движение раз в году – во время экскурсии 31 октября, в Халлоуин. Раньше экскурсоводы приводили их в движение регулярно, но наглые голуби влетали внутрь и вили там гнезда. Вопреки широко царящему мнению, виселицы не держат в боевой готовности на случай, если надо будет казнить какого-нибудь смельчака, покусившегося на жизнь королевы.

ЛЫЖИ В МУЗЕЕ СТОЯТ

Если вы до сих пор были уверены, что лыжи изобрели где-то в XIX веке швейцарцы (и наверняка где-нибудь в Сен-Мориц), вы быстро поменяете свое мнение, заглянув в Канадский лыжный музей по адресу 1960 Scott St. в Оттаве, где рассказывается история лыж, насчитывающая более 5 000 лет. Здесь же находится и Канадский музей лыжной славы. Музей существует с 1971 года и был основан энтузиастами на общественных началах. Вход бесплатный.

МУДРОСТЬ НА ДОСКЕ ОБЪЯВЛЕНИЙ

Проезжая по улице Элгин в Оттаве, обратите внимание на доску объявлений Евангелистской англиканской церкви Святого Иоанна, на углу с улицей Сомерсет. Ректор церкви уже много лет собирает интересные изречения и вывешивает их на всеобщее обозрение и осмысление. Все изречения носят философский либо религиозный характер, но часто попадают малоизвестные цитаты из произведений знаменитых писателей.

ПРИХОДИТЕ ЗАВТРА

Первые намеки на вражду между Востоком и Западом, определившие политику второй половины 20-го столетия, появились вовсе не в Берлине, Москве или Лондоне, а здесь, в нашей скромной Оттаве. 5 сентября 1945 года 26-летний шифровальщик посольства СССР в Канаде Игорь Гузенко вышел из своей миссии с пакетом подмышкой. В пакете находилось 109 листов бумаги с неоспоримыми доказательствами того, что советская разведка владеет разветвленной шпионской сетью в Канаде. Гузенко решил просить политического убежища, и документы были его обменной валютой. Не доверяя полиции, он понес свое сокровище в редакцию газеты Ottawa Journal. Сотрудники газеты, однако, приняли решение, ставшее позором их органа на многие десятилетия, – они приняли его за чудака и отправили восвояси. Тогда Игорь отправился в Министерство юстиции. Там был проявлен классический образец бюрократии: швейцар министерства заявил раскаявшемуся шпиону, что заведение закрыто, и велел прийти на следующий день. Назавтра Гузенко предпринял еще несколько попыток заинтересовать документами хоть кого-нибудь – тоже тщетных. Перепуганный сложившимися обстоятельствами, он отправился в свою квартиру по адресу 511 Somerset St. West. Наконец, буквально за считанные минуты до того, как бывшие сотрудники ворвались в его жилище, ему удалось получить защиту той самой полиции, к которой он не хотел обращаться с самого начала. В конечном счете, документы, похищенные им с риском для собственной жизни, помогли арестовать и приговорить значительное число советских шпионов. А дом, где находилась квартира Гузенко, – некрасивое кирпичное здание с маленькими окнами, все еще стоит около пивного магазина на северной стороне улицы.
Шпионаж и столица Канады связаны даже в беллетристике: сам Джеймс Бонд совершил воображаемый визит в Оттаву. В сборнике рассказов Флеминга “Только для вашего прочтения” Бонд заявляется в город в процессе выслеживания бывшего нациста. Он заходит в управление Канадской королевской конной полиции (которое находится в Здании юстиции по адресу 239 Wellington Street). Флеминг описывает здание как “массивный блок серого кирпича, построенный для противостояния долгим и суровым зимам”, но неясно, бывал ли он сам когда-либо в Оттаве. Некоторые предполагают, что он мог посетить столицу, когда приезжал в Канаду для посещения Лагеря Х – работавшую в южной части Онтарио в военные годы Школу по подготовке шпионов.

ВО САДУ ЛИ…

Для места с такими суровыми зимами и столь влажными летними месяцами Оттава просто изобилует прекрасными садами. Один из них – традиционный английский сад особняка Maplelawn (529 Richmond Rd.), построенного в 1831 году. В 1989 году этот сад, вместе с самим домом, был объявлен национальным историческим памятником, хотя бы потому, что сегодня люди просто больше не разбивают такие сады. Толстая стена из известняка окружает этот цветущий кусочек с трех сторон, и буйство красок цветущих пионов, роз и других многолетних растений было одно время так известно, что водители автобусов замедляли здесь ход, чтобы дать пассажирам возможность полюбоваться ими. В начале 90-х годов сад стал хиреть, но сколотилась общественная группа, прилагающая все силы для того, чтобы восстановить его первозданное величие. Группа основывает свою работу на архивных записях XIX века и планах, составленных правительственными специалистами, которые реставрировали и переконструировали сад в 1936 году. Сад открыт, и за вход в него денег не берут – заходите и любуйтесь.
Клуб натуралистов долины Оттавы управляет садом, расположенным на Центральной экспериментальной ферме. Цель этого сада – продемонстрировать местным домовладельцам, как можно сделать свои дворы и участки более лояльными для диких животных, водящихся в округе. Через сад площадью в 7 гектаров вьется тропа, выводящая вас на луг с бабочками, омоложенный лесок, пруд с рыбой и т.д. Сад находится на восточной стороне Prince of Wales Drive.
Туристическая компания “Типичная Оттава” проводит групповые экскурсии по оранжереям резиденции генерал-губернатора Канады “Ридо Холл”, нескольким частным садам и саду кухонных растений. 613-786-1519.
Несколько интересных садов можно найти в непосредственной близости к столице. Сад кухонных приправ (3840 Old Almonte Rd., Almonte/ 613-256-0228) позволяет вам понюхать и пощупать более 50 разновидностей приправ – от обычной петрушки до благородного розмарина. А “очарованный сад”, расположенный в городе Beachburg, рядом с Оттавой, включает в себя японский садик, английский сад и детскую площадку.

ЕВРЕИ, ЕВРЕИ… И ДРУГИЕ

В начале 30-х годов прошлого столетия монреальский бизнесмен Джейкоб Лоуи стал коллекционировать редкие книги на языках идиш и иврит. 40 лет спустя он подарил эту коллекцию Национальной библиотеке Канады (395 Wellington St.), где она стала лучшей коллекцией материалов такого рода в Канаде и одним из крупнейших собраний редкой иудаики во всем мире. Коллекция, хранящаяся на втором этаже, состоит из 3 000 редких книг и полутора тысяч смежных предметов, типа энциклопедий, выставочных каталогов и словарей. Самое интересное, что она открыта для публики. Нужно только позвонить куратору с внутреннего телефона в главном вестибюле библиотеки, и кто-нибудь спустится, чтобы проводить посетителя наверх. В числе экспонатов – первая научная книга, когда-либо напечатанная на иврите, ранние образцы мирской еврейской поэзии и первое издание Библии короля Якова. В коллекции более 40 томов издания XV века, включая самую старую книгу Национальной библиотеки – Еврейские древности, напечатанную в 1470 году на латыни.
Если вы хотите полюбоваться крупнейшей в Канаде коллекцией книг и справочников по искусству, посетите библиотеку Национальной галереи Канады (380 Sussex Dr.). Она тоже открыта для публики. В коллекции 230 000 книг, выставочных каталогов и подшивок журналов, 41 000 аукционных каталогов и 182 000 слайдов. Галерея даже предоставляет вам элегантные условия для чтения – солнечный зал на третьем этаже с огромными окнами, выходящими на речку Оттаву, и с большими столами, освещенными черными модными лампами.
А в университете Святого Павла (223 Main St., 613-236-1393) – двуязычном теологическом учебном заведении, отпочковавшемся от Оттавского университета, – содержится крупнейшая в Канаде библиотека материалов по философии, геологии и средневековью. Она содержит более 400 000 только одних книг, плюс периодические издания, компьютерные диски и другие материалы. Поскольку Оттавский университет начинался как католическая семинария, самый большой отрезок коллекции посвящен католицизму, но есть много ресурсов, относящихся ко всем христианским деноминациям, особенно англиканской и православной. Библиотека покупает издания на немецком, итальянском, испанском, португальском, голландском, латыни, греческом, иврите и английском языках, но здесь есть также большое число книг на польском, украинском и русском, подаренные коллекции. Ну и – да, вы уже догадались! – коллекция открыта для публики, если предварительно позвонить и договориться о посещении.

ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ…

Да, резиденции политических деятелей. Да, особняки-музеи. Тем не менее, ни одно здание в городе даже отдаленно не подберется к этому особняку в смысле цены. Оцененный лет 10 назад в налоговых целях в 9 миллионов долларов, этот дом площадью в 2 000 квадратных метров был построен для основателя компьютерной компании Корел Майкла Кауплэнда и его одиозной жены Марлен. Это здание из зеркального стекла и медного цвета декорационных элементов похоже скорее на офисное, чем на жилое. Зеваки, которых немало, попав в этот район (Soper Place, Rockliff Park), могут уже и полюбоваться одним из самых богатых районов Оттавы. Прямо за углом находится резиденция представителя Папы Римского в Канаде (724 Manor Avenue) – огромная конструкция, напоминающая имение английского лорда, самые старые части которой были построены в 1835 году. А в нескольких кварталах от нее находится сооруженная веком позднее резиденция посла Японии (725 Acacia Avenue), выглядящая не менее солидно, она была построена для одного из наследников состояния, нажитого в отрасли лесозаготовок семейством Бронсонов.

НА ПЕРВЫЙ – ВТОРОЙ РАСС…!

Гвардейская пехота генерал-губернатора – один из двух полков солдат в красных мундирах, ежедневно летом исполняющих церемонию смены караула на Парламентском холме. С 1882 года они располагаются в Муштровом здании площади Картье (Cartier Square, 2 Queen Elizabeth Dr.). Таким образом, это самое старое постоянно действующее здание для муштровок такого рода в Канаде. Здание было реставрировано около двадцати лет назад, и сейчас в нем находятся два небольших военных музея: один – самой гвардейской пехоты, а второй – Готландцев Камерона в Оттаве.
Парк конфедерации (Elgin St. @ Laurier Ave. W.) – место пребывания эклектической коллекции военных памятников. Солдат, галантно снимающий шляпу, – это Мемориал Бурской войны, построенный в 1902 году на деньги, собранные по одному центу от 30 000 школьников. В другом месте парка стоит скульптура двух солдат торжественного вида в медвежьих шапках. Этот Монумент северо-западного восстания чтит память двух членов Гвардейской пехоты генерал-губернатора, убитых в 1885 году во время восстания Риэля. В парке также находится табличка в память 26 канадских летчиков, убитых в Польше в годы Второй мировой войны.
Пожалуй, в самом живописном месте из всех военных монументов находится Мемориал военно-воздушных сил Содружества наций (Sussex Drive, недалеко от французского посольства). Стилизованный шар посвящен памяти 800 летчиков, погибших в Канаде в годы Второй мировой войны – в большинстве своем во время тренировочных полетов или перегонки самолетов в Европу. Монумент находится в небольшом парке в месте, где река Ридо падает с небольшой скалы в реку Оттаву, образуя водопад Ридо.

ДЕНЕЖКИ

Может, деньги и не растут на деревьях, но было время, когда их можно было увидеть на игральных картах. Музей денег (245 Sparks St.) имеет в своей экспозиции деньги на игральных картах из революционной Франции, написанную от руки банкноту достоинством в 10 фунтов стерлингов из Англии времен Славной революции (свержения короля Якова Второго), китайскую деревянную банкноту, датированную 1368 годом, и деньги, специально выпускавшиеся нацистами для военнопленных в лагерях во время Второй мировой войны. В экспозиции также невероятное количество монет, а также других предметов, использовавшихся в качестве денег: стеклянные бусины, ожерелья из кости, ракушки и шкурки животных. Вход в музей бесплатный, и народу в нем обычно немного.
Одна из наиболее интересных легенд, бродящих по Оттаве, гласит, что самая большая залежь золота в мире находится в… кладовых Банка Канады под Wellington Street. Правда, представители банка этот факт отрицают. А то они признались бы….

