Северо-американское жаргонное словечко “придурок” ничем не отличается от английского слова “орех” – “nut”. Казалось бы, что может быть общего у мягко говоря “неординарно мыслящих индивидуумов” с закованными в крепкую оболочку нежнейшими дарами растительного мира? Быть может, недоступный нераскусившему их скрытый смысл? Или же полная изоляция в бронированной скорлупе от окружающей действительности, от общества, законы которого “дуракам не писаны”.
Ну, а если честно, то предстоящий рассказ об анархической коммуне-поселении “East Wind”, что на юге штата Миссури, мне очень не хотелось бы начинать с безапелляционного навешивания ярлыков и позиционирования собственного жизненного кредо как единственно верного среди множества прочих. Короче, сомнительный в моральном аспекте каламбур “о дураках и орехах” я пристыженно забираю обратно, отметив, однако, что именно собирательством и переработкой вышеуказанных “даров растительного мира” обеспечивают свое существование “неординарно мыслящие” герои сегодняшнего очерка.
При этом существование весьма аскетическое – вплоть до первозданной наготы коммунарок, грациозно собирающих урожай грецких орехов, туалетных принадлежностей общего пользования и даже – слабонервных прошу выйти из зала – исполнения супружеского долга на общественных началах.
Итак, добро пожаловать в East Wind, в кампанелловский Город Солнца, сорок лет тому назад основанный пятью бостонскими комиссарами, в отличие от двадцати шести бакинских, не посягающими на разрушение “старого мира” во имя построения “нового”.
…Дисциплина – это, как ни крути, но насилие над личностью, поэтому за неявку на общекоммунные собрания ист-виндцы друг дружку не карают. Обычно из восьмидесяти с хвостиком коммунаров на подобные мероприятия собираются ну от силы десять. Нынче явилось чуть ли не полсотни. Дело в том, – поясняет Кара Джо – тридцатилетняя утопистка с девятилетним стажем, – что сегодня у нас этакое подобие публичной порки, вот и проявляет народ нездоровое любопытство. “Пороть” будут двадцатишестилетнего коммунара Эрика, вновь принявшегося за старое – травка, виски, ну и, как следствие, – прогулы. В принципе, травку и прогулы можно было еще какое-то время терпеть, в конце концов, тут не капиталистические заводы Форда. Однако злополучный Эрик, резвясь во хмелю, въехал в дерево на общественном пикапчике (слава Богу, цел остался) и обругал матерно пожуривших его товарищей. Вот и будут теперь решать открытым голосованием ист-виндцы, гнать ли юношу прочь из социалистического Эдема в волчий мир капитализма или опять “в последний раз” брать оболтуса на поруки. Увы, подобные проблемы возникнуть могут в любом коллективе, хотя отцы-основатели Ист Винда утверждают, что печальная история лоботряса-Эрика весьма нетипична для их (в полном смысле слова) “социалистического лагеря”.
Лагерь живописно раскинулся у подножья горы Озарк, в зеленой долине на тысяче акров плодородной земли. Основными принципами сообщества провозглашаются: миролюбие, полное равенство и абсолютная свобода совести каждого коммунара. Жители Ист Винда обращаются друг к другу исключительно по именам, при этом зачастую самолично придуманным: Пилигрим, Простушка, Дождь… (Приятно отметить, что ни Кобы, ни Мао, ни Че-Гевары среди миссурийских леворадикалов не имеется). Пилигримы и простушки питаются экологически чистыми овощами и фруктами, выращенными в общественном огороде. Огородом заправляет группа вегетарианцев-нудистов, в полном соответствии с вышепровозглашенными принципами, не пытающихся насильно раздеть менее продвинутых коллег. Группа ист-виндских нудистов еще и потому облюбовала огород, что он находится на задворках “соц.лагеря”, и заезжие ротозеи туда не суются. Ну, да бог с ними, с нудистами, вместе с их огородом, тем более что грядки с овощами не более чем подсобное хозяйство. Что же касается основного дохода общины, то его (между прочим, в размере полмиллиона долларов в год) приносит изготовление и продажа первосортного орехового масла. Кроме любимого американцами “пинат-баттера”, коммунары бойко торгуют грецкими орехами, фисташками, кешью, лущеными тыквенными семечками и прочей формирующей здоровый стул органикой. Вырученная путем капиталистических гешефтов “прибавочная стоимость” реализованной продукции используется утопистами для закупки всего необходимого. Еда, питье, одежда, неплохая по американским меркам медицинская страховка, игрушки “общим” детям, сережки “общим” женам…
Про общих жен – это я для красного словца. Никакого особого разврата в коммуне не практикуют, на моногамию гетеросексуальных пар и прочих, чуть менее традиционных союзов, никто в Ист Винде не покушается. Однако и “свободная любовь” тут тоже не под запретом, да и вообще, нет здесь никому никакого дела до того, “кто с кем, где и в какой очередности”. Лишь бы на работу не просыпали. Ну, а даже если и проспят, то чтоб до конца недели наверстали. Это я к тому, что у большинства коммунаров рабочий график – скользящий. Сорок часов за семь дней, плюс два часа на хозяйственные нужды (кухня, уборка, стирка, возня с малолетками) – норма, в обмен на которую коммунар имеет крышу над головой, трехразовое питание и чистовыстиранную одежду. Никаких практикуемых в израильских кибуцах выходных пособий, покинувшим соц.лагерь не полагается. Сколько бы лет “ни поклал” уволившийся по собственному желанию коммунар на “алтарь революции”, уходя, он может забрать лишь свои кеды.
