Мальчик Лукаш

В нашем доме живет немало иммигрантов из Восточной Европы, среди которых, должно быть, есть и цыгане. Oдна семья – мать, отец и дети, три девочки в возрасте от 13 до 9 лет и мальчик лет семи, все смуглые и глазастые – похоже, что цыгане. Пару раз я встречала их в лифте, они говорили между собой, кажется, на венгерском или румынском, дети, хохоча, то и дело подталкивали друг друга. 
Как-то я спускалась в лифте в гараж. Настроение у меня было неважное: сын разбил утром мою любимую чашку, старшая дочка не перезвонила… На десятом этаже лифт остановился, и в него с шумом ввалились эти дети. Я попятилась в угол, подальше от зоны активных действий. Едем. Вдруг мальчик, подвинувшись ко мне, говорит, глядя на меня бойкими глазками:
– Меня зовут Лукаш.
– Здравствуй, Лукаш, как поживаешь? – сказала я, удивленно улыбаясь.
В ответ он указал на свою голову с вздыбленными посередине в стиле “мохак” пучками волос и сказал доверительным голосом:
– Нравится? Это они мне сделали, – он кивнул в сторону девочек.
– Очень нравится, очень красиво, – сказала я, продолжая про себя удивляться.
Вдруг он обнял меня, обхватив двумя ручками, глядя на меня снизу вверх преданными глазами. Этого я совсем не ожидала. Я, наклонившись, тоже обняла его, испытывая умиление и растерянность. Тут младшая из девочек, назвав свое имя, тоже обняла меня. Я, опешив от такого потока любви, обняла и ее, вконец растроганная. За ней и старшие поспешили представиться, радостно улыбаясь (я уже плохо соображала от всех этих чудес и не запомнила их имена), и спросили, как меня зовут. Я назвала себя, ожидая, что и они обнимут меня, но тут лифт остановился, и они, шумно прощаясь и подталкивая друг друга, высыпали из лифта.
Что это было, думала я, спустившись в гараж и направляясь к машине, такие бурные чувства… А вдруг… Я, как вкопанная, остановилась и со страхом полезла в сумку. Где кошелек, где кошелек… Но кошелек был на месте. Проверила карманы пальто, где обычно держу ключи, – ключи были на месте. Я облегченно перевела дух. И тут мне стало так стыдно, так тоскливо, что я даже заныла вслух. Боже, почему первая мысль, пришедшая в голову после такого чудесного происшествия, должна была быть такой скверной. Куда делась моя вера в добро? Я перестала верить в чудеса!
Вечером за ужином я рассказала о случившемся. Муж сразу сказал:
– Ты проверила сумку, деньги на месте?
– Проверила, – призналась я со стыдом.
Младшая дочка, поразмыслив, сказала:
– Может быть, у них в школе был день обнимания. Есть такие дни: день пижамы – все приходят в школу в пижамах, день улыбки – все улыбаются друг другу, а это, наверное, был день обнимания.
– Да, – согласился сын, – а то с чего бы вдруг они стали обнимать тебя? Это странно.
– А может, – начала я, не без горечи, – может этот Лукаш очень добрый и чуткий мальчик и, увидев в лифте незнакомую тетю, уставшую и уже немолодую, в вышедшем из моды пальто и грустными глазами, в очках… с беретом на голове… почувствовал желание… обнять ее… действительно, странно…
Я рассказала об этом подруге, которая в последние годы усиленно посещает церковь, хотя всю жизнь была атеисткой.
– Это Бог послал тебе ангела в виде Лукаша, ведь “Лука” означает “свет”, чтобы вселить в тебя свет истинной веры и надежду, – восторженно сказала она.
Может быть она и права, я в этом плохо разбираюсь. Может, ангел вселился в мальчика Лукаша, чтобы порадовать и обнадежить меня в тот тоскливый день. Я, конечно, не сказала ей, какая первая мысль пришла в мою голову, а также в голову мужа. Зачем расстраивать человека?
Через несколько дней я встретила этих детей у входа в дом. Они посмотрели на меня мельком, продолжая о чем-то возбужденно спорить. Я улыбнулась Лукашу, но он меня не узнал и, отвернувшись, ткнул сестру в бок, за что немедленно получил подзатыльник.
Видимо, ангел, сделавши дело, упорхнул обратно на небо…