Наконец-то мы повстречались. Величественный Empire State Building, тысячью реклам расцвеченная Times Square, Центральный парк и гордо пронзающая игольчатым кокошником небо Свобода.
Фальшивые “ролексы”, крайне сомнительные сумочки “Prada”, двухдолларовые хот-доги и неприветливые таксисты в тюрбанах всех цветов радуги. …Бродвейские шоу? – А как же! …Бесценные коллекции всемирно известных музеев? – Само собой!! …Ритуальный “шопинг” на Пятой авеню? – Или!!!
Но не сейчас, не сразу, слегка погодя. Первым делом в подземку и в волшебную страну под названием Бруклин. Куда именно? Ой, можно подумать, вы не знаете. Туда, где море, туда, где все еще “на развес” марганцовка, туда, где до сих пор лечатся горчичниками, не реагируя на всю эту шумиху про стволовые клетки. К соленым арбузам, к “бочковым” огурцам, к цыплятам “табака”. В гастроном (именно в “Гастроном”!), где одной только копченой рыбы полторы дюжины сортов. …На Брайтон, друзья мои, на высокомерно высмеянный его же собственными обитателями, но по-прежнему бесконечно милый нашим сердцам, пропахший беляшно-чебуречным духом Брайтон Бич.
Именно этот, ни с чем не сравнимый и за долгие годы заморской жизни, казалось, навсегда испарившийся из гаммы земных ароматов “дым отечества” проникает в душу уже на выходе из бруклинской подземки. Еще не среагировало зрение на кириллицу русских “билл-бордов”, еще не резануло слух полное отсутствие английской речи, но запах… С детства знакомый запах, в который раз подтвердил аксиому про то, что сколько гамбургерами волка ни корми, тянет его к хрустящей квашеной капусточке, к котлетам “по-киевски”, к молодой картошечке с чесночком и укропчиком – а-ля “родительский день в пионерском лагере”.
Нет, не на Times Square и не у подножья Статуи Свободы, а именно на Брайтоне продаются все эти кулинарные шедевры, неприлично большими порциями, по ценам, великодушно принимающим во внимание чаянья клиентов программ социального страхования. Ну и что с того, что бесчисленные брайтонские заведения практически не отличаются содержанием меню и – как бы это помягче выразиться – не соревнуются друг с дружкой в свирепости предъявляемых к себе гигиенических требований. Зато, что касается сервиса, то он – пусть и не навязчив, но все-таки успел проделать четверть пути от советского “жри, что дают” до парижского – “месье, не дурите голову, силь-ву-пле”.
Незатейливые интерьеры тамошних харчевен выгодно оттеняют сочные натюрморты предлагаемых деликатесов. В данном случае речь идет об аскетическом убранстве закусочных и кухместерских, вечерние же рестораны “с музыкой” обильно декорированы в стиле “жмеринское барокко”, и непременно имеют в своем штате чинных “туалетных дедушек”, строгих “бабушек на вешалке” и очень важных швейцаров, разодетых в какие-то полуэсесовские мундиры с шитыми золотом эполетами.
Я не знаю, кому как, но непривередливому мне одинаково хорошо было и в помпезном зале разрекламированного на всю Америку ночного клуба, и за прожженной скатеркой безымянной шашлычки. Однако, если судьба вновь занесет меня в брайтонские пенаты, то времени не тратя даром, я отправлюсь в открытые прибрежные кафешки – те, что тянутся пестрой чередой вдоль знаменитого “бордвока”. Почему? Да потому что песни в исполнении самых ярких “звезд иммиграции” не сравнятся с шелестом океанского бриза, и никакие “шоу” рядом не стояли с ежевечерним спектаклем под названием “Наши на бордвоке”.
…В легких складных креслах вальяжно гнездятся многочисленные колонии пожилых, “за жизнь говорящих” одесситов, и тут же при старичках, ах ты ж боже мой, колясочки с “брайтонцами третьего тысячелетия”. Вдоль атлантической кромки гуляют уж как-то очень по-черноморски нарядные люди и неизвестно как попавший в эти края затравленно озирающийся мексиканец… И подо все это действо – жареная рыба Капитан (а по вкусу – “настоящий полковник”), и домашний соленый помидорище размером с небольшую дыню, и пару сотен граммов французского коньяка.
Впрочем, довольно о еде. На Брайтоне духовной пищи тоже “хоть отбавляй”. Книжные магазины своей численностью лишь слегка уступают (что вполне естественно) продуктовым лавкам, и (тут уже по непонятным причинам) обувным салонам. От ассортимента книжных заведений -кругом голова. “Чук и Гек”, “Камасутра”, “Неизвестный Пушкин”, настенные эротические календари по мотивам русских сказок, Лев Кассиль, Быков Василь, Борис Акунин, Виктор Пелевин, …Владимир Гальперин. Фу ты, черт, померещилось. И прихватив долларов на триста книжек, музыки и фильмов, выбираюсь на свежий воздух. Дело к ночи, пора восвояси, но не хочется. Хочется бродить вдоль мрачноватых фасадов брайтонских “апартмент-билдингов”. Их стертые мраморные ступеньки напоминают входы в киевские, одесские, ленинградские, бакинские “парадные”. Те же маленькие дворики с чахлыми анютиными глазками, те же тюлевые гардины на окнах, лавочки…
Из “парадного” появляется крупная пожилая женщина в плотно облегающем ситцевом халатике веселой расцветки. На женщине тапки на босу ногу, за женщиной запах жареных “синеньких”. Судя по всему, она к соседке за солью или в “Гастроном” через дорогу. А может быть, ее сквозь черную дыру затянуло сюда из полузабытого двора моего детства. А может быть, меня – в детство, …волшебными эфирами брайтонского ветерка.