НАШИ СЛАВНЫЕ ХОЛСТОМЕРЫ

Если уж родиться лошадью, то лучше всего лошадью, служащей в Канадской королевской конной полиции RСMP. Чтобы просто сфотографироваться с членом этой полиции, любовно именуемой mountie, да еще в полной форме с красным мундиром и высоких сапогах, достаточно прийти в любой летний день на Парламентский холм. Если день не дождливый и не запланировано никаких особых мероприятий, там обычно дежурят два таких вот маунти, а их лошади находятся в стойле на маленьком участке позади информационного киоска. Но если вы хотите побольше узнать о полицейских, а еще больше – о их славных лошадках, отправляйтесь в Центр музыкального парада RCMP (Sandridge Rd. @ St. Laurent Blvd.). Здесь вы узнаете, как лошадей выращивают и дрессируют, сможете посмотреть на работу кузнеца, полюбоваться коляской, в которой ездит королева в дни своих редких визитов в свой бывший доминион, и обнаружите много фактов из истории верховой полиции. Говорят, лучше всего принести с собой мешок морковки, тогда лошадки вас сразу полюбят.
Конечно, такая безвкусица, как изображенная на фотографии скульптура нашего доблестного “маунти” на лошади, не могла появиться в элегантной канадской столице, скажете вы. И будете правы – это страшилище установлено в пригороде города Саскатун – Северном Баттлфорде.

НЕ МИГАЙТЕ

Так как, если мигнете, можете прозевать очаровательный настенный рисунок, изображающий историю франкоязычных канадцев в долине реки Оттавы, который странным образом спрятан от посторонних глаз в тупичке около магазина “Гигантский Тигр” на территории рынка Байворд на углу улиц George & Dalhousie. Легче увидеть другую фреску – огромную картину, увековечивающую знаменательное событие: Международный фестиваль велосипедистов в городе Халл. Эта фреска занимает большую часть стены пятиэтажного офисного здания на углу Place de Portage & Hotel de Ville в Халле. Там же вы найдете еще три интересных фрески, созданных в 1985 году в честь Международного года молодежи: Развитие (106 Sacre Coeur Blvd.), Участие (74 Eddy St.) и Мир (59 Eddy St.).

МУЗЕЙНЫЕ РЕДКОСТИ

Вернее, сами музеи, о которых пойдет речь, – места не очень известные и популярные. Например, видели ли вы гигантское сито для муки в диораме полярного медведя в Канадском музее природы (240 McLeod St.)? Кларенс Тиллениус, которому было заказано большинство диорам музея в 50-е и 60-е годы, уделял огромное внимание деталям. Он использовал сито для того, чтобы искусственный снег в диораме плавал именно так, а не иначе. Но рабочий, тихонько пятившийся от экспоната, дабы не оставить следов, забыл вытащить сито, и оно было запечатано в диораме на века. Оно находится в левом верхнем углу медвежьего экспоната.
Под одной крышей с известным музеем цивилизации находится небольшой Канадский почтовый музей, где удивительно увлекательным образом представлена история марок и филателии (100 Laurier St., Hull).
Вы можете пережить искусственное землетрясение в Экологическом музее (170 Montcalm St., Hull) – музей естествознания, где находится также инсектарий с 5 000 ползучих обитателей, коллекция местных минералов и копия альбертского динозавра. Сам музей находится в красивом месте, откуда видно речку Brewery с плавающими по ней утками.
В небольшом солнечном зальчике на первом этаже довольно нового здания находится Музей классических древностей (Arts Hall, University of Ottawa, 70 Laurier Ave. E.). Он содержит скромную коллекцию, состоящую из двух с половиной тысяч древнегреческих и древнеримских ваз, амфор, масляных ламп, монет и других мелочей. Экспозиция сосредоточена на предметах, относящихся к периоду от VII века до нашей эры до VII века нашей эры.
Легко проскочить мимо Музея Байворд, усевшегося в укромном уголке в долине канала Ридо между Парламентским холмом и гостиницей Шато Лорье. Но именно здесь начинался город – музей находится в старейшем здании Оттавы, построенном в 30-е годы XIX века. Здесь рассказывается история полковника Джона Бая (а мы рассказали ее в разделе “История Оттавы”) и другие интересные факты из истории столицы.

НУ ДАВАЙ, СНИМАЙ МЕНЯ, ФОТОГРАФ

Как можно побывать в Оттаве и не сфотографировать Башню мира – самый узнаваемый символ города. Но вместо того, чтобы делать снимки с главной лужайки Парламентского холма, как все зеваки, попробуйте другие ракурсы. Если вы хотите снять свою семью на фоне Башни, выстройте ее на ступенях с восточной стороны Западного блока (только не вздумайте путаться под ногами сотрудников и членов парламента, снующих возле здания). Этот ракурс откроет прекрасную перспективу Башни мира и флага над ней. Чтобы охватить Холм с восточной стороны, пройдите по террасе между гостиницей Шато Лорье и каналом Ридо. Следуйте по ней до парка Major’s Hill, где в кадр попадут клумбы прекрасных тюльпанов, если дело происходит весной. Национальная галерея Канады (380 Sussex Dr.) открывает несколько уникальных ракурсов парламентского зада, то есть, простите, тыла. Сделайте снимок через стеклянную пирамиду огромного Большого Зала либо выберите вид без помех с террасы кафетерия. Можно сделать прекрасный снимок Холма между двух волнистых крыльев Канадского музея цивилизации с тротуара около главного входа в музей. Если вы хотите, чтобы кадр обрамляли не здания, а зелень, проследуйте по велосипедной дорожке, проходящей через задний двор музея. Если вы пойдете в восточном направлении, вы придете в парк Жака Картье, а западное направление предоставит вам возможность вида без препятствий. С другой стороны Холма можно сделать снимок, включающий в себя Национальную галерею Канады и кафедральный собор Нотр-Дам и сам Парламентский холм – если снимать с автостоянки позади здания Верховного суда Канады.
Интересно, что один из наиболее попадающих в фотографии видов Башни мира находится на кладбище Бичвуд (280 Beechwood Ave.). Красивая беседка в Ботаническом саду крематория создает отличное обрамление Башни мира, расположенной на расстоянии нескольких километров. Для любителей закатов мост Лорье через канал Ридо – прекрасная точка для того, чтобы сфотографировать закат за башней.

ЦВЕТЫ НА СНЕГУ

Когда на улице температура с ветром ощущается как минус 40 и вам кажется, что вы уже никогда не согреетесь, отправляйтесь в один из оттавских оазисов – садов в помещении. Один из них находится в здании Банка Канады (234 Wellington St., садовый вход с улицы Sparks) и включает в себя красивый прудик, пальмовые деревья и растения со стелющимися стеблями. Вдобавок к этим прелестям, вы также можете наблюдать бюрократов за работой в кабинетах, окна которых выходят на этот атриум. Но самое интересное в этом садике – это камень Яп в самой середине пруда – трехтонный кусок известняка, когда-то использовавшийся в качестве денег на острове Яп в южной части Тихого океана.
В нескольких кварталах отсюда находится здание финансовой компании Кларика (99 Bank St.) с еще большим двориком, где также можно купить и съесть ланч.
После ветреного зимнего дня, проведенного в рынке Байворд, вы получите огромное удовольствие, оказавшись внутри Национальной галереи Канады, вернее в одном из двух внутренних двориков, освещаемых через стеклянную крышу (380 Sussex Dr.), причем один из них оснащен бассейном со стеклянным дном, через которое можно видеть людей этажом ниже.
Странно, но один из таких оазисов почти всегда пуст – это дворик красного кирпича в Fifth Avenue Court (Bank St. между 4-й и 5-й авеню). Здесь есть все, необходимое мечтателю: фонтан, булочная, кофейня и естественное освещение.

ГОЛУБЯМ РАЗДОЛЬЕ!

