“Лозунг Трампа в его кампании за номинацию Республиканской партии – “сделаем Америку снова великой” – простой, прямой и совершенно нелепый. Но он является полезным инструментом в понимании того, почему правительство Трюдо было успешным в свои первые сто дней, а также понять ожидающие его опасности”, – так начинается редакторская колонка во вторничном номере газеты Globe and Mail
(GLOBE EDITORIAL

The Trudeau government thinks it has a monopoly on ‘Canadian’ values. It doesn’t
The Globe and Mail

.

Канадцы, говоря о своей стране и ее величии, обычно не используют такие яркие эпитеты, как “великая страна”. Мы вполне довольны, когда говорим просто “канадское”. Когда человек говорит “я канадец” пограничнику в другой стране, он указывает на свою национальную принадлежность. Но когда тот же человек говорит почти по каждому поводу “я канадец” – вечером, когда выпивает в баре, на кубинском берегу или на политической или деловой встрече с экономической элитой на швейцарском курорте, он, скорее всего имеет в виду «я великий и я приехал из великой страны»”.

Из-за этой довольно нескромной причуды наши политические дебаты в последнее время вертятся вокруг странного вопроса – “а достаточно ли я, канадец, являюсь канадцем”? Особенно это стало актуальным после возрождения современной Консервативной партии. И на это есть причины.

С 1965 года, когда либералы окрасили наш национальный флаг в те же цвета, что и на их партийной эмблеме, они вели себя так, как будто обладают копирайтом на основные ценности, которые делают Канаду великой, извините – канадские ценности – страну, разнообразие, равноправие, защищенные законом свободы, всеобщее здравоохранение и забота о мире во всем мире.

Консерваторы под руководством Стивена Харпера оспорили это “авторское право”. Когда Харпер пришел в 2006 году к власти, он заявил со всей прямотой, что канадские ценности не подпадают под юрисдикцию единственной партии. Он также старался добавить к этим ценностям и консерватирные – в том числе, небольшого размера правительство, отчетность правительства парламенту, уважение к вооруженным силам, почитание собственной истории (до 1960-х, когда многое стало возможным благодаря военной доблести канадцев), а также сильная международная политика.

Все шло неплохо, пока Харпер не начал идентифицировать себя с этими ценностями, что отстранило от него его сторонников и привело к отчуждению самой партии. В 2015 его правительство уже казалось уставхим, и свежий ветер перемен от либералов под предводительством Джастина Трюдо подули в правильном (в смысле привлечения избирателей) направлении. Эти ветры несут с собой послание, которое в полной мере можно связать с тем, что говорят упрощенные слоганы г-на Трампа, но с “канадским привкусом”.

“Сделайте Канаду вновь канадской”, – так и слышалось в либеральных лозунгах. Таков подтекст всего, что делает сегодня правительство Трюдо. От своей предвыборной платформы до попыток отменить все консервативные законы и правила с тех пор, как они пришли к власти (и мы поддерживаем это в некоторой степени) – до самых последних заявлений о выводе истребителей из битвы против Исламского государства, либеральное правительство вновь насаждает свою версию “канадского пути”. “Наша новая политика в Ираке, Сирии и окружающем их регионе отражает то, чем является сама Канада”, – заявил г-н Трюдо на последней неделе.

Конечно, есть большая разница между тем, что говорит Трюдо и слоганами Трампа. Риторика Трампа проста, как шляпа водителя грузовика, тогда как слова Трюдо идут с “подтекстом”. Еще более явно, выражения г-на Трампа базируются на “животных” чувствах, апеллируя подчас даже к расистским настроениям, что может, на самом деле, сделать Америку не лучше, а хуже.
Г-н Трюдо постоянно апеллирует в своей риторике к канадским “ангелам”, особенно, когда он хочет очистить свою “политическую территорию” от тени г-на Харпера.

Нет, Трамп и Трюдо – совершенно разные политики. Но стоит напомнить, что даже пресные посылы Трампа говорят нам о том, что политики пытаются всегда продать нам ценности (свои и своей партии), как-будто это ценности народа и страны, которую они представляют. И г-н Трюдо не является в этом смысле волшебным исключением из правил. Это вовсе не критика в его сторону, а просто факт.

Например, новая политика правительства Трюдо в отношении Ирана и Сирии не имеет абсолютно ничего общего с тем “чем является Канада”. Это скорее попытка Либеральной партии срочным образом дистанцироваться от консервативной позиции – еще с предвыборных времен. Это – новая канадская политика, поскольку либералы теперь формируют правительство и делают эту политику. Она, эта политика – вовсе не является канадским “наследием”, как не была “анти-канадской” предыдущая политика. Политика бывает хорошей, нехорошей и нейтральной, но не имеет национальной идентификации.

В конце концов, в стране живет 5.6 млн. канадцев, которые проголосовали на последних выборов за консерваторов. У них есть свои собственные ценности, предубеждения, вера, и они не являются “менее канадцами”, чем те 6.9 млн. канадцев, что проголосовали за либералов. Это же относится и к тем 3.5 млн. человек, голосовавших за новых демократов.

Либеральная партия клянется ныне в верности разнообразию и берет на себя обязательства в качестве правящей организации представлять всех и каждого канадца. Но уж слишком часто в выступлениях Трюдо и членов его кабинета говорится (и не со столь уж тонким подтекстом), что есть только один, “канадский” способ поступать и делать, и только этот кабинет наверняка знает, что это за “канадский” способ.

Это высокомерие было причиной падения так называемой “естественно-правящей партии” Канады в прошлом, и так, вероятно, может случиться снова”.

Перевод Владимира Каневского