Амброуз Смолл родился в 1863 году и в 13-летнем возрасте начал работать в скромной торонтской гостинице, принадлежавшей его отцу, – Warden Hotel. Когда он стал постарше, он был назначен менеджером гостиничного бара и заведующим концертной программой. Именно эти скромные музыкальные номера пробудили в нем интерес к сценическому искусству и убежденность, что оно станет делом его жизни. Вдобавок к работе в гостинице трудолюбивый Амвросий нанялся билетером в Grand Theater. Здесь он тоже продвинулся по служебной лестнице, став сначала помощником менеджера, а затем заведующим программой ангажементов, наполнив, в этом качестве, репертуар театра пышными и острыми мелодрамами. Спектакли пользовались огромным успехом, и Смолл стал процветать. Он также начал покупать акции в маленьких театрах Торонто и близлежащих городов. Под его чутким руководством в 1897 году актер Роберт Каммингс сформировал новый в Торонто репертуарный театр. В годы своего расцвета на сломе века, когда по континенту разъезжали с гастролями более трехсот «наемных» трупп, Смолл заключал очень много ангажементов, делая ставки на английских и американских звезд сцены, желавших работать в Канаде. С сокращением числа гастрольных спектаклей он стал ставить водевили, а затем представлять рублике новое развлечение – кинофильмы. Со смертью своего партнера из Детройта Кларка Витни из Детройта, владевшего большим числом театров в Онтарио, Смолл стал полноправным владельцем увеселительных заведений в таких центрах, как Гамильтон, Кингстон, Питерборо и другие. В процессе он отвоевал крупные владения у нью-йоркского синдиката и, в конечном счете, создал сеть из 34-х театров, некоторые из них даже за пределами Онтарио.
Однако, кроме репутации трудолюбивого и талантливого бизнесмена, Смолл также начал приобретать репутацию смелого и азартного игрока на ипподромах. Он никогда не боялся ставить на кон крупные суммы, и, хотя он всегда возвращал игорные долги, он не был чужд участию в подкупленных бегах. Он смог в одном из таких забегов выиграть $10,000, и поговаривали, что не только результаты заезда были подстроены, но что именно сам Амвросий их и подстроил, подкупив жокея. Таким образом, в кругах любителей тотализатора он нажил себе немало врагов. Враги стали появляться у него и в связи с его любовной жизнью. Смолл был невысок, но обладал импозантной внешностью, носил роскошные усы и дорого и модно одевался. Он слыл известным ловеласом. Его часто видели в городе с молодыми красивыми женщинами – и особенно с актрисками местных театров, которым, если они ему нравились, преподносил в виде подарка… шоколад! Неизвестно, что обещал он юным старлеткам, но многие из них после короткого романа с Амвросием чувствовали себя использованными и покинутыми, когда он перекидывался на другую молодую красавицу.
Вот почему торонтское общество было удивлено, когда, перед самым своим сорокалетием, Смолл неожиданно женился. Тереза – младшая сестра его мачехи – была предметом его обхаживаний несколько лет, и наконец, как раз когда завещание ее недавно скончавшейся матери находилось в процессе утверждения, сделал предложение. Во всех отношениях, кроме неуемной жажды наживы, они были совершенно разными. Тереза была лингвистом, художницей, музыкантом, благочестивой и доброжелательной, в то время, как Амвросия считали абсолютно бессовестной личностью. Пышногрудая Тереза и карманный Амвросий стали однако прекрасными партнерами в бизнесе. Наследство, полученное Терезой, помогло ее мужу исполнить его давешнюю мечту – наконец-то выкупить в 1903 году театр «Grand», на сцене которого в разное время выступали такие знаменитости, как Сара Бернар, Эмма Албани и даже Оскар Уайльд. Одновременно пара переселилась в изысканный район Роуздейл.
Но Смоллу быстро надоела семейная жизнь, и он снова начал играть на скачках и волочиться за женщинами. Пока Тереза путешествовала по Европе, ее муж построил себе в новообретенном театре секретные апартаменты с баром, картиной, изображавшей обнаженную женщину, толстыми коврами и пышной кроватью с шелковым постельным бельем. Сюда он приводил своих любовниц.