Как и в большинстве столичных городов, в Оттаве полно скульптурных изображений давно вымерших политических деятелей, монументов в память значительных национальных событий и произведений искусства, подаренных нашей стране по самым разнообразным поводам. Кроме того, по городу разбросаны кусочки публичного искусства с целью коллективного просвещения трудящихся и прочих. Конечно, больше всего внимания уделяется самым крупным, как, например, Национальный военный мемориал на площади Конфедерации или официальные скульптуры бывших премьер-министров, которыми пестрит Парламентский холм. Но есть и менее известные, о которых здесь и пойдет речь.
Две причудливых скульптуры в центре города нравятся всем. На небольшой лужайке между Национальным центром искусств, каналом Ридо и мостом улицы Ридо стоит жизнерадостная скульптура под названием “Балансирование”, которая обычно облеплена ребятишками, имитирующими карикатурных людей, пытающихся балансировать на длинном бревне. На другом конце бревна изображен ворчливый бюрократ в роговых очках и добродетельном костюме, с укором взирающий на легкомысленную кучу на другом конце. Скульптура, созданная нью-бранзуикским скульптором Джоном Хупером в 1981 году, должна представлять жителей Оттавы разных категорий. Эта скульптура немного похожа по духу и замыслу на “Мечту Макклинтока”, которая находится внутри рынка Байворд на углу улиц York и William. Исполненная в 1978 году скульптором Виктором Толгеси из папье-маше, она изображает волнистое облако, наполненное людьми. Эта работа подвешена к балкам над продуктовыми лотками рынка. Тот же скульптор сделал скульптуру “Эксплорер 2”, установленную на территории Театра Острова в Халле. Эта абстрактная скульптура, сделанная в 1968 году, инспирирована последними шагами подготовки к высадке на Луне, состоявшейся годом позже.
Возле Национальной библиотеки Канады (395 Wellington St.) находится скульптурная работа с очень интересной историей. В начале мая 1989 года перед зданием библиотеки вдруг появилась скульптура “Тайная скамья, утерянный рай”. Из-за веса скульптуры (315 килограммов) для ее установки необходимо было использовать грузовик с лебедкой, что и сделала автор работы скульптор Лия Вивот в 9 часов вечера. Лия Вивот – уроженка Чехословакии – известна своими работами, наполненными философским смыслом и всегда включающими в себя скамью. Ее скульптуры можно видеть во многих городах – например, работа “Бесконечная скамья” установлена перед Детской больницей в Торонто, а вызвавшая разногласия “Скамья влюбленных” – в Ботаническом саду Монреаля и в нескольких других городах. Но вернемся к Оттаве. Люди, шедшие утром на работу, были очень довольны новым приобретением и решили, что это дело рук одного из министерств. Не тут-то было. Лия Вивот, решив, что зданию чего-то не хватает, решила восполнить пробел. Но поскольку за то время, которое потребовалось бы для пробивания бюрократических барьеров, можно было бы отлить форму и выполнить еще одну скульптуру, она решила обойти эти никому не нужные рогатки. Бюрократы были недовольны, и в результате художница вынуждена была убрать скульптуру, пообещав, что она подарит библиотеке другую отливку этой работы. На официальное оформление ушло 5 лет, и, наконец, 1 мая 1994 года скульптура с несколько измененным названием “Тайная скамья знания” была официально установлена на том же месте, но не на государственные средства, а благодаря щедрому пожертвованию жителя Торонто Юджина Боччиа. По всей Канаде был брошен клич школьникам и писателям – выразить свои чувства к книге. В результате на скульптуре выгравировано более ста изречений о важности и удовольствии чтения. Авторам отобранных изречений были высланы восковые формы, на которых они выцарапали свои изречения. Затем эти формы вернулись к скульптору и были включены в новую отливку. Открыть новую скульптуру Лии помог победитель конкурса изречений, слепой мальчик из Альберты Габриэл Макбрайд, чьи слова были написаны на скульптуре в шрифте Брайля. В общем, все хорошо, что хорошо кончается.
Это в полной мере относится и к скульптуре, изображающей национального героя Канады Терри Фокса – мальчика с онкологическим заболеванием, организовавшего забеги с целью сбора денег на раковые исследования. К сожалению, его пробежка через всю территорию Канады в 1981 году закончилась плачевно – заболевание распространилось на легкие, и он сошел с дистанции. Но благотворительные марафоны имени Терри Фокса с того времени проводятся в Канаде повсеместно каждый сентябрь. В 1983 году скульптор Джон Хупер отлил скульптуру Фокса, которая, к нашему всеобщему стыду, была заткнута в темный переход под улицей имени полковника Бая неподалеку от Центра Ридо. Но теперь, слава Богу, Терри Фокс переехал на видное место напротив Парламентского холма (на углу улиц Wellington и Metcalf).
И только в Оттаве могли потеряться на полвека две огромные скульптуры. В 1912 году скульптор Уолтер Олворд начал работу над скульптурами Правосудия и Правды, которые сегодня гордо охраняют с обеих сторон входную дверь в Верховный суд Канады (на углу улиц Wellington и Kent). Но он отвлекся на заказ построить Канадский военный мемориал на Vimy Ridge. Каким-то образом (виноватых не нашлось) его гипсовые формы попали в ящики на правительственной автостоянке, где они обнаружились аж в 1969 году. Год спустя они были отлиты в бронзе и установлены на положенном месте.
Пожалуй, самый интригующий образец публичного искусства можно найти около главного Регионального управления района Оттава-Карлтон (111 Lisgar St.). На северо-западном углу площади, выходящей на улицу Лорье неподалеку от канала Ридо, стоит абстрактная групповая скульптура. Художник Мишель Бусьер назвал ее загадочно: “Образец виртуального средства”, но большинство знакомых с нею людей называют ее “та говорящая скульптура”. Когда мимо нее кто-то проходит, скульптура издает странные неземные звуки. Тем временем самую старую секцию Управления – известняковую конструкцию викторианского периода, где раньше размещалась школа, – украшает целый ряд барельефных голов и символов. На южном фасаде можно увидеть лицо ребенка и сову, отражающих первоначальное предназначения здания, где находился педагогический колледж, а с главного фасада на Главной улице таращатся на прохожих бородатые дядьки.
На южной оконечности улицы Далхаузи перед гостиницей вы найдете одинокую статую Симона Боливара, пожертвованную городу в начале 80-х годов прошлого века. Этот непрошеный подарок стал источником оживленных дебатов на тему, куда его девать. В конечном счете, памятник отправили на этот не слишком оживленный перекресток.
Также в сторонке от проторенных дорог стоит трогательный мемориал вьетнамцам, превозмогавшим большие опасности, чтобы добраться до Канады или других стран в конце 70-х и начале 80-х годов. Скульптура “Мать и ребенок – беженцы”, принадлежащая резцу торонтского скульптора по имени Фам Те Транг, стоит на углу улиц Somerset и Preston, в самом сердце вьетнамского района Оттавы.
А если вы едете по системе дорог, предназначенных только для движения автобусов – Transitway, не упускайте возможности поглазеть на причудливые работы местных скульпторов, которые муниципальные власти поустанавливали в самых неожиданных местах. Неподалеку от станции Billing Bridge стоит работа Майкла Марстерса, представляющая собой шутливое раздумье над рекламными щитами начала ХХ века. Вдоль проложенной через камень секции системы, неподалеку от автомагистрали реки Оттавы, стоит другая работа того же художника – “Салют!”, – серия из четырех рук, одна из которых машет, другая указывает, а две посылают сигналы. А на станции Pleasant Park художница Сюзэн Финдель сделала из ярких кусочков витражного стекла изображение вспаханного холма, оживляющее унылую бетонную стену.

НА КРЫШЕ

В отличие от многих других центральных городов, Оттава не может похвастать большим количеством зелени в центре города. Может быть, из-за того, что 35-гектарный парк-лес под названием Парк Гатино находится в 15 минутах езды от Парламентского холма, никто не озаботился тем, чтобы насадить побольше кустов и создать небольшие приятные скверики. Но не отчаивайтесь, а просто подымите голову. Крыши Оттавы изобилуют цветами, вьющимися растениями и цветущими деревьями. Одна из самых больших, живописных и наименее запруженных – это терраса, принадлежащая одновременно Центру Ридо и Оттавскому конференционному центру. Особенно красива она весной, усыпанная цветущими райскими яблонями. Здесь приятно съесть припасенный бутерброд за одним из столиков, установленных на маленьких лужайках. С западной стороны террасы открывается вид на канал Ридо и Башню мира. Единственное время, когда здесь бывает много народу, – это вечером, после киносеанса в здании Центра Ридо. Главный выход на террасу – из Центра Ридо, рядом с кинотеатром, но есть и несколько выходов из Центра конференций. А лучше всего просто подняться по ступеням, которые начинаются около фонтана на углу улиц Полковника Бая и Дейли.
Другая терраса, также безлюдная, за исключением ранних вечеров, – это тенистая многоярусная площадка на крыше Национального центра искусств, почти напротив террасы Центра Ридо. С нее открывается прекрасный вид на Парламентский холм. На нее можно подняться по одной из многочисленных лестниц, ведущих наверх от главного входа, либо со ступеней, начинающихся на мосту Макензи Кинга.

ЗАДАМИ – МИМО СУЛТАНА

В окрестностях Песчаного холма, где не очень много улиц, пересекающих улицу Лорье и улицы, идущие на север, какой-то умник создал тенистый короткий переход для пешеходов. Эта тропа проходит между многоквартирным высотным домом и представительством Брунея в Канаде. Мало того, что она экономит вам время и нагрузку на ноги, но также и дает возможность подсмотреть, чем занимаются во дворе миссии подчиненные султана. Ищите выход на тропку неподалеку от пересечения улицы Goulbourn Avenue и Лорье, на противоположной (северной) стороне улицы.

ОТ ТОЛПЫ В СТОРОНЕ

Если вам хочется покататься на коньках на самом большом катке в мире – канале Ридо, но вы с детства не надевали ботинки с коньками, вам может быть неловко проявлять свое неумение в толпе, которая обычно запруживает лед по уикендам. Попробуйте выйти на канал рано утром, особенно в будний день. Во-первых, каток будет практически безлюдным, за исключением чудаков в костюмах, едущих на коньках на работу, с дипломатами в руках. Во-вторых, техническое обслуживание обычно проводится ночью, а это значит, что лед будет гладким и чистым. Но если вам все-таки удобнее кататься в самое время пик на уикенде, вы все-таки можете избежать толпы, отправившись на один из двух наименее запруженных отрезков канала: маленький заливчик неподалеку от Первой авеню, под названием Patterson Creek, или участок между озером Dows и шлюзами Hartwell Locks, неподалеку от Карлтонского университета. Поскольку многие конькобежцы и фигуристы-любители даже не знают о их существовании, там чаще всего тихо и спокойно, хотя, к сожалению, и обслуживаются они не так регулярно, как главный участок катка.

СОЛНЕЧНЫЕ ЧАСЫ

Многим канадцам кажется, что они отдают все свои деньги правительству. Но канадец Макс Флоренс именно сделал это, причем добровольно, в 1975. В честь этого знаменательного события местный художник Арт Прайс создал солнечные часы, установленные в Парке водопадов Ридо. А на Sussex Drive вы найдете самые старые публичные солнечные часы в Оттаве (причем, вертикальные) – на юго-западном углу стены монастыря Ордена серых сестер (9 Bruyere St.). Этим часам более полутораста лет – они были сделаны в 1851 году.
Если вы бывали на улице Спаркс, неподалеку от О’Коннор, вы, возможно, замечали большую красноватую абстрактную скульптуру, но так и не поняли, что это тоже солнечные часы. Известные под названием “Кинетические часы”, они служат этой цели раз в году – в полдень 21 июня, когда они отбрасывают совершенно прямоугольную тень. Четыре треугольника на верхушке скульптуры также действуют как сложные часы, вращаясь с разной частотой. Каждый час они выстраиваются в одну линию.

ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ

Среди стай прозаических уток и гусей на речке Ридо можно увидеть элегантных лебедей. Это – Королевские лебеди, потомки 12 лебедей, которых королева Елизавета Вторая подарила Оттаве в 1967 году в дни празднования столетия Канадской конфедерации. Сейчас их развелось около полусотни. Большинство – это обычные белые лебеди, но есть и несколько австралийских черных. В 1995 году в городе поднялась волна возмущения, когда муниципальные власти решили сэкономить на содержании несчастных птиц (на зиму их приходится отлавливать, помещать в закрытое помещение и кормить). В конце концов, местная компьютерная фирма “Когнос” пожертвовала необходимую сумму. Обычно лебеди плавают по реке с мая по октябрь. У каждой пары – свое место для гнездования и своя территория. Два самых лучших места, откуда, если повезет, можно полюбоваться лебедями, – это Brewer Park (Bronson Avenue) и Stratchona Park (Range Road & Somerset Avenue East).

ВИКТОРИАНА

Оттава с нежностью относилась к королеве Виктории с тех самых пор, когда она решила объявить неотесанный город национальной столицей. Поэтому в Оттаве есть несколько памятников знаменитой королеве. Один из них – готический монумент между Центральным и Западным блоком Парламента, где она стоит в королевской позе. Другое изображение королевы находится в Парламентской библиотеке в Центральном блоке. Да и сама библиотека – это памятка викторианской архитектуры, уцелевшей в пожаре 1916 года.

ВОДОПАДЫ

Все жители и многие гости столицы знают водопады Ридо. Но есть несколько менее известных, но не менее живописных водопадов. Один из них – это Hog’s Back Falls, расположенный на Hog’s Back Road между проездами Риверсайд и Полковника Бая. Своим странным названием (“Спина свиньи”) водопад обязан одному из первопоселенцев этого района, который решил, что именно на эту часть свинского тела похож увиденный им водопад. Несмотря на столь неромантическое название, водопад популярен среди любителей велосипедной езды, которые ездят от него до водопада Ридо по асфальтированной дорожке. Хотя автостоянка парка достаточно просторна, народу сюда приезжает немного, и вы можете любоваться водопадом, не страдая от давки. Глядя на ухоженный парк, трудно поверить, что водопад был в XIX веке промышленным центром близлежащего Нового Эдинбурга. Предприниматель, построивший Ридо Холл, – сегодняшнюю резиденцию генерал-губернатора Канады – сколотил значительное состояние на различного рода фабриках, питавшихся энергией этого водопада.
Меньший, но менее урбанизированный водопад вы найдете в имении Макензи Кинга в парке Гатино, на квебекской стороне реки. Короткая тропа от дачи знаменитого премьера-министра, под названием Морсайд, ведет к тихому водопадику, где Кинг любил размышлять о смысле жизни. Мало кто из посетителей имения замечает его, и потому около него так же уединенно и спокойно, как было, когда Кинг его обнаружил.
В парке Гатино крутой маршрут протяженностью в два с половиной часа приведет вас к водопаду Luskville. Отсюда также открывается широкая перспектива реки Оттавы и ее долины. Чтобы добраться сюда, следуйте по квебекской автомагистрали #148 на запад от Халла до Ласквила и до входа в парк. Маршрут начинается прямо на автостоянке.

