…Еще на дальних подступах к сан-маринской границе обильно стали попадаться рекламные щиты на “великом-могучем”. В основном, нашему брату предлагалось обзавестись мебелью непосредственно со складов и меховыми изделиями подешевке.Ну про шкуры еще более-менее понятно – “азиаты, скифы мы”, и без гламурного зипуна от “Vinсe” в ледяной Московии никак нам не обойтись, но почему считается, что орды руссо-туристо должны возвращаться в дымные кочевия, навьючившись козетками мебельного дома “Арте Бротто”, а не, скажем, тюками макарон “Агнесси”, или же охапками вырванных с корнями оливковых саженцев – вот это для меня загадка. Между тем, кириллица магазинных вывесок делалась все гуще, и все меньше оставалось сомнений в том, что здешняя торговля снайперски нацелена исключительно на русских. Но я ошибся, украинские, белорусские, молдавские и прочие постсоветские шоперы, сан-маринских лавочников интерсуют в неменьшей степени. Даже не девяносто, а по меньшей мере девяносто пять процентов посетителей тамошних “бутиков” составляют наши с вами бывшие сограждане. Не настоящих бутиков, конечно, оттого и кавычки, но понатыканных на каждом углу исторического центра лже-салонов, беззастенчиво торгующих контрафактным барахлом. А я-то думал, откуда ж это у наших теток в Доминикане все эти “луи виттоны” с бахромою в пол, откуда на саженных плечах донецких бруталов шитые люрексом “габбаны”, за которые реальный Дольче изорвал бы супруга на немецкий крест. Так вот, оказывается, откуда миазмами шопинг-туров расползается по миру “реальная жесть крутых наворотов”.
В меховой лавке, насупленно курируемой (важной, как Екатерина Фурцева, и длинноногой, как Наоми Кэмпбелл) россияночкой, со стен свисали – ну разве что
только не говорящие дубленки. Я прицелился было телефоном на сплошь покрытый стеклярусом тулуп (когда б не страусиные перья – более напоминающий театральную люстру), но барышня, не сводя с меня презрительного взгляда, капризно позвала из подсобки какого-то таинственного Толика.
Впрочем, и без повелительницы хрустальных тулупов, вооруженной цепным Толиком, вы не испытаете в Сан-Марино дефицита общения на родном языке. Лукавые итальянские продавцы, бойкие официанты и вездесущие экскурсионные зазывалы – пусть и с акцентом, но достаточно сносно лопочут по-русски. И вот же странное дело, и язык тут скорее всего не причем, но первый раз за уже третье итальянское путешествие, я настолько же дорого, насколько невкусно, покушал именно в Сан-Марино. Ни национальность, ни гражданство не позволяют мне делать на данный счет выводов, …но, блин, братцы, что ж мы с миром-то делаем. А?! От знойного Майами до банановолимонного Пхукета, не говоря уже о близлежащей некогда Золотой (ну а теперь забацанной с понтом под хохлому) Праги.
…В недоброй памяти 1793 году, СанМарино чуть было не захватил Наполеон. До этого никому и в голову не приходило покуситься на независимость горы Титано с церквушкой на макушке. В принципе, необузданному корсиканцу беззащитная республика понадобилось не столько по стратегической надобности, сколько для дополнительной галочки в длинном списке покоренных стран. Но записался на прием к Бонапарту некто Антонио Онофри, тогдашний сан-маринский капитан-регент…
Доподлинно не известно, о чем беседовали главы столь разновеликих государств, но в результате недолгой аудиенции Наполеон не только гарантировал Сан-Марино политическую независимость и территориальную неприкосновенность, но и предложил микроскопической стране присоединить к своим владениям любое количество сопредельных итальянских земель.
Казалось бы, “дают – бери”, тем более, что обижать европейского тирана рискованно, однако капитан от чужого вежливо, но твердо отказался. Как в воду глядел. Во время посленаполеоновской свары итальянских государств (а их в ту пору на Апеннинах теснилось не меньше дюжины), к щепетильным санмаринцам ни у кого претензий не нашлось. Настолько ни у кого, что даже одержимый идеей добровольно-принудительного объединения итальянских земель Гарибальди, в 1861 году осуществив наконец-то свою затею, взял да и махнул рукой на упрямых горцев, не пожелавших влиться в “дружную семью итальянских народов”. А все потому, что в приятном отличии от господ большевиков, революционер Гарибальди добро помнил. Не забыл старина Джузеппе про то, как не выдало сан-маринское правительство австрийским преследователям укрывавшихся под его юрисдикцией карбонариев.
Вот ведь странное дело, но и далекий от сентиментов и рыцарских расшаркиваний двадцатый век пощадил (а может быть, просто по недосмотру не стер с лица земли) сей геополитический курьез. Хотя в начале Первой Мировой пришлось нейтральным сан-маринцам нешуточного страху натерпеться, когда воинственные итальянцы за отказ выступить на их стороне взяли да и обрезали всей стране телефон вместе с телеграфом. Такая вот – прабабушка грядущих сайбер-атак…
В 1923 году к власти в Сан-Марино пришли однопартийцы Беннито Муссолини, идеологически крайне далекие от немецких нацистов, но тем не менее фашисты – как ни крути. В 1942-м из-за этих, будь они неладны, местечковых фюреров, Англия, запутавшаяся в политическом статусе вроде бы нейтрального, но с другой стороны – фашистского государства, на всякий случай сбросила несколько бомб на гору Титано. Позже, разобравшись в дипломатических нюансах, Черчилль извинился. Извиниться-то он извинился, но в результате незаконной бомбежки погибло беспрецедентное за семнадцативековую историю Сан-Марино количество людей. Тридцать пять. Кому как, но для страны с девятнадцатитысячным населением (мы-то – эх… меряем жизни миллионами) – ни с чем не сравнимая трагедия.
Вы будете смеяться, но в 1945-м, на смену злополучным фашистам к власти в Сан-Марино пришли коммунисты. Причем пришли вполне демократическим, выборным путем. Справедливости ради следует отметить, что марксисты-ленинцы контролировавшие парламент аж до 1957-го года, колхозов с гулагами своему народу не устраивали. Да и вообще, вели себя вполне дрессированно, и в отличие от фашистов, накликавших на головы сограждан британские бомбы, нарекани потомков в свой адрес не оставили.
…Я стою на самой макушке горы Титано. Замечательная “профаил-пикчер” для Фэйсбука – в обнимку с гранитным пристально вглядывающимся в даль святым Маринусом. Нам с ним и впрямь очень далеко видно, однако с обоими побережьями апеннинского полуострова охочие до туристических евро потомки святого явно переборщили. Я стоял и не знал – а включать ли в реестр мною посещенных государств смешную эту державу. С одной стороны, чертовски удобно – вроде как из Италии не выезжал, а тут раз – и двадцать пятая галочка в личном “бонапартовском” списке. Но с другой стороны, вам до моего туристического тщеславия дела нет, а самому себе втирать очки – это уже попахивает клиникой.
Я и теперь не знаю, страна ли Сан-Марино или географический пережиток феодализма. А может быть, наоборот – символический прообраз наднационального постглобализма.
…В обнимку с русским евреем из Америки хорватский грек из итальянского гранита.