По мере того, как Амвросий богател, он обзаводился все новыми врагами. Он не скрывал своих предрассудков и объявлял о них всем – знакомым и незнакомым. Против кого только он не был настроен! Он не любил детей, католиков (несмотря на то, что его жена была преданной католичкой), бедных; он считал благотворительность выбрасыванием денег на ветер. Его репутация игрока также не снискала доброжелательного отношения к нему у окружающих. Он играл на ипподромах практически всей Северной Америки – и большей частью выигрывал (хотя, как уже было сказано, далеко не всегда благодаря везению). Он проводил больше времени на тотализаторе, чем в офисе своей театральной империи. Он тратил огромные деньги и презрительно относился к своим подчиненным и партнерам по бизнесу. Многие сделки полностью перешли в руки личного секретаря Смолла Джона Даути, который был прекрасно осведомлен о тайнах своего хозяина. Но у секретаря были и свои собственные тайны.
К концу 1910 года распутная жизнь стала плохо отражаться на внешности Амвросия – он стал седеть и лысеть, а морда была красной от постоянного пьянства. Он стал делать меньшие ставки на скачках, а свои любовные похождения практически ограничил своей постоянной любовницей Кларой Смит. Ему также смертельно надоел театральный бизнес, и он искал путей от него избавиться.
В 1919 году Смолл и Тереза начали переговоры о продаже их театральной сети английской компании. Сделка была завершена 2 декабря 1919 года. Смоллы получили задаток в размере $1 миллиона долларов (это в те-то времена!), а остальные $700,000 должны были быть выплачены им в течение пяти лет. Муж и жена подписали оборотную сторону чека и положили его на свой счет в банк Dominion в 11.45 утра.
В тот день, 2 декабря 1919 года, после полудня Смолл сказал своему адвокату Е. Флоку, что он намерен сообщить своему личному секретарю Джону Даути важную новость. Новость заключалась в том, что новая компания оставляет его на работе на должности секретаря и менеджера по ангажементам, притом с серьезным повышением зарплаты. Около 5.30 того же дня юрист снова видел Смолла – на этот раз в стенах его любимого Grand Opera House. Амвросий был в прекрасном настроении – шутил, смеялся, курил сигары – в общем, отмечал успешную продажу своей развлекательной сети. Выходя из вестибюля театра в бушевавший на улице буран, адвокат обернулся и помахал улыбавшемуся Смоллу. Больше он своего клиента никогда не видел.
Несколько минут спустя Смолл также покинул театр. Закутанный в шапку и шарф, защищавшие его от холода, ветра и снега, он прошел несколько метров до угла улиц Adelaide и Yonge и нырнул под козырек киоска печати некоего Ральфа Савена. Владелец хорошо знал Смолла, поскольку тот ежедневно покупал у него газету, чтобы проверить результаты скачек. Обычно он приобретал газету в 5.30, когда она прибывала поездом, но в тот день из-за сильного снегопада в Нью-Йорке поезд вовремя не прибыл. По словам Савена, Амвросий грязно выругался из-за отсутствия газеты (такое владелец киоска слышал от своего постоянного клиента впервые) и продолжил свой путь через снегопад. Савен видел, как фигура покупателя медленно растворялась в снежной дымке. Савен был последним человеком, сообщившим о том, что он говорил в тот день с Амвросием Смоллом.
Прошло несколько дней, прежде чем кто-либо понял, что Смолл попросту исчез. Его жена и друзья настолько привыкли к его внебрачным «интересам» и азартным играм, что просто решили, что наш герой на несколько дней покинул город. Тереза не обращалась в полицию, поскольку боялась поставить мужа и саму себя в неловкое положение. «Мне кажется, – сказала она, – что мой Эмби находится где-то в руках какой-то хитрой бабы, и что он скоро вернется».
Когда исчезновение Смолла была признано официально, полиция устроила один из наиболее обширных розысков в канадской истории. Тереза Смолл предложила вознаграждение в сумме $50,000 за информацию о муже, что побудило каждого сыщика-любителя и просто каждого ненормального включиться в игру наравне со следователями, которые вели дело. Тем временем, полиция параллельно разыскивала Джона Даути, который (как потом выяснилось, по чистому совпадению) исчез в тот же день. Обнаружилось, что Даути был очень недоволен тем, что он считал потерей работы, и, прежде чем покинуть Торонто, пошел в отделение банка Dominion и, воспользовавшись ключом Смолла к банковской ячейке, унес оттуда облигаций на $100,000. Даути нашли через год – он работал на фабрике в штате Орегон под фамилией Чарльз Купер. Его приговорили с пяти годам заключения за кражу, но полностью оправдали по причастности к исчезновению хозяина. Только после ареста Даути узнал, что он не только не терял свою должность, но и получил бы повышение в зарплате.