ЗВЕРУШКИ У ДОРОГИ

По непонятным причинам трава неподалеку от съезда с улицы Николас на Queensway в западном направлении прорыта множеством норок сурков, которые часто с любопытством глядят на проезжающих автомобилистов, встав на задние лапки.

В феврале 2008 года крупный пожар на улице Queen Street полностью уничтожил целый квартал исторических зданий, в которых находились деловые и жилые помещения, оставив без крова десятки людей и предприятий. Каким бы трагичным ни было это событие, не следует забывать, что недавний пожар – только продолжение целой цепи аналогичных событий. Пожары оставили выжженный след на облике нашего города, изменили географию наших улиц, наши законы, наши методы передвижения и даже результаты войн.
Здесь речь пойдет лишь о нескольких наиболее значительных пожарах в Торонто и их последствиях.

Read more ›

Какими были названия улиц в добрые советские времена? Конечно, в каждом городе необъятного Союза была улица Ленина и улица Карла Маркса. Интересно, что именно так: никто не говорил “улица Владимира Ленина”, так же, как и не говорили просто “улица Маркса” – почти всегда добавляли “Карла”. Но это так, ностальгическое отступление. Не лучше обстояли дела с названиями улиц и в нашем новом жилище – капиталистической Канаде. В любом городе и городке вы обязательно найдете улицы под названием Queen и King. Не обошла эта традиция стороной и Торонто.

 QUEEN STREET

Ну, вот и начнем с улицы имени королевы. Ведь интересно, какую же королеву имели в виду городские власти, когда присваивали улице это название. Queen Street, которая тянется от Fallingbrook Rd. до Roncesvalles между улицами King и Dundas, до начала 40-х годов XIX века называлась улицей Lot. Она была северной границей города и служила базовой линией, от которой отсчитывались деревенские дороги и отделялись парковые участки (отсюда и название Lot, то есть участок).
В 1844 году улицу переименовали в Королевскую в честь одного из наиболее выдающихся монархов Британии – королевы Виктории. В ее же честь в том же году была названа и Victoria Street. Александра Виктория, принадлежавшая к Дому Ганновера, была возведена на трон в 1837-м, после кончины ее дяди, короля Вильяма Четвертого.
По словам жены одного русского посла, королевский дом Англии первой трети XIX века напоминал ей приют сумасшедших под предводительством короля – беспробудного пьяницы. Правда, у предшественников дела шли не лучше. Представители Ганноверской династии отличались недостойным поведением, некоторые из них были попросту психически ненормальны. И если б дело продолжалось так и дальше, возможно, сегодня об институте Британской монархии пришлось бы упоминать исключительно в прошедшем времени.
Несмотря на то, что у “безумного” Георга III было 12 детей, ни один из них не сумел оставить законного потомства. Наследники сменяли друг друга на троне с лихорадочной скоростью. В какой-то момент, правда, казалось, что у третьего из королевских сыновей – Эдуарда, герцога Кентского, есть все шансы со временем заполучить корону, но Судьбе было угодно, чтоб во главе Британской империи встала его дочь – Виктория, причем главой этой была она ни много ни мало – 64 года.
Виктория появилась на свет в Кенсингтонском дворце 24 мая 1819 года (именно эту дату мы отмечаем в наш первый теплый длинный уикенд, который так и называется – день Виктории). Ее родители проделали долгое и трудное путешествие из Баварии специально для того, чтобы ребенок родился именно в Лондоне. Эдуард искренне радовался появлению крепкого и здоровенького первенца, для матери же будущего монарха эта девочка была особым ребенком. Несмотря на то, что Виктория Саксен-Кобургская уже имела двоих детей – Карла и Феодору – от первого брака с Эмихом Карлом Лейнингенским, она прекрасно понимала, что только эта новорожденная всерьез могла вступить в династическую схватку за британскую корону. Имя малышке выбирали долго. Сначала родители решили назвать ее Джорджина Шарлотта Августа Александрина Виктория. Однако принц-регент, будучи крестным отцом малышки, по каким-то, ведомым только ему тайным соображениям, отказался дать ей свое имя – Георг, предложив оставить лишь два последних, и в результате девочку нарекли Александриной Викторией. Первое имя было дано в честь русского крестного отца, императора Александра I, второе же, ставшее главным, – в честь матери. Много позже, когда Виктория уже стала королевой, ее подданным не очень нравилось, что их правительницу зовут на немецкий манер.
А пока этот ребенок стал поистине королевским подарком стране и к тому же своеобразным искуплением прежних прегрешений Ганноверской династии. Правда, детство Виктории нельзя было назвать ни легкомысленным, ни безоблачным. Когда ей было всего 8 месяцев, отец, славившийся отменным здоровьем, скоропостижно умер от воспаления легких, оставив жене и детям одни только долги. А потому семье приходилось экономить буквально на всем. Ребенком Виктория, которую все домашние, кроме матери, звали Дрина, носила одно и то же платье до тех пор, пока не вырастала из него, и твердо уверилась в том, что дамы, без конца меняющие наряды и драгоценности, не просто мотовки, а особы в высшей степени безнравственные. Впоследствии, уже будучи облеченной властью, она никогда не увлекалась туалетами, а знаменитые украшения Британской короны были скорее данью престижу.
Будущая королева получила очень солидное образование. Наставником ее был лорд Мельбурн, дважды бывший премьер-министром. Он читал принцессе лекции по государству и праву, истории, знакомил ее с практикой конституционного правления. Виктория свободно владела немецким, французским и итальянским языками. Обучение пошло ей впрок.
Когда ей исполнилось 12 лет, она впервые узнала о той блестящей перспективе, которая ее ожидает. И с этого момента методы ее воспитания претерпели весьма существенные изменения. Устрашающе длинный список запретов, составлявший основу так называемой “Кенсингтонской системы”, предусматривал: недопустимость бесед с незнакомыми людьми, выражение собственных чувств при свидетелях, отступление от раз и навсегда заведенного режима, чтение любой литературы по своему усмотрению, употребление лишних сладостей и прочее, прочее, прочее.
20 июня 1837 года скончался король Вильям IV, и на престол взошла его племянница Виктория, которой суждено было стать одновременно и последней представительницей несчастливой Ганноверской династии, и родоначальницей правящего в Британии и поныне Дома Виндзоров. На английском троне больше ста лет не было женщины.
Летним днем 1837-го года 18-летняя Виктория, восседая в “золотой карете”, отправилась в Вестминстерское аббатство на коронацию, церемония которой оказалась не отрепетированной. Смущенная Виктория шепотом обращалась к придворным: “Умоляю, скажите мне, что я должна делать?”. Даже кольцо, которое ей должны были надеть, оказалось мало, и архиепископ едва не вывихнул королеве палец. Более того, в тот же день в небе над Лондоном был замечен черный лебедь, и это обстоятельство дало повод говорить, что Виктория долго на престоле не просидит…
Прошло совсем немного времени, и молодая королева дала понять, что вопрос “Умоляю, скажите мне, что я должна делать?” остался в прошлом. Во время разразившегося после смены монарха правительственного кризиса премьер-министр лорд Мельбурн, поставивший перед Викторией вопрос о смещении двух придворных дам, мужья которых принадлежали к прежнему правительству, получил такой ответ:
– Я не откажусь ни от одной из моих леди и оставлю их всех. Меня не интересуют их политические взгляды. Я не беседую с ними о политике.
Конституционные доктрины преподавались Виктории еще в юности. Она прекрасно знала свои обязанности, а потому никогда не пыталась вносить в них коррективы или игнорировать те государственные решения, которые были приняты всем кабинетом министров. Но это отнюдь не отменяло полной и повсеместной подотчетности Ее Величеству “в каждом данном случае, дабы она знала, чему она дает свою королевскую санкцию”. Не раз в своих посланиях правительству она в угрожающем тоне напоминала, что в случае нарушения ее права быть посвященной во все дела, по которым принимаются решения, министры рискуют оказаться “удаленными от должности”.
В 1839 году на торжества по случаю 20-летия королевы в Лондон прибыл цесаревич Александр, будущий император Александр II. Высокому голубоглазому красавцу был 21 год. Безупречные манеры, любезность, наконец, исключительной красоты мундир, как влитой сидевший на русском принце, вызвали среди дам настоящий ажиотаж. Оказалось также, что и сердце королевы – не каменное. На балу и первый, и последний танец именинница отдала ему. Было ли это только жестом вежливости по отношению к влиятельнейшей державе? Во всяком случае, взволнованная королева призналась жене премьер-министра, что цесаревич ей “чрезвычайно понравился”, что “они стали друзьями” и что “дела идут хорошо”.
Но как бы хорошо они ни шли, на этом все и закончилось. Не исключено, что повышенное внимание молодой королевы к наследнику российского престола вызвало тревогу в британских правительственных кругах. Несмотря на старания русской дипломатии сблизиться с Англией – приезд цесаревича был тому лишним свидетельством – премьер-министр Мельбурн советовал Виктории держаться подальше от России. Именно он начал сеять первые семена недоверия и опаски, которые с успехом продолжили будущие советники Виктории, утверждавшие: “Россия непрерывно усиливается. Катится, как снежная лавина, к границам Афганистана и Индии и представляет собой величайшую опасность, какая только может существовать для Британской империи”.
Уже с первых часов правления, несмотря на свой юный возраст, Виктория не испытывала никаких колебаний, будто давно была на троне. Своему дяде, бельгийскому королю Леопольду, она писала: “Я очень молода, но если не во всех, то во многих делах я отнюдь не могу считать себя несведущей”.
Однако поначалу юную королеву гораздо более занимали удовольствия. Отрешившись от замкнутого образа жизни, она охотно веселилась, часто устраивала балы и приемы. Только после замужества характер королевы изменился.
В январе 1840 года королева выступила в парламенте с речью, произнося которую страшно волновалась. Она объявила о своем предстоящем замужестве. Ее избранником был принц Альберт Саксен-Кобургский. Он приходился Виктории кузеном по материнской линии, их при рождении даже принимала одна и та же акушерка, но вот увидеться впервые молодым людям довелось, лишь когда Виктории исполнилось 16 лет. Тогда между ними сразу сложились теплые отношения. А по прошествии еще 3 лет, когда Виктория уже стала королевой, она уже и не скрывала того, что страстно влюблена.
Медовый месяц молодые проводили в Виндзорском замке. Эти упоительные дни королева считала лучшими в своей долгой жизни, хотя этот месяц ею же самой был сокращен до двух недель. “Для меня абсолютно невозможно не быть в Лондоне. Два или три дня – это уже долгое отсутствие. Ты забыл, моя любовь, что я монарх”. А вскоре после свадьбы в рабочем кабинете королевы был поставлен письменный стол и для принца.
Хотя молодая королева не обладала красотой в ее расхожем понимании, ее супруг Альберт, напротив, был очень привлекателен, строен и элегантен. Да к тому же слыл “ходячей энциклопедией”. Он имел самые разносторонние интересы, особенно увлекался техникой, любил живопись, архитектуру, был отличным фехтовальщиком. Если музыкальные вкусы Виктории были непритязательны и она всему предпочитала оперетту, то Альберт хорошо знал классику.
Однако разница во вкусах никоим образом не помешала отношениям супругов стать эталоном едва ли не образцовой семьи. Ни измен, ни скандалов, ни даже малейших порочащих супружескую добродетель слухов. Принимая во внимание далеко не идеальную семейную жизнь их родителей, от них такого не ожидали. Да это и не удивительно. Отец и мать Виктории были несчастливы в браке. Мать Альберта в результате громкого судебного разбирательства развели за супружескую измену, а его отец получил однажды удар молотком по голове от одного разгневанного кузнеца, чью жену он пытался соблазнить.
Говорили, правда, что чувства Альберта к жене были не столь пылкими, как у нее. Но это не повлияло на крепость их союза. Они являли собой пример идеального супружества. Всем оставалось только следовать им – не только же дурные примеры заразительны!
А пока, как примерная супруга, королева, нимало не мешкая, в конце того же “свадебного” 1840 года одарила мужа первенцем – девочкой, которая уже по традиции была названа в честь матери Викторией Аделаидой.
– Доволен ли ты мною? – спросила она Альберта, едва придя в себя.
– Да, дорогая, – ответил он, – но не будет ли разочарована Англия, узнав, что родилась девочка, а не мальчик?
– Обещаю тебе, что в следующий раз будет сын.
Королевское слово оказалось твердым. Через год у супругов появился сын, которому предстояло стать королем Эдуардом VII и основателем Саксен-Кобургской династии, которая во время Первой мировой войны, дабы не раздражать соотечественников немецким звучанием, была переименована в династию Виндзоров.
В 1856 году королева обратилась к премьер-министру с посланием, целью которого было конституционно признать и закрепить права принца Альберта. Не без проволочек, только год спустя, решением парламента принц Альберт получил специальный “королевский патент”, именовавший его отныне принцем-консортом, то есть принцем-супругом.
В своем стремлении повысить и статус, и авторитет Альберта королева выступала не только как преданная и любящая женщина. Если поначалу она со свойственной ей ироничностью писала: “Я читаю и подписываю бумаги, а Альберт их промокает”, то с течением времени его влияние на Викторию, а, следовательно, на государственные дела, неуклонно возрастало, сделавшись неоспоримым. Именно Альберту с его склонностью к технике удалось победить предубеждение королевы к разного рода новинкам. Виктория, например, боялась пользоваться железной дорогой, построенной на севере страны, но убежденная мужем в безусловной перспективности и необходимости железнодорожного передвижения, вполне осознанно выступила ярым приверженцем перехода страны на индустриальные рельсы, дав толчок ее бурному промышленному развитию. В 1851 году, опять же по инициативе Альберта, в Лондоне состоялась Первая Всемирная выставка, к открытию которой был построен знаменитый Хрустальный Дворец.
Хотя при дворе было немало людей, недолюбливавших принца-консорта и считавших его и занудой, и скрягой, и мелочным педантом, и вообще человеком с тяжелым характером, никто и никогда не ставил под сомнение почти невероятную безупречность королевского супружеского союза. А потому нетрудно себе представить, какой трагедией обернулась для Виктории смерть Альберта в возрасте 42 лет. Потеряв его, она потеряла разом все: как женщина – любовь и редчайшего супруга, как королева – друга, советчика и помощника. Изучавшим многотомную переписку и дневники королевы не удалось найти ни одного расхождения в их взглядах.
Виктория написала о нем и об их жизни несколько книг воспоминаний. По ее инициативе были построены грандиозный культурный центр, набережная, мост, дорогостоящий монумент – все в его память. Королева говорила, что всю свою жизнь она теперь рассматривает как время для осуществления планов мужа: “Его взгляды на все в этом мире будут теперь моим законом”.
Виктория почти сорок лет носила траур по мужу и жаловалась, что ей не хватает его советов. Существует анекдот, что королева связывалась с супругом и после смерти посредством спиритических сеансов, которые устраивал для нее слуга Джон Браун. Так это или нет, но голливудские кинематографисты в нескольких фильмах пронесли идею того, что Браун был не только слугой, но и многолетним любовником королевы. Это может показаться странным в свете того, что, по слухам, сама Виктория была настолько равнодушна к сексу, что советовала своим подданным – женщинам, которые, по ее убеждению, относились к интимной близости таким же образом, смотреть на нее, как на свой патриотический долг. Ее совет “закрыть глаза и думать о Британии” стал притчей во языцех.
Пишут, что Виктория была невысока ростом и сама в шутку говорила про себя: “Мы, однако, довольно невысоки для королевы”. Ее трудно было назвать красивой, но она, несомненно, была привлекательна для мужчин. Маленькая, толстенькая, она, несмотря на это, казалась очень величавой. И в старости она сохранила красивый голос и звонкий смех, а ее голубые, чуть-чуть на выкате, глаза глядели молодо и проницательно. До самого конца своей долгой жизни королева имела хорошее здоровье и завидную работоспособность. Пунктуальная до мании, она любила, чтобы дни ее были заполнены. По утрам королева обычно выезжала кататься по парку, затем возвращалась во дворец и принималась за просмотр документов. Количество бумаг, которые ей приходилось подписывать, было огромно. Она дотошно вникала во все дела, и никогда ни одно важное решение не принималось без ее участия. Царствование Виктории длилось 64 года, и она по праву гордилась им. В эти годы Англия добилась величайших успехов в индустриальном развитии, торговле, финансах, морском транспорте и расширении империи, сделалась символом устойчивости, порядочности и процветания. И современники, и потомки связывали эти успехи с именем королевы.
Но, хотя как в самой Британии, так и в ее колониях, принца-консорта многие недолюбливали, улицы его именем все же называли. Вот и в Торонто есть улица, посвященная принцу-консорту, но, как и в жизни, ее значение и величина и сравниться не может с улицей имени его знаменитой супруги. Когда-то улица имени Альберта (кстати, примыкавшая к улице Queen) была нормальной длины. Но когда наметилось строительство комплекса Итона, окружавшие район строительства улицы Terauley Street, Louisa Street, Downey’s Lane и Albert Lane были закрыты и вообще исчезли с карты города, а вот улица имени Альберта, так же, как и James Street, были сохранены в сильно укороченном варианте – только до их отрезков вокруг старого здания муниципалитета (дома с химерами). Правда, согласившись на такое обрезание, городские власти поставили условие: пешеходам будет разрешаться переходить через торговый центр, для того чтобы попасть на его другую сторону, как раз в том месте, где была раньше улица Albert Street, в любое время, 24 часа в день и 7 дней в неделю – и пешеходы пользуются этим правом и по сей день!

