Алексей Мацука из Донецка стал в этом году одним из двух журналистов, получивших награду неправительственной организации «Канадские журналисты за свободу слова» –Canadian Journalists for Free Expression (CJFE).
С весны этого года Алексей, ему чуть более тридцати лет, живет в Киеве. Пришлось бежать после многочисленных угроз за его статьи в местной прессе.
-В Киеве снимаю квартиру, но не могу назвать ее домом. Он остался там, в Донецке. Запер дверь и уехал. Донецкую квартиру пока не разграбили. Но это впереди. Зимой в город, где все еще есть вода и тепло, потянутся беженцы из районов. Поехать туда сейчас не могу. Чувствую себя человеком без дома. Это очень странное ощущение. Наверное, к нему нужно привыкнуть…
В Донецке Алексей занимался расследовательской журналистикой. Еще до конфликта нажил немало врагов. В 2011 году сожгли его машину. Потом подожгли дверь квартиры. После оккупации жить в ДНР совсем стало невозможно.
-Я начинал как журналист, занимающийся расследованиями, а стал военным репортером, – подвел итог Алексей.
Все уверения относительно того, будто Россия защищает право русскоязычного населения Донбасса говорить на родном русском, он считает полным абсурдом. А людей, утверждающих так, Алексей называет жертвами пропаганды.
-Я учился в Донецком национальном университете, – вспоминает он. – Все предметы преподавали на русском языке. Однажды пришел в деканат и потребовал пояснить, почему в украинском национальном университете все преподавание ведется на русском? Меня едва не отчислили за эти вопросы. Так что, не надо рассказывать мне про ущемления русскоязычных в Донбассе!
В Киеве Алексей работает в группе журналистов, пытающихся собрать и обобщить информацию, включая видео, о происходящем в Донбассе.
-Как вы это делаете?
-У нас остались в Донецке журналисты, работающие для нас. Одни выдают себя за российских, другие имеют поддельные удостоверения. Украинским корреспондентам там работать сейчас опасно. Мы получаем информацию от наших источников. Особо важны видеоролики – с ними не поспоришь. Они не всегда хорошего технического качества. Но зато правдивы.
-Вы пытаетесь установить, кто стреляет сейчас по жилым домам, например.
-Да. И часто видим, что снаряды украинской армии никак не могли долететь до иных домов. Слишком далеки позиции украинцев. Там чаще стреляют друг в друга бандитские группировки, которых называют ополчением. Они делят между собой финансы, наркотики, награбленное имущество. В Донецке в последние месяцы обычное дело – отобрать у состоятельных людей дорогую машину, мебель. Из аптек города с приходом так называемого ополчения исчезли все лекарства, содержащие наркотические вещества. Все это, по нашим данным, вывозится в Крым и там продается.
-А кто покупатели?
-Россияне приобретают там машины за полцены. Украинцы тоже ездят туда за товаром.
Алексей, кстати, вовсе не идеализирует украинскую армию. Ее солдаты тоже, случается, и напиваются, и грабят, и делают другие нехорошие вещи. Ну и снаряды их попадают в жилые дома, в ответ на обстрел ополченцев, скрывающихся за этими домами.
-А что вы думаете об отказе Киева финансировать оккупированные регионы?
-Честно говоря, не знаю. Как я, гражданин Украины, избравший нынешнюю власть, отнесусь к этому через несколько лет, узнав, как много людей, тоже украинских граждан, погибли в Донбассе? Мы все разделим ответственность за это. Недавно мне соседи по моему дому в Донецке рассказали. Они почувствовали на лестнице неприятный запах. Он исходил от одной из квартир. Открыли ее и обнаружили там умершую более недели назад семидесятилетнюю женщину. Она жила одна, отчего умерла, неизвестно. То ли от болезни, то ли от голода…
-Каким вам видится будущее ДНР и ЛНР?
-Оно зависит от одного человека – Владимира Путина. Но перспектив у этих образований при любом раскладе нет. Там будут бесчинствовать бандиты. А потом эти районы на долгие годы станут серой зоной.
Людмила Белецкая
Специально для RussianWeek.ca
