Колю знают все. Он – достопримечательность русскоговорящей общины. Я бы сказал – её украшение. Если других можно назвать соотечественниками, то Коля – земляк. Или просто “земеля”.
Он так называет других, тем самым как бы задавая непринужденный стилистический тон общению. Когда я с ним разговариваю, то незаметно для самого себя перехожу на колхозно-армейский сленг, разбавленный легким матерком. При этом я совершенно точно знаю, что Коля в свою бытность советским человеком в армии не служил. Разумеется, он избежал обязательной для всех казармы не по причине студенчества. Мне кажется, он вообще нигде никогда ничему не учился. Скорее всего, он “закосил” от армии как псих, или даже без какого бы то ни было сознательного усилия со своей стороны был освобожден по причине умственной неполноценности. Про таких моя жена говорит: “Как он Канаду-то на карте нашел?!”.
И ведь нашел! И через Атлантику перебрался! Причем не из своего родного Лесозаводска Приморского края, а… – только не падайте! – из Тель-Авива. Вопрос о том, еврей Коля или нет, покрыт тайной. Во всяком случае, когда я ради проверки заговорил с ним на иврите, он никак на это не отреагировал. В то же время на похоронах нашего товарища я видел Колю в черной кипе. Она была какая-то странная, конусообразная, чересчур заостренная, но и на самодельную не похожая. Впрочем, в русской церкви я Колю тоже видел. Он там что-то ремонтировал или красил.
Коля – мастер на все руки, но лучше всего он разбирается в автомобилях. Однажды, еще на заре моей канадской жизни, мой драндулет заглох в пустынном по случаю праздничного дня городе. Я тоже не лыком шит: открыв капот и подёргав за то и за это, я понял, что отказал бензонасос. Что в этом случае делать, я не знал и от безысходности позвонил Коле. Он тут же приехал на своем ржавом “Мустанге”, лёг на асфальт спиной, заполз под мой кар сзади с булыжником в руках и стал изо всех сил стучать по днищу бензобака. “Заводи!” – крикнул он мне оттуда. Удивительно, но мотор завелся. “До дома доедешь, но потом он все равно сдохнет”, – сказал Коля, засовывая в карман мою двадцатку. Так и случилось, но я уже знал, что делать…
Коля, если можно так выразиться, гиперсоциален. Я видел, как он стал по-мальчишески тузиться с грузчиком итальянского магазина, с которым наверняка не был знаком раньше. Коля легко входит в контакт с местным населением, издавая какие-то непонятные для меня звуки. Сказать, что он разговаривает по-английски, значит впасть в чудовищное преувеличение. Однако, отрицать факт взаимопонимания тоже нельзя. Коля легко и непринужденно договаривается о том, что ему нужно, полностью игнорируя при этом такие ненужные ему вещи, как фонетика и грамматика. Самое удивительное, что он так же свободно болтает с аборигенами по телефону. Этот феномен вообще рациональному объяснению не поддается. Известно ведь, что иммигранты компенсируют пробелы в лексике смысловой чувствительностью к общей ситуации и так называемому языку тела, то есть жестам и мимике. По этой причине в первые годы на новой родине нам трудно отвечать по-английски на телефонные звонки. Всем, но не Коле!
Жизнь сложна и многослойна. В свое время, поработав пару лет таксистом, я узнал ночную жизнь города, потому что моими пассажирами бывали и проститутки, и уличные торговцы наркотиками. Что касается Коли, то он чувствует себя, как рыба в воде, именно в придонном уличном слое жизни. Однажды он свел меня с цыганами, которые лет двадцать назад объявились в нашем городе. Они жили тем, что торговали за полцены совершенно новыми вещами, наверняка ворованными.
Тогда я работал портным и приемщиком в химчистке. Цыганки в ходе домашней дележки разодрали только что украденную новую норковую шубу. Я договорился отреставрировать ее за триста долларов – огромную тогда для меня сумму. Мне удалось на 100 процентов восстановить испорченную вещь. Цыгане, конечно же, надули меня, заплатив всего две сотни, но зато я побывал у них дома и имел возможность наблюдать жизнь этого загадочного народа изнутри.
Они снимали обычную квартиру в многоэтажном доме. Общался я только с женщинами, которые, похоже, говорили на всех языках мира. Был там и мужчина лет сорока, одетый как правительственный служащий. Он смотрел телевизор и не обращал на меня никакого внимания. Несколько месяцев спустя я заметил его в приличном ресторане в компании других серьезных и очень трезвых мужчин. А потом вмиг цыгане куда-то исчезли и больше я их никогда у нас не видел.
Чем Коля жил и живет, мне до сих пор не ясно. Сказать, что он ничего не делает, я не могу. Работая фотографом недвижимости, выставленной на продажу, я пару раз заставал его в домах со столярным инструментом в руках. Одним он строил террасу, другим чинил крыльцо. Много лет назад в бытность водителем транспортной компании я с удивлением увидел Колю за рулем грузовика, похожего на те, в которых в СССР развозили хлеб. Грузовик наверняка был его собственным, но чувствовалось, что он совершенно не ориентируется в том, что делает. Помнится, я показал ему, как заезжать в погрузочно-разгрузочный док, а он при этом матерился и клял все на свете. Точно знаю, что он в этом бизнесе не задержался.
А еще Коля не дурак выпить. Правда, приняв на грудь, он тут же становится дурак дураком, начинает сыпать идиотскими шутками и хватать женщин за все подряд. Вообще, это удивительно, как можно быть таким разговорчивым и одновременно ничего толком не знать. Все, что выходит за пределы улично-кухонной реальности, Коле неведомо. Вместе с тем он готов рассуждать о международной политике и будущем стран и народов, толком даже не зная, как они называются.
То, что такие люди, как Коля, оказались в Канаде, лично для меня делает понятным межконтинентальный процесс миграции животных. Человек сложен, преувеличивать значение научных знаний, без которых он прекрасно выживал на протяжении тысячелетий, нет оснований. Наблюдения зоологов за поведением крыс обнаружило их поразительную изобретательность, хитрость и фантастическую живучесть. Практически вооруженный современной электроникой и химией специалист сражается с этим бессловесным мелким зверьком на равных.
Человек – воистину царь зверей, и наш Коля тому прекрасная иллюстрация.