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Очень исподволь и трудно, вызывая этим раздражение своего окружения, Виктория возвращалась к своим непосредственным обязанностям после смерти супруга. Видимо поэтому многие сочли, что теперь она будет на троне чисто декоративной фигурой.
И ошиблись. Виктория сумела построить свою жизнь таким образом, что скорбящая вдова в ней ни в коей мере не мешала женщине-политику, причем самого высокого ранга. Благодаря ей Бисмарк во время Франко-прусской войны отказался от мысли бомбить Париж. И она же твердо стояла за политику кулака по отношению к Ирландии, где в конце 60-х годов прокатилась волна терактов в знак протеста против английского владычества.
Но и среди верноподданных англичан находились критики, убежденные, что страна сделала из королевы “фетиш или идола”, что в Англии предается анафеме всякое инакомыслие, а мнение о монархии, как о далеко не единственно возможной в Англии форме, называется не иначе, как предательством интересов нации. Да, слово “социализм”, пожалуй, было самым ненавистным для королевы, но точно так же начинала думать и вся страна.
Судьба оказалась благосклонной к королеве, приведя в 70-х годах на пост премьер-министра Бенджамина Дизраэли. С этим умным, расчетливым политиком у королевы могло быть сколько угодно расхождений, кроме одного – они оба были истыми апологетами имперской политики. Королева Виктория выступала сторонницей самых активных шагов к расширению территорий, подвластных Англии. Для решения этой грандиозной задачи все средства были хороши – именно этому учил когда-то жену принц Альберт – хитрость, подкуп, силовой нажим, быстрота и натиск. Когда же она и премьер-министр действовали слаженно и сообща, результаты были налицо.
В 1875 году невероятно ловкая интрига приносит Британии основной пакет акций Суэцкого канала. Тогда как Франции, имевшей на канал те же виды, приходится ретироваться. “Дело сделано. Он Ваш, мадам, канал”, – читает королева победное донесение премьер-министра, и на лице ее появляется улыбка. В следующем году среди заморских владений Англии появляется Индия – главная жемчужина в имперской короне.
Великобританию сбивают с триумфального шага успехи России в войне с Турцией 1877-1878 годов. Русским тогда было рукой подать до Стамбула. Сан-Стефанский договор, по которому часть Балканского полуострова отходит славянским народам, воспринимается Викторией как трагедия. Она не побоялась пойти на конфликт с Россией, и вот уже английские суда направляются к Дарданеллам. Дизраэли в свою очередь добивается созыва Берлинского конгресса, где, поддавшись массированному нажиму, Россия вынуждена была отступить. Королева, которой к тому времени было 60 лет, выглядела триумфатором.
В эти годы она, не любившая модных мероприятий, чаще обычного показывается народу в окружении большой семьи. Ни одной даме, когда-либо восседавшей на троне, не удалось с такой высокой отдачей поставить себе на службу и естественное течение жизни, и самые обыкновенные женские радости. И англичане едва ли не с радостью видели в этой седой, расплывшейся женщине с одутловатым лицом мать всей нации.
Не поддавшихся почти материнскому влиянию королевы, которое испытывало подавляющее число англичан, было немного. Королева не любила Ирландию, Ирландия платила ей тем же. На Викторию было совершено 6 покушений – все ирландского происхождения, и все неудачные. Не добравшись до Ее Величества, экстремисты попытались взорвать статую принца Альберта. Королеву это покушение взволновало так, как будто покушались на живого человека.
…Королева старилась, характер ее, и так не слишком покладистый, портился. Теперь она буквально донимала своих министров придирками и постоянным недовольством. Впрочем, не меньше доставалось и детям. Виктория – строгая мать – писала: “Дети – это горькое разочарование: больше всего им нравится делать именно то, что больше всего не нравится родителям”. Невероятно увеличив за время своего правления состояние королевской семьи, Виктория тем не менее начала проявлять невероятную скупость. Старшему сыну Эдуарду доставалось за то, что он дарит жене драгоценности. Ее вообще раздражала любовь Эдуарда к жене. Когда тот женился, многие были убеждены, что мать уступит трон ему. Однако, кряхтя и жалуясь на непосильное бремя государственных забот, королева не спешила расставаться с властью. В результате Эдуарду пришлось ждать короны почти 40 лет.
В декабре 1900 года королева, а вместе с ней, любя и уважая ее, вся Англия отметили очередную годовщину смерти принца Альберта. Ежегодно с момента вдовства в этот день в дневнике королевы появлялась соответствующая запись. В тот раз, спустя 38 лет после его кончины, она снова писала об “ужасной катастрофе”, разбившей ее жизнь, но чувствовалось, что Виктория уже явственно видела и конец собственной.
Она плохо себя чувствовала. И ее состояние, и время года, и отвратительная погода не способствовали морской прогулке, но, несмотря на это, королева все-таки совершила поездку на остров Уайт – любимое пристанище супругов. Здесь много лет назад вокруг них бегали еще не приносящие огорчений маленькие дети, и здесь Альберт занимался своими любимыми цветниками. Здесь же в полном уединении Виктория в деталях расписала церемонию собственных похорон, приказав одеть себя в белое платье. Не снимавшая сорок лет черного, вдова решила отправиться на встречу с мужем именно в белом. Королеве очень хотелось умереть не в Виндзорском замке, а там, где витали тени прошлого. Впрочем, так она и сделала. Ее сердце остановилось 22 января 1901 года. Ей шел тогда 82-й год.
Англичане восприняли ее смерть как конец света. Невозможно было поверить в то, что их королева может умереть, как всякий обычный человек. Похоже, ее подданные успели привыкнуть к мысли, что она вечна. Даже самые ядовитые критики не смели отрицать того, что бесконечные десятилетия ее правления сплотили нацию, превратили страну в империю и двинули ее вперед. Англичанам королева “оставляла добротное наследство, и это было лучшей агитацией за монархию”. Она нравилась Англии. И это было главным.