Чем дольше шло расследование, тем сильнее становились опасения, что театральный магнат умер не своей смертью. Работник типографии поблизости сообщил, что видел, как вечером 2 декабре Смолла заталкивали в автомобиль. В тот же вечер, по словам дворника Альберта Елсона, четверо мужчин закапывали что-то в овраге неподалеку от дома Смоллов. А уборщица Мэри Квигли даже клялась, что на стене церкви на улице St. Anthony через несколько лет после официального объявления об исчезновении появилась бумажка, просившая всех «молиться за упокой души Эмброуза Дж. Смолла». Полиция расследовала сотни сообщений. Она тщательно обыскала каждое предприятие в Торонто и в каждом из шести городов, где находились театры сети. Несколько раз водолазы исследовали дно Торонтского залива. Полиция также взломала пол в Grand Opera House, надеясь обнаружить останки хозяина, поотрывала облицовку со стен и сняла паркет – все тщетно! Много лет спустя пронесся слух, что местный зеленщик видел человека, совавшего что-то в углепровод театра. Эта история частично подтвердилась сообщением техработника театра о том, что 3 декабря из трубы театра валил вонючий дым. Полиция просеяла все содержимое огромного котла театра, но ничего не нашла.
Терезу несколько раз допрашивали по поводу исчезновения мужа. Она выразила уверенность, что Смолла убила одна из бесчисленных женщин, с которыми он спал. Тереза сообщила также, что в 1918 году она обнаружила два чересчур откровенных письма ее мужу от его любовницы Клары Смит, и потребовала, чтобы он прекратил свой разгульный образ жизни. Заблудший супруг заверил ее, что дни его измен позади, и Тереза даже не знала, что Смит оставалась его любовницей до последнего дня – он даже обедал с нею 1 декабря, накануне своего исчезновения. Но после беседы со Смит следователи пришли к выводу, что она также ничего не знала о судьбе своего возлюбленного.
Вскоре дело стало выглядеть совсем безнадежным, и полиция хваталась за любые сплетни, которые часто оказывались розыгрышами. В том же году по Северной Америке путешествовал создатель Шерлока Холмса Артур Конан Дойль. Один из журналистов спросил его, может ли он помочь в поисках Смолла, и писатель ответил, что может попробовать, если канадские власти его об этом попросят. На следующий день газеты вышли с крикливыми заголовками типа «Величайший детектив мира разгадает дело Смолла!» и «Шерлок Холмс разгадает торонтскую загадку». Однако власти почему-то не обратились к Конан-Дойлю за помощью, но в отчаянии связались с венским криминологом доктором Максимильяном Лангснером, который утверждал, что может находить пропавших людей различными мистическими способами. Его поместили в лучшую гостиницу Торонто, где он проводил «сеансы» и делал пассы, но в конечно счете отправили восвояси.
А сообщения продолжали поступать. В соответствии с ними, Смолла видели в сотнях мест – он одновременно был владельцем гостиницы в Южной Америке, развлекался с двумя девицами в Париже и играл в мексиканском казино. В 1923 году Тереза Смолл обратилась в суд с просьбой признать ее мужа умершим, с тем, чтобы пожертвовать большую часть его наследства церкви. Это вызвало новые подозрения в ее причастности к смерти Смолла. Слухи не унимались, и после ее смерти в 1935 году генеральный прокурор Онтарио даже отдал указ провести особое расследование, которое пришло к выводу, что Тереза не имеет к преступлению никакого отношения. Но такое решение можно поставить под сомнение, если вспомнить письмо, якобы найденное в 2001 году и принадлежавшее перу главного следователя по делу инспектора Эдварда Хаммонда, который был ведущим следователем по делу Смолла, и в этом письме якобы содержались не только подробности происшедшего на самом деле, но и доказательство того, что дело было замято, а также, что Тереза Смолл не только «заказала» своего мужа, но и присутствовала при его убийстве. Правда, подлинность этого документа и по сей день не подтверждена, хотя фотографии его существуют.
