В прошлой жизни я, наверное, была путешественником. Или, скажем, цыганкой. Во всяком случае, если нормальные граждане сравнивают переезд с пожаром, то для меня это – полный кайф. Нет ничего увлекательнее, чем складывание вещей в коробки, сортирование их по разным принципам: «Книги», «Посуда», «Белье». Мы никогда не переезжали налегке, всегда следом тянулся грузовой контейнер, забитый всевозможными предметами домашнего обихода. Я не представляла себе, что смогу прожить больше 2-3 лет в одном городе, на одной улице или хотя бы в одной квартире. Поэтому переезд в Израиль, а потом и в Канаду не казался нам уж чем-то таким особенным.

В аэропорту имени Бен-Гуриона приземлились одновременно три «Боинга», забитых «русскими» евреями со всем их еврейским набором: вещами, детьми, кошками, собаками, бабушками и дедушками. Симпатичные девушки-солдатки, ловко маневрируя среди баулов и чемоданов, выставили столики с кофе, напитками, печеньем. «Генеральная репетиция», – мрачно пошутил кто-то в толпе. Минут пять возле «кормушки» было пусто – советский народ не привык к публичной дармовщине, а платить большинству было нечем, так как рубли уже закончились, а шекелями еще не обзавелись. Я нащупала на груди 700 долларов, в которые превратились все наши трудовые сбережения, мебель и меха, почувствовала себя уверенно и богато и гордо двинулась к столу. Едва успела схватить три стакана молока мужу и детям, горсть печенья и отскочить в сторону, как толпа оживилась.