Позвольте предложить вашему вниманию некоторые главы моей новой книги, не без колебания названной “Соотечественники”.
Сборник этот – коллекция этно-исторических эссе, носящих скорее научно-популярный, нежели литературный характер. И всё-таки, невзирая на добросовестное изучение огромного количества материалов и тщательную проверку фактов, я ни в коей мере не посягал на декларацию каких-либо открытий и не отважился на утверждение любого рода неопровержимых истин.
Эта книга – всего лишь попытка честного диалога, ведущегося посредством рассуждений над удивительными, но малоизвестными событиями, случившимися и происходящими в пространстве, условно именуемом “Русский Мир”.
” Когда я пройду этот Путь, то превращу этот Мир в Рай, и все родив-шиеся обретут Нирвану, не рождаясь более в каком-либо ином месте…”
Дзармакара (в присутствии Будды-Локшвараджи)
* * *
“Верной дорогой идете товарищи….”
Ульянов-Ленин (в обращении ВЦИК и к IX съезду Советов)
Не обязательно быть добрым христианином, дабы испытывать теплые чув-ства, наблюдая смирение сильных мира сего, смиренно склонивших головы в Божьей Обители. …Рождественская служба. Прямое включение. Чета Мед-ведевых в окружении собственных и ещё чьих-то детей. Владимир Владими-рович – по-холостяцки, в уютной церквушке посреди заснеженной глуши кондовой прародины. Нет, я вовсе не йорничаю (ну, разве что самую ма-лость), ведь можно спорить о политическом курсе, клеймить, осуждать и так далее, но искренние чувства “первых лиц” в час звучания Божественной Ли-тургии лично у меня сомнения не вызывают. Человеку свойственно верить. Без Веры страшно. Страшно – точь в точь, как доисторическому пращуру, беззащитно всхлипывавшему в укромном уголке пещеры при каждом раскате грома небесного. Людей, не верящих в Бога, много, тех же, кто Его не боится – единицы. Особенно боязно наживать “небесную оппозицию” среди святых, почитаемых миллионами соплеменников и многими поколениями твоих собственных предков. Как знать, быть может именно в связи с этим суеверным страхом коммунисты (“развитые социалисты”) не извели окончательно Русское Православие. Все семьдесят послереволюционных лет мучили “товарищи” религию, словно несчастную кошку – опасливо (по чуть-чуть) отсекая ей хвост, всякий раз не решались добить “народный опиум” решительным ударом. Это то, что касается Православия, Ислама и в некоторой степени Иудаизма. Другое дело – адепты разного рода “сект” (к которым “большевистские теологи” причислили почему-то чуть ли не все протестантские конфессии) – их тиранили безо всякого стеснения. Однако спектр верования на подконтрольной Советам территории выше обозначенными конфессиями не ограничивался – имелась в Российской Империи ещё одна “Мировая Рели-гия” со многими сотнями тысяч последователей. И объявить эту религию “сектой” не поворачивался даже “шершавый язык плаката”. Именно ей, са-мой что ни на есть мирной и беззащитной вере, досталось более прочих от Советской Власти. Потому, наверное, и досталось, что в её случае не сдержи-вал “пламенных атеистов” генетический страх перед иконой Божьей Матери, не ассоциировался в воображении карателей-марксистов бритый наголо монах с благостным образом батюшки, отпевавшего пятьдесят поколений единокровных пращуров. Да и как было не упиваться им своей безнаказанностью, ведь заступиться за “диких азиатов” на преосвященном Западе было некому, а на Востоке….
…А на Востоке от Уральского хребта, не то что в тридцатые-“ТУРКСИБские”, но и в семидесятые-“БАМовские, иностранные СМИ не особенно беспокоили “товарищей” своим присутствием. Именно в тех краях, в зловещей близи гигантских лагерей, “передовое учение” с необъяснимой жестокостью расправилось с “Учением Будды”, отказав безропотным жертвам даже в тех ничтожных поблажках, что были дарованы трём прочим “Мировым” религиям. Более того, даже само слово – “Буддизм” в контексте всего, связанного с советскими территориями, отменено было и вымарано. Решением кремлёвских “теологов”, всех этих реакционных “шаманов” и внимающих их монотонному бормотанию “дикарей”, велено было называть полунеприличным словом – “ламаисты”. …И при этом, не иначе как в прошедшем времени, потому как уже к середине тридцатых Буддизм в СССР был побежден заодно с тифом и безработицей.
