Затеяли мы тут как-то с подругами «посиделки». Кто-то принес салатик, кто-то тортик испек, я нажарила картофельных оладий-драников со сметаной. Одним словом, решили хоть на день объявить бойкот всяческим диетам и расслабиться. Разумеется, и бутылочка вина на столе не замедлила появиться.
Разговор строился, как обычно, на трех китах: мужьях, собравшихся в соседнем доме на финальный матч Чемпионата мира по футболу, детях и обновках.
Когда привычные темы были исчерпаны, а вино подходило к концу, неожиданно заговорили об одиночестве. Нет, не о том одиночестве, на которое обрекает, порой, судьба. От такого – спаси и сохрани! Имелось в виду, скорее, уединение, состояние, выбранное добровольно, когда хочется хоть ненадолго остаться наедине со своими мыслями, разобраться с чувствами, спрятаться от ежедневной суеты и вынужденного общения, от телефонных звонков и интернета. «Но это же ужасно скучно», – заявила одна гостья. «О таком можно только мечтать», – решила другая. А я про себя подумала, что и несбыточные мечты сбываются, если все правильно организовать.
И вот в середине лета случилось у меня несколько свободных дней, когда, махнув рукой на домашних, редакционные дела и бытовые хлопоты, я отправилась одна в уединенный коттедж в отдаленной местности. Дни были будние, а посему отдыхающих, помимо меня и двух-трех бодреньких старичков, не наблюдалось. Тишина, лепота, теплый дождик моросит, навевая покой и умиротворение – все, чего так страстно жаждала душа.
Я блаженствовала на лоне природы, загорала, купалась в озерце, читала увлекательный детективчик. Вечером даже посмотрела по допотопному телевизору какую-то, возможно, 150-ую, серию мыльного сериала и попереживала за некоего Хосе, попавшего в любовные сети коварной красотки.
Наутро проснулась ни свет ни заря от птичьего гомона и не сразу сообразила, где нахожусь: телефон не звонит, компьютер не урчит, факс не пофыркивает. С чашкой кофе вышла на терассу, устроилась в шезлонге и задумалась – чем бы заняться? Умная мысль в голову не приходила. Почему-то вспомнилось детство, когда вот так же ранним утром сидела на завалинке бабушкиного дома со стаканом парного молока и хрустящим коржиком и мечтала: как будет здорово, когда вырасту, стану взрослой, выучусь «на писателя» и уеду в дальние страны…
Удивительное дело – чем старше становишься, тем чаще вспоминаются детские и юношеские годы, а в разговоре о самых обыденных вещах появляется фраза: «Когда я была маленькой…». Отчего это происходит? От того ли, что в зрелом возрасте ярче и привлекательней выглядят события трех-четырехдесятилетней давности? Потому ли, что людям моего поколения, эмигрантам со стажем, приятнее вспоминать краткие моменты тех милых сердцу лет, когда не висел, как домоклов меч, груз забот, ответственности, волнений за детей, тем более – за внуков. А может быть, связано это с тем, что после пятидесяти – Welcome to the club! – умудренные жизненным опытом, ободренные канадским благополучием, миром и покоем, мы, эмигранты, где-то в глубине души считаем, что наше ущербное, нищее детство все же было интересным, веселым, полноценнным, одним словом. Не буду утверждать за других, но сама не раз ловила себя на занудстве, повествуя собственным детям, выросшим в эмиграции и уже имеющим своих детей, о прелестях пионерского лагеря, о школьных походах, субботниках и воскресниках, о вечеринках вскладчину и проч.
Да, у нас не было игровых приставок, компьютеров, сотни каналов кабельного телевидения, сотовых телефонов и интернета. Зато у нас были друзья – во дворе, в школе, в кружке. И общались мы, не щелкая кнопками телефона или киборда, а лично, вживую. Мы одни, без сопровождения ездили в общественном транспорте, и у каждого на шее болтался ключ на веревочке. Мы могли сами разогреть себе обед, сходить в магазин за хлебом и молоком и выполнить мамины поручения по домашней уборке. Может, это было не так уж и плохо?
Может быть, поэтому мы такие «живучие» и, пройдя одну-две эмиграции, в который раз начиная все с нуля, с высоко поднятой головой шагаем по жизни, учась и переучиваясь, приспосабливаясь и преуспевая. Забавно, но, оказывается, что не одна я (точнее, не одни мы, родившиеся и выросшие в другой стране и в совершенно других условиях) волнуемся за инфантильное поколение сегодняшних детей.
Популярный ведущий радиоканала AM 640 Майк Стаффорд в своем ток-шоу The Stafford show на днях буквально повторил мои слова о своем детстве с ключом на шее и необременительными обязанностями по дому.
Свое поколение «детей 70-х» он полушутя-полусерьезно даже назвал «the greatest generation». С ним солидарен и Джон Тори, бывший радиоведущий канала News Talk 1010, вступивший ныне в борьбу за кресло нашего мэра. Может быть, если он выиграет в предвыборной гонке, что-то изменится, и канадских деток будут учить ответственности и «взрослости», а не раннему сексуальному развитию и душевным копаниям по поводу половой ориентации?
На фоне этих глубокомысленных рассуждений, мой короткий отпуск пролетел незаметно. Я вернулась в городскую суету и сразу же окунулась в водоворот дел и событий. Я рассказала друзьям о том, как замечательно и с пользой провела время, и как чудесно иногда просто отвлечься от всего и побыть наедине с собой.