А “кладут” на алтарь частенько. “В среднем 60 процентов наших – народец временный. Поживут год-другой и уходят”, – не то что сетует, просто констатирует факт одна из матерей-основательниц по имени Дебора. Деборе шестьдесят один год, в далеком 1973-м с группой бостонских единомышленников перебралась она на эту купленную вскладчину землю. Именно тут, вдали от переполненных буржуазными соблазнами городов, предстояло горстке юных романтиков доказать всему человечеству верность идей товарища Мао. Товарищ Мао сказал, и Дебора с друзьями ему поверили, что “Восточный ветер передует ветер западный”, оттого и назвали бостонские маоисты свой передовой форпост социализма – “Ист Винд” – “Восточный Ветер”. “Сегодня мы уже не пытаемся изменить мир, – мудро улыбается повзрослевшая Деби, – мы просто живем в гармонии с окружающей природой и с собственной совестью”.
Предлагая свой стиль жизни вновь прибывшим, коммунары не осуждают тех, кому впоследствии он не придется по душе. Оттого и “текучесть кадров”. “Политика меня не интересует, – включается в беседу тридцативосьмилетний хиппи Тио. – Мне просто нравится жить среди людей, не одержимых манией накопительства. Конечно же, я отдаю себе отчет, что подобная жизненная позиция у многих вызывает в лучшем случае легкое недоумение. Например, моя мама (в этом месте пофигист Тио грустно вздыхает) полагает, что наш Ист Винд – религиозная секта, и постоянно твердит о том, что мне от жизни ничего не надо. А мне надо от жизни, чтобы в ней ничего не менялось.
Но увы, в жизни коммунаров происходят перемены. И не всегда к лучшему. Вот от Барри ушла Ритчел. Пусть не жена, но спутница последних десяти лет жизни и духовная наставница, проникнувшись идеями которой успешный адвокат Барри переквалифицировался в чернорабочего пинат-баттерной артели. “Товарищ Ритчел” честно объявила “товарищу Барри” о том, что завела себе “нового любовника” и что жить теперь будет в другом домике. Восьмилетняя дочка расставшихся социалистов Саорси по взаимному согласию родителей жить останется при папе.
-Что ж, в нашей коммуне такое случается достаточно часто, – кисло констатирует факт бывший лоер и “соломенный вдовец”. – Не раз доводилось мне советовать попавшим в сходную ситуацию ист-виндцам контролировать свои частно-собственнические инстинкты и поддерживать бывших супругов в их новом выборе. …Но испытать все это на собственной шкуре, черт побери, я теперь никому не пожелаю. Сердце рвется на части от злобы и от любви одновременно”, – в такой вот “буржуазной” манере выразил несчастный Барри свои недостойные коммунара “частнособственнические” чувства. И никто его за это на “партком”, заметьте, не вызвал.
…Ну, а что касается пьянчуги-Эрика, испытывающего ангельское терпение экс-маоистов и нудистов-вегетарианцев, то ему, похоже, на сей раз придется отвечать по всей строгости утопических законов Города Солнца.
Об этом и о многом другом – в следующем номере INFO.
