Старый полуразрушенный форт Бокерон был единственной преградой на пути отлично вооруженной боливийской армии, рвущейся вглубь парагвайских территорий. За Бокероном агрессору открывалась прямая дорога в столичный Асунсьон, и возглавивший к тому времени парагвайский генштаб Иван Тимофеевич Беляев лично занялся организацией обороны архаичной крепости. Кроме спешных работ по модернизации редутов, русские генералы Беляев и Эрн разработали сеть укрепленных районов, расположенных с обоих флангов на подступах к основным укреплениям. Все работы производились в глубокой тайне, маскировке объектов уделялось особое значение. В тоже время, под аккомпанемент патриотической трескотни и газетной шумихи, возводились ложные артиллерийские позиции, тутже наносимые на оперативные карты боливийской разведкой. Кроме всего перечисленного, бывшие белогвардейцы организовали в зоне предполагаемых тылов противника мобильные диверсионные отряды, укомплектованные опытными профессиональными военными и прекрасно ориентирующимися в малоизученных окрестностях представителями местных индейских племен.

Дикие земли провинции ЧаккоБореаль, что на западе Парагвая, издавна не давали покоя соседней Боливии. Впрочем, принимая во внимание труднопроходимость местности и крайне недружелюбный нрав тамошних туземцев – индейцев Чакко – боливийская администрация в течение долгих лет ограничивалась дипломатическими нотами с вялыми требованиями вернуть «незаконно оккупированные территории». Однако в начале двадцатых годов ситуация резко изменилась. К востоку от боливийской границы геологи обнаружили солидные залежи нефти и газа – лакомства, во вкус которого уже успел войти молодой двадцатый век. В парагвайском Асунсьоне настаивали на своем – «земля наша, ни пяди не отдадим», в боливийскомже Ла-Пазе, помимо патриотической риторики, ощущался уже и пороховой запах. Щедро оплачиваемые боливийским правительством немецкие консультанты, спешно перестраивали тамошнюю патриархальную армию на прусский лад.

Позвольте предложить вашему вниманию некоторые главы моей новой книги, не без колебания названной “Соотечественники”. Сборник этот – коллекция этно-исторических эссе, носящих скорее научно-популярный, нежели литературный характер. И всё-таки, невзирая на добросовестное изучение огромного количества материалов и тщательную проверку фактов, я…

За что же не любили в средневековой Европе этих, казалось бы,со столь лёгким нравом, «египетских» пришельцев? Да всё за тоже, за что и теперь не любят – за смуглую кожу, за непонятный язык, за то, что дождей всё лето не…

Сколько же обретается их на планете? Ответить точно не представляется возможным. По одним сведениям – шесть миллионов, по другим –чуть ли не в два раза больше. Этакий статистический разнобой происходит из-за того, что анкеты переписей населения, метрики, паспорта и прочие казённые бумаги у племени, о котором вот-вот пойдёт речь, издревле не в чести.И нам ли осуждать их за«генетическое»недоверие к правителям и правительствам стран и народов, среди которых живут они пасынками. …Вот уже более тысячи лет.

Итак, отказавшись от милитаристских планов новоархангельских «ястребов», искусный интриган Баранов задумывает хитроумную аферу по захвату гавайского архипелага, основная роль в которой отводится другому, не менее изощренному комбинатору, – главному врачу Русско-Американской Компании Георгу (Антоновичу) Шефферу. В октябре 1815 года на американском торговом судне «Изабелла» Шеффер с «неофициальным визитом» прибывает во владения «антирусского» суверена и заклятого врага кауайского правителя ганалулского короля Камехамехи Первого. Король, подстрекаемый английскими и американскими советниками, встречает Шеффера крайне прохладно, и даже барановские гостинцы – соболью шубу и здоровенную блестящую медаль – Его Величество (скрепя полинезийским сердцем) принять отказывается.

На мой взгляд, этот сюжет, ну, просто обязан стать краеугольным камнем громоздкого литературного опуса. Будь покорный ваш слуга всамделишным литератором, то непременно бы возвёл на фундаменте предлагаемой темы величественное здание исторического романа. Эх, кабы позволило мне дарование, … изваял бы я сие произведение в величественном ключе русского классицизма. Едва заметно подражая стилю раннего Акунина, я бы мешал всякие там креолины с канделябрами, удовлетворяя вкус наикапризнейших из поклонников исторического жанра. По булыжным мостовым Санкт-Петербурга проносились бы с грохотом ландо придворных интриганов, лазурные воды тропических морей качали бы бриги, … любовь, кровь, ром и соболиные меха.
Увы, но вынужден признать, что мне подобный труд не по зубам. Однако авторская совесть (зуд графомана?) изгрызёт мою душу словно карамельку, если не поделюсь с вами этой поражающей воображение былью. Именно былью – и от того, прежде чем приступить к изложению событий, позвольте клятвенно вас заверить, что во всём нижеследующем вымысла нет ни на копейку. Что же касается возможных неточностей и неизбежных сплетен (коими обросла за столетия эта история), то, как говорится, “за что купил – за то продал”.

Возможно кому-то может показаться, что кулинарная тема данной главы не соответствует жанровому “меню” книжки про обитателей “русского мира”. Однако никакого подвоха тут нет, и в полном соответствии с приведённым подзаголовком речь пойдёт не столько про людей, сколько про поглощаемую ими говядину. Надеюсь, однако , что те из вас, кто терпеливо “доест” предлагаемое исследование, найдут его предмет “удобоваримым”. Уж если не в гастрономическом смысле, то хотя бы в тематическом контексте данного сборника.

На аперитив вопрос: признайтесь (только честно), какие образы всплывали в вашем воображении, лишь стоило кому-то произнести “Америка”? Я спрашиваю о тех, теперь уже далеких, временах, когда для многих из нас звезднополосатая держава была не более досягаемой, чем… ну, скажем, любая на выбор планета Солнечной системы. Ведь точно так же, как сегодня при упоминании о Сатурне, начинает вращаться перед глазами здоровенное кольцо, так в детстве слово “Штаты” моментально ассоциировались с небоскребами, кадиллаками, голивудами и …гамбургерами.