“ Чижик Пыжик, где ты был? На Фантанке водку пил. Выпил рюмку, выпил две Закружилось в голове.” (либретто к фортепианной гамме)
Жил был у бабушки серенький козлик. В принципе, был он уже вполне сформировавшимся козлом, просто в результате родовой травмы позвоночника, ростом не удался и от того, несмотря на зрелые годы, попрежнему считался “козликом”.
Нужно сразу отметить, что бездетная старушка любила своего питомца с той безудержной страстью с коей не чают души во всевозможных кошечках-попугайчиках городские ее товарки-старые девы.
В общем бабушка козлика очень любила. И вот, присловутая эта любовь к козлу, действительно оказалась любовью злой, причем, в первую очередь по отношению к рогатому предмету бубусиного обожания.
Однако давайте-ка все по-порядку. Смешно сказать(хотя какой уж тут смех), но до того старушка с сереньким своим цацкалась, что даже если ему со двора отлучаться приходилось (тут нужно отдать козлу должное, потому как на газон он практически не гадил) то бралась добрая женщина за веревочку, и семенила куда-бы любимому не заблагорассудилось.
Короче в лес на веревочке писать водила. Но мы-же с вами люди взрослые, и потому прекрасно понимаем, что у такого же как мы – взрослого, и в принципе вполне здорового козла, могут быть и другие потребности, игнорировать которые так-же непросто, как и те что напрямую связаны с пищеварением.
Вот от этих-то потребностей, будь они неладны, у серенького, глаза аж на рога вылазили, особенно когда бабушка его мимо чего нибудь «эдакого» на распроклятой веревочке прогуливала. А в селе за “эдаким” далеко ходить не надобно, потому как в хозяйстве сельском раздражителей возбудительного характера кругом – хоть отбавляй. Взять хотя-бы к примеру кур – с присущим им свинским откровением, плюющих на всяческие нормы приличия, не говоря уже о самих свиньях, целый день валяющихся в вызывающих позах. Я уже молчу об улии – об этом рассаднике свильного блуда, или же о близлежащем пруду, переполненном карпами-нудистами. И все эти, в полном смысле слова – животные, над нашим козликом сереньким еще и подтрунивают. Жизнь то у него вся во дворе проходит, просто как на ладони, и не сочинишь ничего такого романтического в мужское свое оправдание. Вот и казалось козлу – бедолаге, что девственность его, ну просто транспорантом каким-то, промеж рог натянута была.
Не мне вам рассказывать, что в среде домашних животных, как впрочем и во многих других коллективах, козлы особой популярностью не пользуются. Не любят козлов и все тут, а тут еще и элемент зависти примешивался- мол, любимчик бабусин( будь она неладна со своей любовью). Особенно бесило козлинное фаворитство, двух бабкиных гусей- серого и белого. Эти гуси жили у бабуси уже лет пять, в принципе, купила их старушка на съедение, да пожалела и жить у себя оставила.
Гусь он как известно- птица крайне юморная, иной раз, до полной безрассудности, вот и эти два весельчика, исключением не были.
Особенно лютовал Серый, был он с виду рубаха-парень и все такое прочее, но душу при этом имел исключительно скверную. Встанет бывало у канавки, с понтом лапки моет, а сам только и думает- кого бы ущипнуть побольнее шуточкой злобной. Козлика серый гусь доставал регулярно, дело в том, что козлинную серость воспринимал гусь как личную обиду, как вызов собственной своей серости. Полагал серый гусь, что если бы козленок не так был откровенно сер, то бабка всю свою любовь дарила бы только ему –серому гусю. Ну в общем, вы понимаете….
Короче науськал злыдень лапчатый своего белого дружка ( а тот вечно у серого на поводу шел), и в один прекрасный день водоплавающие взяли и изчезли со двора. Бабуся их искала-искала, звала-звала, а гусей и след простыл . К вечеру вернулись правда голубчики, подсели за ужином к козлу и шипят в самое ухо:” Так мол и так, гуляли мы в лесу, встретили там серых волков, волки те-люди как люди, и напрасно хозяйка на них наговаривает, все это бабушкины сказки, и кур волки крадут вовсе не на убой, а в жены, и носятся с ними в лесу как с писанными торбами.”
Козел уши развесил, слюни распустил…. Тут гуси ему и говорят, дескать одна молодая волчица, на него на козлика, пару дней назад глаз положила, когда он в лес, по своему обыкновению на веревочке , того…. Серый дуралей весь покраснел, а хитрые гуси: – “ да брось ты, она-ж влюбилась в тебя именно за эту твою очаровательную непосредственность, и желает тебе козлу поскорее отдаться.”
Гуси любезно предложили сами все обустроить, и бабусю отвлечь, и веревку развязать.
Мне бы не хотелось описывать вам ту жуткую картину, которая открылась несчастной старушке на следующее утро в, безразличном ко всему, березовом лесочке. Рожки да ножки, да огрызок трогательной бельевой веревки, на которой бедная женщина козлика ….
Ну да ладно, что уж теперь, слава богу и мне этого ужаса своими глазами наблюдать не пришлось. Вышеописанную историю, в правдивости которой, к сожелению, сомневаться не приходится, вашему покорному слуге рассказал пролетавший над козликовыми останками приятель давнишний-вездесущий враль и горький пьяница-Чиж по кличке ”Пыжик”.
Чиж как чиж, а что клички касается, то она к нему пристала с тех птенячьих пор, когда Чижик подельников своих гоп-стопников на шапки пыжиковые наводил. Юность его криминальная, отшумела на плохое потраченными купюрами, и глушит нынче Чижик-Пыжик горькую на Фонтанке, калякая о всякой фигне. О том, например что жил да был когда-то на белом свете один мальчик, не в пример покойному козлику, в плотской любви до такой степени шустрый, что в округе не осталось барышень с коими тот мальчик еще не спал. От того-то и прозвали его люди-«Мальчик-Спальчик». Ну да об этом ежели время позволит, расскажу вам в следующий раз.
