«ПРАВЫЙ СЕКТОР» НЕ ТАК СТРАШЕН, КАК О НЕМ ГОВОРЯТ…

Когда моя давняя киевская подруга сказала  на днях, что ее сын примкнул к «Правому сектору», я поняла, что эта организация не такая уж плохая и страшная, как о ней пишут. В особенности российские СМИ. Дима Борейко в плохую компанию не попадет – в этом сомнений не было. Он очень правильный, образованный и воспитанный молодой человек. Был на Майдане. Несколько вечеров провел на Грушевского. Бутылки с «коктейлем молотова» не бросал. Когда там стреляли, надев бронежилет, а поверх него майку с красным крестом, помогал выносить раненых.

-Дима, а как ты оказался в «Правом секторе»?

-Через моего друга, Антона. Мы оба разделяем правые убеждения, точнее право-либеральные. Европейский консерватизм. Мы скорее анти-левые, чем правые. Антон был в «Тризубе» – организации, ставшей основой «Правого сектора». Потом подтянулись другие.

Справка: «Тризуб» националистическая организация, декларирующая своё устройство по принципам ордена (сообщества членов, связанных общей целью и особыми правилами жизни), а не политической партии. Датой создания организации считается 14 октября 1993 года. Основной целью организации заявлено создание Украинской Соборной Независимой Державы.

-Что такое нынче « Правый сектор» – организация, движение, партия?

– Это горизонтальная структура, имеющая центральный совет по принятию решений, но не имеющая четкого количества людей в нее входящих. Никто не может сказать, сколько народу в ней, и чем он там занимается.

-В российских СМИ «Правый сектор» выглядит крайне негативно. Вас называют радикалами и даже бандформированием…

– Ага, убили ребенка сварили его с галушками, а еще черные человечки убивают зеленых человечков… Слышал.

-«Правый сектор» дал повод пугаться его воинственности?

-Конечно, этих поводов тут три месяца было. Что ни день, то повод на самом деле. Я вам так скажу: поводов было больше, чем реальных действий. Я все это видел на Майдане своими глазами. «Правый сектор» больше занимался тренировками и беготней от одной баррикады к другой.

-А «коктейли молотова» кто бросал?

-Разные люди бросали, но «Правый сектор», как Хезболла, взял на себя ответственность. Некоторым только это и надо было.

-Ты состоишь в Святошинском подразделении «Правого сектора». Ниже районной структуры есть еще что-то?

-Ниже ничего. На уровне района нас человек двенадцать. Это и силовое, и политическое крыло. Силовое не сильно офишируется. Но ничего особо и не делает. Просто тренируется на случай военного противостояния. Но оружие они сдали.

Ситуация в политическом крыле гораздо интереснее. Там есть все – от либералов до классических украинских националистов, которые не нашли в себе смелости сказать что они на самом деле тяготеют к евроконсерватизму. Приходят и такие, которые называют себя радикалами и требуют: дайте автомат! Это тоже, надо признать, есть. Все почему-то думают, что западные организации настроены более радикально. На самом деле это не так. Самые воинственные находятся в харьковском «Патриоте Украины», входящем в «Правый сектор». Видимо, действие пробудило там сильное противодействие…

-Говорят, «Правый сектор» нынче дружит с милицией…

-У милиции не было другого выбора, кроме как подружиться с нами. И с самообороной тоже. Мы им сейчас, как заноза в одном месте. Им приходится заниматься многими делами, которые раньше они просто отправили бы в ящик. Разбираться в семейных ссорах, например. Наши ребята приводят в такие дома милиционеров и говорят им: давайте, разбирайтесь…

-И милиция подчиняется вам?

-Не поверите, но да.

-В интернете был ролик: некий самооборонец или член «Правого сектора» отчитывает милиционера…

-Видел. И это имеет резон. Милиция должна обрести легитимность. Там не все знают такое слово, но все понимают, что это необходимо. Сколько на это уйдет времени непонятно.

-Чем еще вы занимаетесь у себя в районе?

– По ночам патрулируем улицы. Наш штаб находится в ЖЭКе. Если там закрыто, люди к нам приходят.  У нас всегда открыто и мы принимаем любые жалобы.

-На что народ вам жалуется?

-Разные жалобы. У кого-то, например, замок заело – помогите открыть. Министерство добрых дел в чистом виде. У нас не хватает людей и специалистов, чтобы разобраться со всеми жалобами.

-Но как долго вы сможете подменять ЖЭКи и милицию?

-Никто этого сейчас не знает. Наивно полагать, что милиция будет постепенно меняться. И почему люди из «Правого сектора» не могут перейти на службу в милицию?

-Куда тогда девать нынешних милиционеров?

-Почему я должен думать о том, куда они уйдут?

-Ну может потому, что они, лишившись работы, могут стать бандитами..

-Тогда они поставят себя вне закона. У человека всегда есть выбор, как поступить – по закону или нет. Если он станет бандитом, рано или полздно окажется там, куда сажал других. Ну и государство, конечно, должно создать таким людям условия для заработка. Для этого нужно лет на десять запретить популистские левые партии.

-Какие партии в Украине считаются левыми?

-КПУ, социалистическая. Так сложилось, что левыми в Украине являются пророссийские партии. А по факту левые все. Только «Удар» центристский. «Свобода» – это национал-социалисты. На самом деле – социальная справедливость  для нации…

-«Правый сектор» станет партией?

-Хотелось бы. Пока сделан первый шаг – Дмитрия Яроша в президенты. У него нет шансов на победу, он участвует в выборах, чтобы быть на слуху – его переодели в костюм и он стал павлином. У человека большое самомнение. Был полевым командиром, тренировал, швырял «коктейли» и тут политиком стал…Голосовать за него я не буду.

Людмила Белецкая, специально для RussianWeek.ca