Официально дело об исчезновении Аброзия Смолла было закрыто в 1960 году. Но даже и после этого полиция продолжала получать и расследовать письма, в которых бдительные граждане сообщали о предполагаемых местах захоронения пропавшего миллионера. Так, в конце 1965 года детективам пришлось вскапывать участок долины Rosedale в поисках возможного погребения. А к 1970-м годам история разрослась до мифических пропорций – сообщалось, что по театрам, некогда принадлежавшим Смоллу, бродит призрак бывшего хозяина. Особенно это касалось театра Grand в онтарийском Лондоне, и именно это потустороннее явление, по мнению посвященных, спасло театр от намечавшегося сноса. Непонятно, откуда у театра взялась репутация заведения с призраками, но уже к концу 40-х годов прошлого века этот факт упоминался в любых материалах об историческом наследии главного лондонского культурного заведения. Поговаривали, что призрак Амвросия ползает по сцене после каждой премьеры.
Комик Беатрис Лилли, утверждала, что самолично видела, как привидение манило ее рукой во время ее бенефиса в мае 1927 года. В 1956 году актриса Чармион Кинг якобы видела мужчину, стоявшего у подножия лестницы; взглянув на фотографию Смолла, она опознала именно его. А в 1960 году во время репетиции спектакля по пьесе Гора Видала «Визит на малую планету» в пустом зале вдруг хлопнуло и открылось складное кресло, как будто на него уселся зад невидимого зрителя. «Через несколько минут кресло вернулось в свое складное состояние, – рассказывал актер Дон Флексер. – Вы, конечно, можете сказать, что сиденье опустилось само, но как оно могло само подняться?!» А самым весомым аргументом стал рассказ Джея Кемпбелла, позднее занявшего должность метеоролога на местной телевизионной станции. Он рассказал, что летним вечером в 1957 году они с приятелем заметили фигуру, взбиравшуюся по лестнице, ведущей от сцены на антресоли. «Она не выглядела, как человек, – глубокомысленно описывал Кемпбелл, – но тем не менее верхняя часть выглядела как-то по-человечески, и вокруг фигуры была некая аура». В общем, что и говорить – непререкаемые доказательства!
К середине 70-х годов в архивах театра собралось достаточно документированных столкновений с привидением, чтобы позволить воспользоваться дополнительной статьей дохода – в 1975 и 1976 году на сцене стали проводиться спиритические сеансы. Проводивший сеансы экстрасенс не смог выйти на связь со знаменитым покойником, но «узрел» признаки того, что разгадка исчезновения миллионера содержится в западной стене театра. К сожалению, проверить это заявление не удалось – во время ремонта театра в 1977 году именно западная стена оказалась единственной, не подвергнутой перестройке. Почему? Как раз, когда бульдозер вознамерился врезаться в злополучную стену, мотор заело. Рабочие снова завели машину, но она опять остановился перед стеной. За стеной, именно за местом, в которое вознамерился врезаться бульдозер, обнаружился один из сводов, построенный еще при первоначальном строительстве здания, а на нем – авторская фреска. Энтузиасты считают, что именно призрак Амвросия Смолла останавливал бульдозер, дабы спасти это бесценное сокровище, которое он очень любил.
Но лондонский «Гранд» – не единственный театр, где водится привидение Смолла. Театр «Тиволи» в Гамильтоне получил свою порцию визитов бывшего хозяина. Работники театра и его менеджер Лорен Либерман утверждают, что они часто видели фигуру, которую принимали за поселившегося в стенах театра бомжа. Но видевшие его всегда утверждали, что на нем была одежда викторианского покроя, а не свойственные бомжам лохмотья. Он был невысок, но держался уверенно, а самым заметным элементом внешности были пышные усы – длинные и закрученные на концах, «как у Сальвадора Дали». Администратор, знакомый с нашей печальной историей, взял в местной библиотеке книгу с фотографией Смолла и показал ее очевидцам, которые единогласно заявили, что это и есть тот самый бомж, облюбовавший здание театра.
Во время обширного ремонта «Тиволи» там толклись десятки людей, но мало кто знал, что за зрительным залом находился открытый дворик. Именно в этом дворике был обнаружен потайной подвал, где нашлось множество старых афиш водевилей, катушек с кинолентой и сундуков, один из которых выделялся прикрепленной к нему золотой табличкой с гравировкой «А. Смолл». Сначала ремонтники решили, что это декорация, но материал сундука был слишком добротным. Лорен вызвал ближайших судмедэкспертов – полицию из Торонто. Но ко времени ее прибытия на следующий день сундук исчез. Романтически настроенные гамильтонцы считают, что в сундуке находилось так никогда и не найденное тело убиенного Амвросия, хотя доказательств тому нет и, по всей вероятности, не будет никогда – так же, как никогда не будет разгадана тайна исчезновения Смолла.
