Позвольте предложить вашему вниманию некоторые главы моей новой книги, не без колебания названной “Соотечественники”.
Сборник этот – коллекция этно-исторических эссе, носящих скорее научно-популярный, нежели литературный характер. И всё-таки, невзирая на добросовестное изучение огромного количества материалов и тщательную проверку фактов, я ни в коей мере не посягал на декларацию каких-либо открытий и не отважился на утверждение любого рода неопровержимых истин.
Эта книга – всего лишь попытка честного диалога, ведущегося посредством рассуждений над удивительными, но малоизвестными событиями, случившимися и происходящими в пространстве, условно именуемом “Русский Мир”.
Итак, отказавшись от милитаристских планов новоархангельских «ястребов», искусный интриган Баранов задумывает хитроумную аферу по захвату гавайского архипелага, основная роль в которой отводится другому, не менее изощренному комбинатору, – главному врачу Русско-Американской Компании Георгу (Антоновичу) Шефферу. В октябре 1815 года на американском торговом судне «Изабелла» Шеффер с «неофициальным визитом» прибывает во владения «антирусского» суверена и заклятого врага кауайского правителя ганалулского короля Камехамехи Первого. Король, подстрекаемый английскими и американскими советниками, встречает Шеффера крайне прохладно, и даже барановские гостинцы – соболью шубу и здоровенную блестящую медаль – Его Величество (скрепя полинезийским сердцем) принять отказывается. Но, как говорится, «не на того напали». Георг Антонович гордеца из себя разыгрывать не стал и назад не засобирался, притаившись в ожидании лучших времен. И, как в скором времени оказалось, правильно сделал, потомучто на его медицинское счастье (…ну, ладно – удачу) приболела королевская супруга. И былобы совсем здорово, еслибы приключилась с королевой какая-нибудь хворь по женской части (являлся Шефферпо образованию гинекологом), но и от тропический лихорадки удалось нашему доктору излечить пациентку на радость её самодержному супругу. Радость гавайского монарха была двойной, а вернее даже тройной, ведь теперь в благодарность за исцеление женыможно было с чистым сердцем (наплевав на англо-американских зануд) принять в дар вожделенные бляху и шубу. Вскорости Шеффер становится лейб-врачем (неизвестно былили в гавайском королевстве другие) венценосного семейства и получает эксклюзивное право на вывоз драгоценнейшей сандаловой древесины. Кроме древесины, рачительный врач обзаводится табачными и тростниковыми плантациями и строит себе роскошную резиденцию. Не по злому, надо полагать, умыслу, но лишь в объяснимом пылу эксклюзивного вывоза сандалового дерева Георг Антонович пренебрег мудрыми инструкциями своего шефа. Барановже настоятельно требовал от эмиссара, не увлекаясь сиюминутными выгодами, крепить на Гавайях политическое влияние Российской Империи. Кроме того, действовать при камехамехином дворе новоархангельскому посланцу следовало крайне незаметно, потихоньку и исподтишка, дабы не обиделся на «двурушную» политику Русско-Американской Компании давний враг гавайского короляи верный друг Российского престола – кауайский монарх Томари. Но незаметно и потихоньку у Шеффера не получалось, ведь какой русский немец не любит быстрой езды. Вскоре король (думается, не без помощи советников) стал замечать, что расторопный доктор более увлечен своим «сандалово-табачным хобби» нежели прямыми обязанностями лейб-эскулапа. Между тем, любовькороля к лекарю-плантатору гаснула день ото дня, а потом -как это часто случается с любовями – и вовсе обернулась ненавистью.
Сейчас уже не удастся выяснить, что там у них произошло, но в записях той поры сетовал опальный медик, что с молчаливого согласия короля был он едвали не убит до смерти, и что лишь прибытие на остров русского военного корабля «Открытие» спасло его от неминуемой гибели. На этом самом «Открытии» и ретировался Шеффер на «российский плацдарм» Гавайского архипелага – «старыйдобрый» Кауаи. Придя в себя, всё просчитав и взвесив, Шеффер решается предпринять военный поход против своего вчерашнего пациента. В оправдание Георга Антоновича следует отметить, что на этот раз пацифист Баранов дает письменное согласие на эту военную авантюру (цитирую): «… и остров Атувай, и прочие владения взять силой, именем Государя нашего Императора Всероссийского во владение под Державу его». Однако баталии не суждено было случится: русскую шхуну «Леди» с дружиной, состоящей из аляскинских алеутов и кауайских аборигенов под командованием немецкого гинекологана подходе к острову Гавайи неожиданно окружил мощный англо-американский флот. Делать было нечего, и горе-милитаристам пришлось воротится восвояси. Но и там,на Кауаи, ждал незадачливых воителей неприятный сюрприз в виде пяти английских военных кораблей, разоренных русских факторий и обезлюдевшего елизаветинского форта.