Заводя разговор на обозначенную тему, предлагаю обойтись без избитой фразы: “Буддизм появился в России на рубеже 15 и 16-го веков”. Обойтись по двум причинам: во-первых, предложенный вашему вниманию материал не претендует на роль жизнеописания вышеназванной религиозно-философской системы на просторах “одной шестой суши”, а во-вторых, фра-за эта – чушь, потому что Буддизм в России отродясь не появлялся. Это она, Россия, позвякивая казачьим стременем, явилась к Буддизму на порог.
По окончанию русской колонизации Зауралья и Восточной Сибири в поддан-ных “Белого Царя” оказались более полумиллиона башкир, бурятов и мон-голов, к тому времени уже давно исповедовавших тибетскую ветвь Буддизма – т.н. “Учение Алмазного Пути”. Между прочим, тогдашние власти Российской Империи весьма благосклонно относились к верованиям своих азиатских подопечных. Более того, трезво осознавая дороговизну создания в отдаленных колониях работоспособной инфраструктуры, русские чиновники с удовольствием предоставили тамошним ламам управление всеми аспектами не только религиозной, но и светской жизни населения. А как же иначе,… ведь буддийские монастыри-дацаны – это не только сосредоточение религиозной мысли, но и общеобразовательные школы, суды, больницы и даже “зоотехнические академии”. Подчеркнуто мирные, напрочь аполитичные дацаны и их “не от мира сего” обитатели, настолько не беспокоили русское самодержавие, что ко времени большевистского переворота в самом сердце Империи – в столичном Петербурге – действовал буддийский храм под управлением Верховного Российского Пантито-Хамбо Ламы-Агвана Дорджиева.
Лама Дорджиев был близко знаком с Николаем Вторым и членами царской семьи и, как знать, возможно, именно подчеркнуто доброе отношение по-следнего Самодержца к этому религиозному деятелю стоило жизни россий-скому Буддизму. Впрочем, поначалу мудрому и блестяще образованному Пантито Хамбо Ламе удавалось защитить “Алмазный Путь” от “верной дорогой идущих товарищей”. Случилось так, что в 1919 году, во время поездки Хамбо Ламы по Калмыкии, питерский храм был осквернен и разграблен при одобрительном попустительстве городского Совета. Во время учинённого погрома полностью сгорела бесценная коллекция тибетских рукописей, были разворованы все ритуальные предметы из более менее драгоценных металлов и садистски изувечена древняя статуя Будды. Тогда обратившемуся к партийному руководству Дорджиеву удалось отстоять законные права буддистов. Храм был приведён в порядок и открыт вновь, громил пожурили, а уцелевшее имущество дацана и его территорию объявили “кооперативной собственностью дружественного бурято-монгольского народа”. Естественно, что в ответ на проявленную заботу, большевики потребовали от главного Ламы душу. Поступаясь малым во имя большого (нам ли его за это судить), Агван Доржиев принялся “обольшевичивать” учение Будды.
Пантито-Хамбо и верные ему “прогрессивные” ламы стали рассуждать об очевидной схожести буддизма с коммунизмом – мол, Драхма в конечном итоге свидетельствует об отсутствии Бога, привознося Личность, определяю-щую Путь. Современники Доржиева свидетельствуют, что подобные заявле-ния Верховный Всероссийский Лама делал вовсе не по принуждению, но от чистого сердца. Что ж, если дело обстояло именно так, если обошлось без предательской подлости, то в данном случае приходится говорить не о вине, а о беде. …О беде образованного, столичного интеллектуала, в полете сме-лой мысли оторвавшегося от бренной земли и копошащегося в ней “бурято-монгольского народа”. Честно признаюсь, я изо-всех сил старался войти в положение интеллектуала Доржиева, но всякий раз изящные философские рассуждения про “горе от ума” не выдерживали конкуренции грубой народной максимы – “дурак хуже вора”. Впрочем, воровство – грех не смертельный, оппонентов же “красного ламы” советская власть отправила в лагеря на верную погибель.