BAGOT COURT

В районе улиц Allen Road и Lawrence находится небольшой переулок, по форме напоминающий ключ. Называется он Bagot Court – в честь одного из ранних генерал-губернаторов Канады.

Сэр Чарльз Багот (23 сентября 1781 года – 19 мая 1843 года) был выдающимся британским дипломатом и колониальным администратором. Семейные связи рода Баготов, игравшего важную роль при дворе и в Парламенте Великобритании, открыли перед одним из его отпрысков легкую и прямую дорогу в дипломатическую карьеру. Уже в юном возрасте 26 лет, как раз по окончании североамериканской войны 1812 года, он был назначен полномочным министром и чрезвычайным послом в Соединенные Штаты Америки. Вместе с дипломатом Ричардом Рашем он способствовал удачному завершению переговоров и подписанию так называемого “Договора Раша-Багота” об ограничении численности военно-морских сил на Великих озерах и озере Шамплейн. Он также способствовал успеху переговоров, закончившихся заключением Англо-американской конвенции 1818 года, которая обозначила четкую границу между Британской Северной Америкой (так называлась в те времена Канада) и Соединенными Штатами.
Вслед за всеми этими событиями Чарльз Багот был назначен послом в России, где принял участие в достижении Санкт-Петербургского Соглашения 1825 года, а будучи послом Британии в Нидерландах, участвовал в обсуждениях, результатом которых стало создание Бельгии в 1831 году.
Устав от всех этих выдающихся достижений, его превосходительство взял отпуск без сохранения содержания на целых десять лет, после чего он милостиво согласился заменить лорда Сайденхэма на посту генерал-губернатора только что организованной Провинции Канады. Он был избран на этот пост благодаря своему глубокому знанию Соединенных Штатов. Назначение было узаконено 27 сентября 1841 года, а уже 10 января Багот прибыл в столицу новой страны – Кингстон, где два дня спустя вступил в должность.
Сэр Багот оставался на своем посту всего год, пока многочисленные государственные заботы не подорвали его здоровье настолько, что в январе 1843 года он вынужден был подать в отставку и вскоре, не в силах отправиться умирать на родину, скончался в своей резиденции Alwington House. Он остался в канадских анналах как организатор создания так называемой “незащищенной границы” между Канадой и Соединенными Штатами. Правда, хотя понятие это сохранилось и поныне, следует отметить, что американская паспортная служба в последнее время очень даже рьяно защищает свою границу, порой создавая километровые пробки из автомобилей.

ADMIRAL RD.

В районе улиц Avenue Road и Bloor, не выходя однако ни на одну из этих крупных улиц, находится улица под названием Адмиральская (Admiral Rd.). Названа она в честь Августа Уоррена Болдуина – военно-морского офицера и политического деятеля. Интересно, что морским офицером Август – младший брат доктора Вильяма Уоррена Болдуина, построившего дом и проложившего улицу Спадайна – стать вовсе не мечтал, бескозырку с младенчества не носил и “яблочко” не танцевал. Он был жертвой так называемых пресс-банд – своеобразных пиратов, групп моряков, похищавших здоровых молодых людей и увозивших их в море, заставляя их таким образом вступать в морские войска. Однако его положение быстро урегулировалось, когда он пробился к адмиралу и сообщил о своем похищении, а также испросил позволения отца остаться служить отечеству на воде. Отец, правда, не слишком сопротивлялся, ведь Уоррен был шестым из 16-ти (!) детей Болдуина-старшего, владевшего фермой Рассел Хилл, на которой 1 октября 1776 года и родился наш герой. С того времени началась долгая и успешная карьера Августа в военно-морских силах. Уже в мае 1794 года Болдуин перешел плавать на сторожевой корабль La Trompeuse, капитан которого, являвшийся другом семьи, выхлопотал для своего подопечного должность гардемарина. Под началом своего благодетеля Эрскина Дугласа он прослужил несколько лет на различных военно-морских базах. В 1800 ггоду он получил звание лейтенанта. Болдуин участвовал в бомбардировках Копенгагена в 1807 году, а год спустя был награжден золотой медалью за захват российского корабля “Всеволод”. После четырехлетнего отдыха он стал командовать бригом “Тириян” в Ламанше. По всей видимости, подвиги морского лейтенанта приносили немалую прибыль – известно, что только за один случай отобранного у французского каптера судна Болдуин заработал целых 100 фунтов стерлингов.
Учитывая все годы службы, можно представить себе объем сколоченного им состояния. Поэтому в 1817 году, получив звание капитана, он тут же ушел в отставку и решил обосноваться в Верхней Канаде, где уже проживали парочка из его многочисленных братьев. Он выкупил 30-гектарный участок земли к востоку от улицы Спадайна, где проживал его брат Вильям Уоррен. Здесь он построил свой собственный особняк под названием Russell Hill и стал помещиком.
Привычный к активной жизни, а также по своей многолетней привычке командовать другими, он не мог усидеть в своем богатом имении и ввязался в политику. В 1822 году он был назначен магистратом Домашнего округа, а год спустя – комиссаром по претензиям, связанным с войной 1812 года. По ходу дела Август женился и родил троих детей, которые, к сожалению, не дожили до зрелого возраста. Вскоре он стал играть и важную финансовую роль в обществе. Он инвестировал крупные суммы в Банк Верхней Канады и компании Desjardins Canal Company. Он также стал партнером своих братьев в кораблестроительной компании, что было ближе к его профилю. В июне 1841 года он был назначен членом прототипа канадского Парламента – Законодательного совета Объединенной провинции Канады, но почти сразу же подал в отставку, поскольку был слишком занят бизнесом в Торонто, чтобы мотаться на заседания в Кингстон.
В последние годы своей жизни Болдуин был одним из патриархов нашего города. Он занимал важные посты в различных крупных финансовых институтах и был основателем ряда организаций. 1 октября 1846 года он был окончательно списан из военно-морского флота Великобритании, но, тем не менее, в 1851 году получил звание контр-адмирала, в 1857 – вице-адмирала, а в 1862 – второе по значению адмиральское звание после “адмирала флота” – адмирала белого эскадрона. Так что улица могла бы назваться и “Трижды Адмиральской”.
Когда адмирал Болдуин скончался в январе 1866 года, его состояние, не включая земельных владений, оценивалось в $16,512, но $10,500 из этой суммы были вложены в акции Банка Верхней Канады, который вскоре лопнул, забрызгав болдуиновских наследников каплями разочарования. Оно, впрочем, длилось недолго – принадлежавшая ему земля набирала все большую ценность по мере того, как рос и расстраивался город.

 BATHURST STREET

Bathurst Street – одна из главных магистралей города, пересекающая Торонто и его окрестности с юга далеко на север. Она начинается прямо с берега озера Онтарио и простирается далеко на север, до болота Holland Marsh в районе East Guillimbury, неподалеку от городка Bradford. Чуть севернее Ньюмаркета она прерывается на полкилометра из-за слишком труднопроходимого ландшафта. За пределами городской черты самого Торонто – улицы Steeles Avenue – она также приобретает название региональной 38-й магистрали Йоркского района, но название свое сохраняет.
Самая южная часть Bathurst Street – южнее автострады Gardiner Expressway – до 1970 года подвергалась обширной индустриализации. Сегодня большинство построенных там в этот период промышленного расцвета предприятий приказали долго жить, а на их месте началось жилищное строительство – в основном были возведены высотные жилые здания вдоль берега, на Королевской пристани Queen’s Quay.
К северу от магистрали Gardiner расположена историческая крепость Йорк и смесь коммерческих и жилых зданий на западной оконечности “даунтауна”. К северу от улицы находится одна из важных больниц города – Toronto Western Hospital. Далее улица приобретает все более жилой и все менее коммерческий характер.
Столь любимая нами улица была названа в честь Генри Батурста, сына и наследника древнейшего английского рода. “Наш” Батурст родился 22 мая 1762 года, уже обладая титулами лорда, пэра, графа и прочими, унаследованными от отца. Генри-младший вступил в нижнюю палату депутатов от Чиренчестера, свою карьеру на государственной службе начал с должности лорда-комиссара адмиралтейства, в 1789-91 годах состоял при казначействе, в 1807 году стал президентом ост-индского контрольного ведомства и в 1809 году – статс-секретарем иностранных дел. В период с 1812 по 1827 год был министром колоний, но не выказал особенных административных способностей; в 1828 г. стал президентом тайного совета и на этом посту оставался до 1830 г. Генри Батурст умер 27 июля 1834 г.
Именем лорда Батурста названа не только одна из главных артерий Торонто, но также и область в Австралии и графство в Южном Уэльсе.
И хотя нога достопочтенного лорда никогда не ступала на торонтскую, да и вообще на канадскую землю, почтение к нему было выражено потому, что именно он стал инициатором миграции в Канаду с Британских островов после войны 1812 года.
Первоначально улица Bathurst была короткой – она простиралась от пристани Government Wharf и улицы Queen Street на север до так называемой Crookshank’s Lane – частной улочки, которую в 1870 году также переименовали в Bathurst Street, продлив таким образом ее протяженность. К северу от улицы Bloor Bathurst Street была грунтовой тропой. И хотя теперь она асфальтирована по всей своей протяженности, двигаться по ней легче не стало, как известно любому автомобилисту, который ею пользуется – недаром ведь с 2004 по 2007 год она попадала в десятку самых плохих дорог в Онтарио в списке, составляемом ежегодно Канадской ассоциацией автомобилистов.
Bathurst Streetв течение многих десятилетий была центром еврейской общины Торонто. В начале двадцатого века эта община обреталась в нижней части улицы, южнее Bloor Street, доходя на восток до Spadina Avenue (особенно в районе так называемого “Еврейского” рынка – Kensington Market), а на запад – до Christie Pits. После Второй мировой войны, когда общий статус торонтских евреев поднялся до среднего класса, она начала продвигаться на север вдоль Bathurst Street, причем самые обеспеченные члены общины стали селиться в районе Forest Hill, а более бедные – вокруг перекрестков всей той же улицы Bathurst с улицами St. Clair Avenue и Eglinton Avenue.
Но миграция на этом не остановилась – еврейская община продолжается двигаться на север и по сей день. И хотя богатые по-прежнему занимают свое почетное место в Forest Hill, остальная часть общины оккупировала, прежде всего, кварталы вокруг своей любимой улицы от Lawrence Avenue до границы Торонто Steeles Avenue и потянулась дальше в пригороды Thornhill и Richmond Hill. На Bathurst находится много синагог и других еврейских учреждений и школ, включая Bathurst Jewish Community Centre, B’nai Brith Canada, Koffler Centre of the Arts, Holocaust Education and Memorial Centre of Toronto, Национальный совет еврейских женщин и т.д.
Начиная с 70-х годов прошлого века северная часть улицы Bathurst, особенно севернее Sheppard Avenue West, а еще больше на отрезке между Finch Ave. West и Steeles Ave. West стала одни из главных центров расселения представителей волны иммиграции из Советского Союза, состоявшей преимущественно из советских евреев. Такое явление не было случайным – именно в этих местах первые из новых иммигрантов имели самый легкий доступ к службам Общества помощи еврейским иммигрантам (JIAS). Впоследствие срабатывал обычный миграционных эффект – новички селились поближе к “своим”, которые уже вроде бы были опытными “канадцами”. Интересно, что избирательный округ “York Centre”, охватывающий Bathurst от Wilson Ave. West до Steeles Ave. West располагает самым большим числом русско-канадских избирателей в Канаде.
Но наряду с еврейскими религиозными заведениями, на Bathurst Street расположены и другие знаменитые храмы. Особое внимание привлекает одна из известных достопримечательность центральной части улицы – римско-католический собор Святого Петра.
А по адресу 406 Bathurst Street находится одна из старейших православных церквей – украинский кафедральный собор Святого Владимира. Большинство представителей первой иммиграции в Канаду с Украины приезжали из западных областей, а следовательно, исповедовали так называемую “униатскую” религию – то есть, были католиками восточного обряда. Только небольшая часть новых иммигрантов на сломе веков принадлежала к чисто православной вере. Но вот в Канаду стали прибывать целые волны из восточных областей Украины. В 1926 году организовался первый украинский православный приход в Торонто. Несколько лет члены этой общины собирались во взятых в аренду залах или в церквах других деноминаций. В 1935 году было собрано достаточно денег, чтобы приобрести участок земли на улице Bathurst, но строительство кафедрального собора на этом участке началось только после войны, в 1946 году, и было завершено два года спустя. Архитектура собора выполнена, как и большинство православных церквей на Украине, в византийском стиле.
Немало достопримечательностей вдоль улицы Bathurst носят чисто мирской характер. Главной из них в нижней части улицы остается легендарный универмаг дешевых (на время его открытия, когда импорта из Китая еще практически не было) цен – “Honest Ed’s”, на углу улицы Bloor Street. В числе других значительных мест: управление Торонтского транспортного управления, медицинский центр для здоровья пожилых людей “Baycrest”, старый мост, пристань, театр “Bathurst Street Theatre” и множество других интересных мест.

