Полагаю, что сам по себе факт наличия в Индии евреев никого шокировать не должен. В конце концов, где только ни селились на протяжении трёх тысячелетий представители этого непоседливого племени. В этой, предложенной вашему вниманию книжке, я уже писал об афганских, гаитянских, крымских, финских, японских и даже (кто бы мог подумать) – угандийских представителях “Народа Книги”. И всё же, нынешняя история стоит в ряду себе подобных особняком. Да к тому же, не простым “особняком”, а целым дворцом, этаким “Тадж Махалом”. Почему Тадж Махалом? Ну, во-первых, чтобы придать повествованию соответствующий теме восточный колорит, а во-вторых, дабы остроумно подчеркнуть тот любопытный факт, что опираясь на общий фундамент, еврейская община Индии “многоголова”, как только что упомянутый мною архитектурный памятник. Не соединённые между собой башни-этносы тамошних иудейских сообществ возводились в разные исторические эпохи и в соответствии с весьма несхожими архитектурными канонами. Тут вам – элементы дохристианского храмового монументализма, вплетающиеся в византийский классицизм, а вот – мавританский стиль, соседствующий с мрачной средневековой готикой, и, наконец, (“таки что-нибудь особенного”) – жизнеутверждающий оптимизм “жмеренского барокко”…

Заводя разговор о “субботниках”, или, как принято было их называть в 18 веке, “новых жидовствующих”, крайне важно отметить, что по своей сути и в прямом отличие от “старых жидовствующих” – люди эти не являлись православными христианами, обращенными в Иудаизм пришлыми евреями-миссионерами. Субботничество возникло на Руси в результате духовного поиска крепостных крестьян, пытающихся выяснить причину своего убогого бытия. Трудно ли, в самом деле, разувериться в моральном авторитете сытого деревенского попа, не отличающемся бытовой святостью и отвечающего на выстраданные вопросы паствы путаной околесицей, а то и “посохом с оттяжкой”.

Вот и стали находиться в крестьянской среде грамотеи – те, что вчитываясь в Ветхий Завет, с изумлением обнаруживали в нем запрет пожизненного рабства, легко отождествляемого с собственным холопством, столь близкую им крестьянскую суть еврейских праотцов, отказ от христианского всепрощения зарвавшихся “сильных мира сего”. А ещё находили крестьяне в Моисеевом Пятикнижии укор чрезмерному барскому богатству, осуждение начальственного чванства и многие другие, запреты открыто игнорируемые официальным Православием.

“… Образам святым не поклоняться – они суть идолы; в церковь Божию не ходить, не исповедоваться и приобщаться чтением иудейских псалмов; свиного мяса не есть, субботу почитать, а воскресенье не почитать – затем что установлено оно по новой благодати; крестов на себе не носить”. Такими крамольными словами в 1765 году на допросе в Воронежской духовной консистории охарактеризовали свое суеверие “еретики из многого числа крестьян деревень Мечетки, Гвозда и Пузево Бобровского и Павловского уездов”. Учителем своим, допрашиваемые назвали жителя Тамбовского уезда крестьянина Григория Селиванова – “коий”, следовало из консисторского протокола, “был научен зловредному суеверию Федором Жабиным из с. Козловки Козловского уезда”. …И являлся протокол тот, по всей видимости, первым официальным документом, свидетельствующем о возрождении на Руси секты Иудействующих. Впрочем, еще задолго до “Воронежского Дела”, в 1709 году, писал митрополит Дмитрий Ростовский о неких сектантах-“щельниках”: “…иже по-жидовски субботу постят”. Но даже и не тогда, а без малого за три столетия до описываемых событий, возник в русском народе таинственный и до сей поры лишь на малую толику объяснимый феномен, пугающий обывателей ошарашивающим словом – “Жидовствующие”.