В чём в чём, но в непрофессионализме упрекнуть его не мог ни один из многочисленных заказчиков. Что там глупые грызуны – посредством волшебной дудки он выводил на чистую воду и уже потом, с поверхности воды, отправлял на илистое дно изворотливейших из подлецов.
Списки подлецов вместе с авансом и с пожеланием управиться до выходных передал Крысолову важный человек из правительства. Он же поинтересовался, нуждается ли уважаемый санитар природы в чём-то ещё, кроме замечательного музыкального инструмента и загадочного предмета, надёжно укрытого от посторонних глаз в шитом золотом бархатном мешочке. Нет, к счастью для разворованной казны, ни в чём дополнительном нужды не возникло.
Три дня и три ночи под звуки волшебной дудочки выстраивались в затылок друг другу лжецы, предатели и лицемеры. Сквернословы, подхалимы, развратники и лизоблюды в ритме чарующей мелодии, пританцовывая, покидали тёплые жилища.
Пьяницы, мздоимцы, болтуны и вечно опаздывающие на полчаса разгильдяи вливались в ряды грубиянов, обжор и злостных неплательщиков налогов. За улицей улица, за городом город – освобождало страну население. От самой столицы, клубясь змеёй, из провинции в провинцию выползла к грозному морю мерзкая шеренга разнокалиберных негодяев.
Заливалась волшебная свирель, и с вы
сокого гранитного утёса гуськом плюхались в пенные воды тунеядцы, карьеристы, конъюнктурщики… Последним, вслед за очень важным, но не очень чистым на руку человеком из правительства, сиганул в море мудрец-патриот, присоветовавший начальству пригласить Крысолова в переполненную подонками Отчизну. Мудрец-патриот либо недооценил возможности дудочки, либо, заботясь о моральном климате в родной стране, позабыл, как тайком от пожилой супруги щипал молоденькую кухарку, таскал с работы канцелярские скрепки и за скромную плату редактировал доносы.
…Над опустевшей страной медленно вставало солнце. Свежий утренний ветерок гнал по безлюдным улицам обрывки анонимок, фальшивых векселей, неискренних любовных посланий. Все три предыдущих дня и все три предыдущих ночи ни на минуту не присел трудяга-Крысолов, ни на мгновение не оторвал натруженных губ от своей чудодейственной флейты. Губы потрескались и опухли, гудели ноги, ломило поясницу, плечи налились свинцом. Вяло проделав пару-тройку нехитрых гимнастических упражнений, кудесник уселся на выступ гранитного утёса. Небрежно сунув за пазуху постылую дудку, он вынул из ушей надёжные каучуковые затычки и бережно уложил их в шитый золотом бархатный мешочек.