FINCH AVENUE

А вот улица Finch Avenue названа вовсе не в честь какого-нибудь влиятельного лица, а по имени простого хозяина маленькой гостиницы. Гостиница Джона Финча была открыта им в 1848 году на участке №2 площадью в 200 акров, который был откуплен для этой цели у Томаса Джонсона, владевшего этой землей еще с конца 18-го века. Прежде чем купить землю и построить гостиницу, Финч попробовал себя на этом поприще, взяв в аренду гостиницу “Синица в руке”, которая располагалась на западной стороне улицы Yonge Street, чуть севернее нынешней улицы имени его, у Джона Монтгомери. Убедившись, что гостиничное дело ему по душе, Джон купил -землю прямо рядышком, на северо-восточном углу этих двух улиц, Двухэтажной гостиницей управлял целый ряд администраторов – до 1873 года, когда она была продана некоему Чарльзу Макбрайду, который тут же развалил здание и использовал обломки как стройматериалы для строительства другого дома на улице Yonge. А ведь в первые годы существования отеля на его территории для утехи постояльцев выступал даже цирк! Сегодня на месте, где стояла гостиница, расположен небольшой скверик и кондоминиумы по адресу 1 и 3 Pemberton Avenue.
Вся эта история изложена в мемориальной табличке, прибитой у входа в одноименную станцию метро. А вообще улица, которую мы знаем сегодня как Финч начала обживаться еще в 1797 году, когда землю в этом далеком захолустье купил поселенец из штата Пенсильвания Джейкоб Каммер. Поздее его сын Джон имел ферму на северо-западном углу улиц Yonge и Finch. В наши дни это важная магистраль, пересекающая город с востока на запад и даже протянувшая свои щупальца в районы Peel и Durham, причем в первом (на западе) она носит название региональной дороги №2, а во втором – №37.
В октябре 1960 года было открыто пересечение Финча с улицей Bayview, благодаря чему появился проезд там, где раньше дорога прерывалась из-за речки Newtonbrook Creek. В течение 60-х годов, по мере того, как развивался район Северного Йорка, улицу Finch превратили из проселочной, покрытой гравием дороги в четырехполосную магистраль. А в 1968 году был сконструирован железнодорожный переезд к западу от улицы Leslie, чтобы обеспечить бесперебойной движение еще н очень многочисленных тогда автомобилей без застревания их у шлагбаума.
В те года (не так-то, в общем-то, давно) на западе улица заканчивалась, уткнувшись в реку Humber River. По мере урбанизации в середине прошлого века все тупики и нестыковки на Финче были устранены, и она заняла свое нынешнее место по протяженности.
19 августа 2005 года улица на короткое время попала в газеты, когда неожиданная сильная гроза заставила речушку Black Creek выйти из берегов и затопить участок Finch Avenue между улицами Keele и Jane. Результатом наводнения стала огромная яма, залитая водой, преодолеть которую не могли ни пешеходы, ни автомобили. Когда вода слыхнула, кратер, оставшийся на месте некогда четырехполосной улицы достигал в глубину почти семи метров. Прошло два года, прежде чем дорогу удалось восстановить в полном объеме. Аналогичная история произошла совсем недавно, 24 июля 2009 года, на той же улице. Но между Dufferin Street и Bathurst Street, хотя яма была меньших размеров. Но и тогда, как помнит большинство из нас, движение было перекрыто в течение нескольких дней.
Из многочисленных достопримечательностей, расположенных вдоль улицы Финч, можно назвать лишь несколько: главный кампус колледжа Humber College, четыре больницы – Etobicoke General Hospital, Scarborough Grace Hospital, North York Branson Hospital и York-Finch Hospital, знакомый многим из нас водный резервуар и плотину имени Росса Лорда через речку Дон (на северо-восточном углу улицы с Allen Road), университет Йорк, колледж Seneca, станцию метрополитена, городской зоопарк и многочисленные торговые центры.
Интересно наблюдать, как четко очерчиваются этнические границы улицы на ее протяжении – от китайского востока, русского и теперь все более филиппинского центра до негритянского и индийского. Короче, везде люди живут, а особенно вдоль такой замечательной улицы. Мог ли мечтать об этом хозяин скромной гостиницы Джон Финч?

STEELES Avenue

Если улица Финч была названа в честь владельца гостиницы, то Steeles Avenue опустилась еще ниже – ее назвали именем трактирщика. J. C. Steele был владельцем таверны, которая находилась на пересечении этой, ныне крупной, магистрали с улицей Yonge Street, на месте теперешнего торгового центра Centrepoint. Сегодня эта улица является официальной границей между муниципалией Торонто и округом Йорк, начиненным спальными районами, которые входят в состав Большого Торонто. Так это ведь сейчас, а в конце 19-го века таверна господина Стила стояла прямо-таки в деревенской местности и обслуживала окрестных фермеров, подкреплявшихся здесь по дороге на рынок в городе Йорк или отмечавшим удачный торговый день на пути домой.
Улица проходит вдоль западной части Большого Торонто, от Milborough Townline в округе Halton на западе до границы между Scarborough и Pickering на востоке. Участок, приходящийся на городскую часть Торонто – от Albion Road до границы с Пикерингом составляет почти 40 километров.
Пока что улица Стилз ни в какой ее точке не включена в систему метрополитена, но сейчас проводится строительство ветки Yonge-University-Spadina до пригорода Vaughan, и одна из станций метро будет как раз на углу и будет называться Steeles West station. К 2020 году планируется также продлить метро по Янгу, также добавив станцию на углу Yonge и Steeles.
В октябре 2006 года Steeles Avenue заняла первое место в списке самых плохих автомобильных дорог Онтарио, составляемом Канадской автомобильной ассоциацией. Причины столь почетного звания в выбоинах и в общем качестве дорожного покрытия, и частично это связано с пограничной ролью улицы – очень часто муниципальные власти Торонто и его северных пригородов не могут решить, кто должен платить за ремонт несчастной магистрали. И хотя в 2007 году она отошла в этом черном списке на пятое место, она благополучно вернулась во главу перечня в 2008 году.. И хотя после обнародования этих результатов и небольшой шумихи в печати некоторые участки улицы между Dufferin Street и Bayview Avenue были переасфальтированы, в 2009 году Steeles опять стала первой в списке самых плохих дорог провинции. Но настойчивость дает плоды: в 2010 году федеральное правительство подкинуло деньжат, и улица Steeles была переасфальтирована на всем протяжении от Yonge Street до Markham Road – и вот тогда Ассоциация назвала ее “лучшей дорогой Онтарио”!
Достопримечательностей вдоль этой длинной улицы не так уж много. Самой главной можно считать второй по величине университет в городе – Йорк, занимающий огромный квартал и своей северной стороной выходящий как раз на Steeles Avenue.
Также между улицами Steeles и Finch находится крупнейший в Канаде водопарк – Wild Water Kingdom. Неподалеку от университета Йорк расположена деревня-музей Black Creek Pioneer Village. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать об этой длинной, но неприметной с исторической точки зрения улице. Разве что добавить главную для нас достопримечательность – участок между Янгом и Даффрин, где процветает русскоязычная община.

