Ей-богу, не было балдежнее поры, чем десять солнечных деньков между Днем Космонавтики и Днем рождения Ленина. Где-то к пятнадцатому апреля угол Кулинарии делался теплым-претеплым, настолько теплым, что Яше хотелось прислониться щекой к шершавой шлакоблочной стене.