Я всю жизнь проработал в печати и кое-что в этом деле понимаю. По большому счету это индустрия изготовления и распространения текстов, как бы ни менялась технология. В юности мне довелось вытаскивать свинцовые буковки из отсеков наборной кассы и укладывать их в верстатку, строя таким образом абзац за абзацем. Сегодня все чаще я уже не тыкаю пальцами в клавиатуру компьютера, а просто диктую ему голосом. Тем не менее победоносное шествие информационной революции и поработивший досуг пенсионеров Интернет ни коим образом не влияют на соотношение достоверных сведений и вранья в СМИ.

Соотношение это по-прежнему определяют люди.

Иногда у мужа бывает любовница, и все об этом знают, кроме жены. Так может продолжаться годами. Если и происходит утечка информации, то от злости. Например, муж, у которого любовница, сделает кому-нибудь из друзей или знакомых гадость, а тот или та от злости возьмет да и откроет жене глаза. Но любовниц обычно заводят от любвеобилия, а эта черта характера к гадостям не располагает. И никто шалуна не выдает.
Вот и вы меня не выдавайте.

Правда, никакой любовницы у меня нет.
То, что я собираюсь сейчас сделать, лежит совершенно в другой плоскости. Я хочу выболтать чужие секреты. Меня прямо распирает это сделать, потому что секреты совершенно запредельные. Они касаются личной жизни моего давнишнего приятеля Жени Юдкевича. Он сейчас живет в Нью-Йорке, то есть в США, а газета с моей сплетней распространяется в Торонто, то есть в Канаде. Имеется небольшое количество подписчиков в Нью-Йорке, но вероятность короткого замыкания очень мала. Кроме того, я вас очень прошу: если знаете Женю, не говорите ему об этой статье. Пожалуйста! Пусть сказанное останется между нами. Почему, вы сейчас поймете.

Вообще-то переписка с читателями – занятие непродуктивное. Каждый высказывает свое мнение, и никто никого ни в чем не переубеждает. Такая перебранка отвлекает журналиста от движения вперед, то есть от обдумывания и написания новых статей. Не случайно многие известные публицисты откровенно признаются в том, что никогда не читают отклики на свои тексты.

В советские годы такое профессиональное высокомерие было непозволительной роскошью. Закон обязывал журналистов отвечать на каждое письмо. Интернета тогда не было, и на столах редакционных работников скапливались горы почты. Печатными машинками пользовались единицы, в подавляющем большинстве это были неразборчивые каракули на вырванных из школьных тетрадок листках.

Если вы не склонны к пустопорожнему философствованию, то дальше вам лучше не читать.
Верующему человеку трудно понять атеиста. И наоборот.
Атеист в глазах верующего – это человек, у которого нет ничего святого, неполноценный вроде глухого, слепого или дальтоника, лишенный способности воспринимать духовные ценности, человек без четких нравственных ориентиров.
Ну, а с точки зрения атеиста, религиозные упования на высшую силу и загробную жизнь – это проявления слабости воли и ума, инфантильность, то есть неспособность самостоятельно решать жизненные проблемы, не преодоленная во взрослом возрасте детская потребность в руководстве и наставничестве.

По следам моих заметок
“Ответ патриотам”

“Логика войны противоположна логике жизни. Ситуация информационной войны меняет всю структуру СМИ и журналистики. Меняет всю логику медиа. В нормальной жизни СМИ и журналистика существуют для связи между людьми. Для коммуникации. В информационной войне – для проведения границ между ними: “мы” – “они”, “патриоты” – “национал-предатели”, русские – украинцы.

Мы не раз слышали и читали, что живем в постиндустриальном обществе, но что это означает, представляем довольно смутно. В голливудских боевиках герои часто гоняются друг за другом по огромным заброшенным заводам. Еще мы видели по телевизору обезлюдевший, заросший бурьяном Детройт и опустевшие корпуса автомобильных заводов вокруг него. Выходит, такого рода индустрия устарела и больше никому не нужна. Тогда откуда же берутся миллионы автомобилей на наших дорогах?

Утинские купили дом в получасе езды от Оттавы, но на квебекской стороне. Место это сказочно красиво: высокие лесистые холмы с проступающими кое-где скалами, внизу – река, буквально под боком прекрасно оборудованный горно-лыжный курорт. Обустроились, перезнакомились с соседями, записали Петьку во французскую школу. Захотелось кому-нибудь всем этим похвастать.

Действительно, семья являла собой образец благополучия. Ее глава – сорокалетний Федор Утинский был специалистом в области химии полимеров. Это он сразу после защиты кандидатской начал интенсивно искать работу на Западе и нашел-таки ее не где-нибудь, а в научном центре Национального исследовательского совета Канады. Жена Федора Раиса была на три года младше мужа и тоже кандидат наук, только филологических. Когда они перебрались в Оттаву, она довольно быстро устроилась в правительственный центр переводов.

В редакцию пришло письмо:
“Уважаемая редакция!
Очень странно читать в материалах вашей газеты столько вранья и откровенной русофобии в свете последних событий в Украине. По меньшей мере непонятно, ПОЧЕМУ газета так яростно поддерживает эти настроения, которые совершенно НЕ соответствуют тому, что в действительности происходит, – захват власти украинскими фашистами, ненавидящими все русское, международную истерию по случаю вхождения Крыма в состав России (что абсолютно соответствует исторической справедливости) и многое другое… Похоже, что редакции газеты следовало бы выйти на улицы города и спросить людей вокруг, ЧТО они думают, а не то, что хочется преподнести в интересах правительственных кругов Канады… тем более что это газета для русскоязычной аудитории, которая в основной своей массе ПОДДЕРЖИВАЕТ нынешнее российское руководство и проводимую политику.
Янина”.