DUFFERIN Street

Ну, и поговорим о еще одной “русской” улице – Dufferin Street. Ну, здесь, слава богу, мы можем похвастать тем, что она не получила свое название в честь какого-нибудь шаромыжника, а названа в честь самого настоящего аристократа.
Фредерик Темпл Гамильтон-Темпл-Блэквуд родился 21 июня 1826 года во Флоренции. Позднее он стал первым графом, а затем и первым маркизом Дафферин. По отцовской линии лорд Дафферин был потомком шотландских колонистов, иммигрировавших в графство Даун в начале XVII века. За два последующих столетия Блэквуды стали крупными землевладельцами, и в 1763 им был пожалован титул баронетов, причислявший их к ирландскому пэрству как баронов Дафферинов. Блэквуды имели влияние на парламент, потому что с их помощью был возвращён округ Киллили (графство Даун). Браки в семье Блэквудов часто были выгодны в смысле собственности на землю и их социального подъёма, но отец лорда Дафферина капитан Прайс Блэквуд женился не на дочери землевладельца. Его жена Хелен Селина Шеридан была внучкой драматурга и владельца театров Ричарда Бринсли Шеридана, и через неё Блэквуды получили связи в литературных и политических кругах.
Лорд Дафферин учился в Итоне и колледже Крайст-Черч в Оксфордском университете, но проучился там лишь два года и не получил диплома. В 1841 от отца ему по наследству достался титул 5-го барона Дафферина-Кландебоя ирландского пэрства, а в 1849 он был назначен камергером королевы Виктории. В 1850 он был произведён в бароны Кландебой.
В 1856 лорд Дафферин снарядил шхуну “Фоум” и отправился в путешествие по северу Атлантического океана. Сначала он посетил Исландию, где побывал в крошечном в то время Рейкьявике, на равнине Тингвеллир и в Гейзире. На обратном пути в Рейкьявик, “Фоум” сопровождал на север принц Наполеон, находившийся в экспедиции в этот район на шхуне “Ла-Рен-Ортанс”. Дафферин достиг острова Ян-Майен, но не смог причалить из-за льда и сделал лишь краткий обзор острова из-за тумана. От Ян-Майена “Фоум” направилась к северу Норвегии, сделала остановку в Хаммерфесте и направилась к Шпицбергену.
По возвращении лорд Дафферин издал книгу о своих путешествиях “Letters From High Latitudes”. Благодаря её дерзкому стилю и оживлённому ритму она пользовалась громадным успехом и, возможно, является прототипом юмористических рассказов о путешествиях. Она печаталась многие годы и была переведена на французский и немецкий языки. Изначально письма, из которых она состоит, предназначались его матери, с которой у него завязались близкие отношения после смерти отца, когда ему было 15 лет.
Несмотря на большой успех своей книги, Дафферин не продолжил свою писательскую карьеру, хотя его талант был известен на протяжении всей жизни. Вместо этого он стал должностным лицом, в 1860 начав исполнять обязанности британского представителя в Сирии, в комиссии по расследованию гражданской войны, в которой христианское маронитское население пострадало от избиений со стороны мусульманского и друзского населения. Работая в комиссии с французским, российским, прусским и турецким представителями, лорд Дафферин показал себя эффективным исполнителем задач британской политики в этом регионе. Он отстаивал роль Турции в регионе и настроил французов на создание в Ливане государства-сателлита, что позднее обеспечило отправку в Сирию французских оккупационных сил. Затем он защищал интересы друзской общины, с которой Великобритания состояла в давнем союзе. Комиссия приняла долгосрочный план для управления регионом, который в значительной степени был предложен Дафферином: Ливан должен был управляться отдельно от остальной Сирии оттоманским христианином несирийского происхождения.
Успехи Дафферина в Сирии стали началом его долгой и блестящей карьеры в государственном аппарате. В 1864 он стал заместителем министра в Индии, в 1866 – заместителем военного министра, а с 1868 занимал должность канцлера от герцогства Ланкастер в правительстве премьер-министра Гладстона. По королевскому разрешению от 9 сентября 1862, незадолго до женитьбы на Хариет Георгине Роуэн-Гамильтон 23 октября 1862, лорд Дафферин взял фамилию Гамильтон. Он был связан с родом Гамильтонов посредством предыдущих браков, и это супружество частично должно было устранить давнюю вражду между родами. 13 ноября 1872 Дафферин взял ещё и фамилию Темпл. У них было семеро детей; двое последних: мальчик и девочка – родились в Канаде.
Вскоре после женитьбы он был глубоко задет, когда его мать вышла замуж за его друга Джорджа Хея, графа Гиффорда, который был на 17 лет младше её. Брак привёл общество в негодование, но прошло несколько недель – и брак закончился смертью… нет, вовсе не пожилой дамы, а ее молодого мужа! Вдова пережила его на несколько лет и умерла в 1867 году. Хотя лорд Дафферин не одобрял второй брак матери, он был очень опечален её смертью и соорудил в память о ней башню в поместье Кландебой. Соседняя бухта также была названа бухтой Елены, как и построенная им в этом месте станция, вокруг которой, в пригороде современного Белфаст,а вырос город Хеленс-Бей.
После смерти матери Дафферин начал резво подниматься по служебной лестнице. В 1872 он стал генерал-губернатором Канады, и его шестилетний срок был периодом стремительных изменений в канадской истории. За это время в конфедерацию был принят Остров Принца Эдуарда и было основано несколько известных канадских учреждений: Верховный суд Канады, Королевский военный колледж Канады и Межколониальная железная дорога.
По мнению Дафферина, двое его предшественников на этом посту не придавали этой должности значения, которого она заслуживала. Он решил взять на себя более активную роль и постараться понять канадцев. Он чувствовал себя непринуждённо, разговаривая с широким контингентом людей по-английски или по-французски, и завоевал популярность своим обаянием и гостеприимством. В то время как слабому или непривлекательному генерал-губернатору грозила потеря связи с Империей, Дафферин считал, что его активное участие в жизни населения Канады укрепит конституционные связи с Великобританией. Он посетил каждую канадскую провинцию и стал первым генерал-губернатором, посетившим Манитобу.
Дафферин принимал максимально возможное для его должности участие в канадской политике – вплоть до предупреждения министров о мерах, которые он считал неправильными. Он с интересом следил за работой Парламента, хотя по закону представителю Королевы запрещено входить в Палату общин. Он открыл кабинет генерал-губернатора в крыле здания Парламента, и леди Дафферин слушала (а вернее будет сказать – подслушивала) некоторые обсуждения, которые затем ему пересказывала. В 1873 разразился тихоокеанский скандал, когда консервативное правительство Джона А. Макдональда было обвинено либеральной оппозицией в финансовых нарушениях в отношении сооружения Канадской Тихоокеанской железной дороги. Дафферин отсрочил заседания Парламента и организовал расследование, которое привело правительство в замешательство, а Макдональд потерял власть.
В 1873 Дафферин учредил специальную ” медаль генерал-губернатора” для признания школьных достижений канадских учащихся. В настоящее время эти медали являются наиболее авторитетными из всех наград, которые могут получить учащиеся школ; всего их было выдано более 50 000 штук. Он также учредил различные спортивные награды, в том числе соревнования генерал-губернатора по стрельбе и приз генерал-губернатора по кёрлингу.
Дафферин сделал несколько пристроек и улучшений в резиденции генерал-губернатора – Ридо-холле. В 1873 году он пристроил Танцевальный зал, а в 1876 построил Зал под навесом, который мог вместить растущее число приёмов, проходящих в Ридо-холле. Он также привлёк на территорию Ридо-холла канадскую публику, соорудив там каток, на строительство которого он выделил 1624 доллара из собственного кармана (правда, эту сумму ему позднее возместило правительство). Единственным условием для пользования катком было быть “хорошо одетым”.
Дафферины также использовали Квебекскую крепость в качестве второй вице-королевской резиденции. Когда муниципальные служащие города Квебека начали разрушать стены старого города, Дафферин был поражён этим и убедил их прекратить разрушение, отремонтировать и отреставрировать то, чему был нанесён ущерб. В 1980-х годах ЮНЕСКО внесло историческую часть города Квебек в список мест Всемирного наследия. Последнее публичное появление Дафферина как генерал-губернатора было в Квебеке, когда он закладывал первый камень террасы Дафферина – бульвара, нависающего над рекой Святого Лаврентия и построенного по его собственной задумке.
После отъезда из Оттавы в 1878 в конце срока своего генерал-губернаторства лорд Дафферин вернулся в Великобританию, где продолжил свою дипломатическую карьеру. С 1879 по 1881 он служил послом в имперской России, а с 1881 по 1884 – в Османской империи. Хотя прежде Дафферин работал в правительствах Либеральной партии, он постепенно отдалился от идей Гладстона, в частности о правах собственности на ирландские земли. Он согласился стать послом в России при консерваторе Бенджамине Дизраэли, но отказал либеральному лидеру.
Пребывание Дафферина в России было спокойным с точки зрения политической и дипломатической жизни, и его документы того времени касаются главным образом его общественной жизни. Следующий дипломатический пост Дафферина был в Константинополе. Во время его пребывания там Великобритания вторглась в Египет и оккупировала его под предлогом “восстановления закона и порядка” после александрийских возмущений против чужеземцев, где погибло 50 иностранцевю Поскольку Египет формально являлся частью Османской империи, Дафферин почувствовал, что имеет отношение к событиям, связанным с оккупацией. Дафферин убедился, что Османская империя не будет оккупировать Египет, и успокоил египетское население, не допустив казни Ураби-паши, взявшего до этого под контроль египетскую армию. Ураби руководил противодействием иностранному влиянию в Египте, а после оккупации некоторые члены кабинета намеревались повесить его. Дафферин, считая, что это приведёт лишь к новому сопротивлению, добился, чтобы Ураби сослали на Цейлон.
В 1882 Дафферин поехал в Египет как британский комиссар для составления плана переустройства страны. Он составил детальный отчёт о том, как оккупация пошла на пользу Египту, с планами его развития, направленными на то, чтобы постепенно подключить египтян к управлению страной. В последующих реформах его предложения были в значительной мере учтены.
Опыт Дафферина в России и Турции заставил его обратить внимание на место Британской империи в международных делах, а его пребывание в России позволило ему всерьёз задуматься о российской угрозе британскому контролю над Индией. В 1884 он, наконец, осуществил своё последнее стремление – стать вице-королём Индии. Как и в Канаде, в Индии он ввел ряд крупных изменений. Его предшественник в качестве вице-короля лорд Рипон, будучи популярным у индийцев, был очень непопулярен у англоиндийцев, которые возражали против стремительной быстроты его реформ. Чтобы довести до конца каждую меру, Дафферину необходимо было получить поддержку обеих общин – и он ее получил. За свой срок он продвигал дело индийских националистов, не сталкиваясь с белыми консерваторами. Среди всего прочего, в 1885 им была основана Партия Конгресса и были заложены основы современной индийской армии с созданием Imperial Service Corps под руководством индийцев.
За свой срок службы он часто занимался иностранными делами. Он успешно действовал в ходе инцидента в Пенде в 1885 в Афганистане, когда российские вооружённые силы вошли на афганскую территорию у оазиса Пенде. Великобритания и Россия десятилетиями вели скрытую холодную войну в Центральной и Южной Азии, известную как Большая игра, и инцидент в Пенде угрожал вылиться в бурный конфликт. Лорд Дафферин пытался договориться о том, чтобы Россия оставила себе Пенде, но возвратила другие занятые до этого территории. Он также был свидетелем аннексии Бирмы в 1886 после нескольких лет британского участия в бирманской внутренней политике.
После возвращения из Индии Дафферин продолжил свою карьеру на посту посла в Италии с 1888 по 1891. Будучи послом во Франции с 1891 по 1896, он был свидетелем сложного периода в англо-французских отношениях и был обвинён некоторыми французскими журналистами в попытке подорвать российско-французские отношения. За время своего пребывания там он помог создать Англо-французскую ассоциацию, которая затем превратилась в Институт Лондонского университета в Париже (ИЛУП). После возвращения из Франции Дафферин стал председателем Королевского географического общества и ректором Эдинбургского и Сент-Андрусского университетов.
Лорд Дафферин 12 февраля 1902 года, оставив глубокий след в истории Канады и других британских колоний и доминионов.
Ну, а теперь немножко о самой улице, названной в честь столь выдающейся личности. Она начинается у побережья озера Онтарио и уходит далеко на север, в округ Йорк. Интересно, что и Дафферин попала в число двадцати наихудших дорог в вышеупомянутом списке Канадской автомобильной ассоциации.
Южный отрезок улицы Dufferin проходит через одноименные ворота на территорию Канадской национальной выставки.
К северу от Выставки начинаются промышленные здания, теперь все чаще превращаемые в дорогое жилье. Район к западу от Выставки – это печально известный Parkdale, который, к сожалению, часто мелькает на страницах полицейской хроники. Вся эта часть улицы была застроена в конце 18-го века. Когда сразу к северу от улицы Queen Street West Dufferin прерывался из-за железнодорожных рельсов, но 18 ноября 2010 года это препятствие было устранено.
От этого недавно открытого места и дальше на север улица застроена почти сплощь жилыми домами, а ниже улицы Bloor, где раньше находился ипподром, теперь красуется крупный торговый центр. Отрезок между Queen Street и College Street известен как “Маленькая Португалия”, а район вокруг перекрестка Dufferin с Davenport еще с конца 19-го века стал центром итальянской и вскоре получил название “Маленькой Италии”. В середине 20-го столетия итальянцы, населявшие главную “Маленькую Италию” в районе улиц College Street и Grace Street начали двигаться вдоль Dufferin на северо-запад, К ним присоединялись все новые волны итальянской иммиграции, и к 1960 году район Dufferin и St. Clair, известный как Corso Italiaстал новым оплотом итальянской общины, которая тем не менее продолжала двигаться на север – районы Maple, Woodbridge и Richmond Hill и по сей день густо населены канадцами итальянского происхождения.
Улица Dufferin тянется в своем преимущественно жилом виде до самого парка Downsview, в который она упирается, достигнув Wilson Avenue, после чего вливается в параллельную Allen Road, вновь обретает свое название и тянется в округ York в качестве дороги № 53 до самого кантона King. И с каждым годом в ее северной торонтской и южной йорковской части появляется все больше русскоязычных бизнесов, и достаточно много наших соотечественников покупают жилье вдоль нее, чтобы не сомневаться, что в скором будущем она вольется в уже четко определившуюся “Маленькую Россию”.

Read more ›