Оказалось, что «сердобольные» англичане просветили наивного Томари на предмет давешнего заигрывания Русско-Американской Компании с королем Камехамехой, и возмущенный островной правитель, угрожая любезно предоставленной британцами эскадрой, настоятельно попросил отбыть русских к чёртовой матери. На дорожку разобидевшийся король (надо полагать – вновь собственноручно) спустил с флагштока и сунул русским их флаг и своё российское гражданство в придачу. Чтож, насильно мил не будешь, и «Леди» взяла курс на Ново-Александровск, Шефферже на попутном американском судне отправляется …в Китай. Толи на глаза Баранову стыдно было показаться, толи дальнейшее прибывание в Русско-Американской Компании счёл доктор напрасным времяпровождением.
Итак, для «русского мира» Гавайи оказались потеряны навсегда, но былобы несправедливо винить в этом лишь непосредственных участников описанных событий. Наполеоновская напасть начала девятнадцатого века заставила Петербург «махнуть рукой» не точто на Гавайи, но и на законные владения Русско-Американской Компании в Орегоне и в Калифорнии, а позже и на самой Аляске. Подобное наплевательство на дело всей его жизни серьезно подорвало здоровьене молодого уже Александра Алексеевича Баранова. Одиннадцатого января 1818 года, после двадцати восьми лет, проведенных на посту управителя Русско-Американской Компании, семядесятидвухлетний Баранов передает дела тридцатисемилетнему капитану-лейтенанту Л.А. Гагейместеру и уезжает умирать на далекую Родину. До дома Александр Алексеевич не добрался, почил 16 апреля 1819 года в пути в каюте брига «Куту-зов». Честь ему и добрая память….
Георг Шеффер в Россию тоже не вернулся.По одним сведениям в 1828 году неугомонный эскулап в титуле бразильского графа прибыл в родную Германию исполнять обязанностипосла Бразильского императора, по другим – навсегда осел в Аргентине, где основал процветающее поселение немецких колонистов. Чтож, помянем добрым словом и его, в концеконцов, неординарный был человек. Чтоже касается русско-гавайских отношений, то они после ухода русских с острововне прекратились, напротив –впредь, не омрачаемые политической возней, сделались они на удивление теплыми и искренними. Примечательно, что сын воинственного Камехамехи (в конце концов, присоединившего «русский» остров Кауаи к своей империи), обучаясь в Европе, прослушал курс точных наук в Санкт-Петербургском университете.
В августе 1826 года, в торжествах по случаю коронации Императора Александра Второго, приняла участие гавайская делегация, и по окончанию торжеств островные вельможи отвезли своему королю пожалованный русским царем орден Александра Невского. Согласись, читатель, что для двух расположенных в противоположных частях планеты монархий отношения выглядят на удивление родственными. Любопытный факт – выданная авансом высокая русская награда пошла юному монарху «впрок». Камехамеха Третий, возмужав, правителем сделался гуманным и просвещённым. Не покидая родных берегов, лишь стараниями заезжих репетиторов, получил он вполне приличное европейское образование. Более того, в 1840-ом году прогрессивный король даровал своему народу конституцию, таким образом собственноручно реформировав абсолютную монархию в монархию конституционную. К 1898 году колонизация Соединенными Штатами Гавайского архипелага была полностью завершена, но лишь относительно недавно, в 1959-ом, стали они пятидесятым и последним (надо полагать) американским штатом. А то, что волею обстоятельств, не сделался экзотический архипелаг «Гавайским уездом Аляскинской губернии» («Всесоюзной», прости господи, «Здравницей») – то нет бесполезнее занятия, чем грустить о несбывшемся.…И в том числе, о не написанном мною историческом романе.
