Многие девчонки представляют себя в будущем полноправными хозяйками денег богатого мужа. К счастью, феминизм берет свое, и таких дур становится все меньше и меньше.
…Светлана росла в подмосковных Люберцах, так что неписаные законы улицы были ей хорошо известны. Умная девочка училась на одни пятерки и по окончании школы к радости родителей – простых рабочих – легко поступила на физфак МГУ. Отец тогда занял у кого-то денег и купил дочери-студентке подержанный автомобильчик «Ока». Отлично сдав экзамены за первый курс, Светлана совершила акробатический кульбит – бросила университет и стала профессиональной моделью.
Здесь пора рассказать о внешности нашей героини. Еще в школе за невероятную худобу ее прозвали «вешалкой». Привлекательность девушке придавали небесно-голубые глаза, как бы смотрящие прямо в душу, красивое лицо с не по-девичьи высоким лбом, высокий рост и врожденное благородство движений. Кроме того, Светлана понимала людей, любила их и испытывала интерес к их жизни, что тоже не могло не вызывать расположения окружающих. Вместе с тем у нее был редкий талант лицедейства, но не сценический, а социальный. Иными словами, она мгновенно вычисляла характер собеседника и принимала такой облик, который вызывает именно у этого человека максимальное доверие.
С Пьером она познакомилась в посольстве Франции. На дипломатический прием Светлана попала в компании с подругой-однокурсницей, дочерью замминистра иностранных дел. Пьер как раз привез в Москву свою новую коллекцию одежды к весенне-летнему сезону. Разговаривали они по-английски. Там же, на приеме, французский модельер предложил Светлане работу в команде его манекенщиц. Только не подумайте, что Пьер в нее влюбился. Как это часто бывает с кутюрье, он был геем. Человек многогранных талантов, Пьер сразу оценил случайно встреченный им русский бриллиант. Светлана внимательно посмотрела в глаза французу, улыбнулась и спокойно сказала: «Я согласна». Было такое впечатление, что 18-летняя девушка уже давно и привычно готова к самым невероятным поворотам своей судьбы.
Началась новая жизнь. Светлана стала человеком мира. За шесть лет, которые длилась ее карьера модели и манекенщицы, Светлана побывала на всех континентах планеты, за исключением Антарктиды, стала бегло говорить на трех языках, не считая родного, и перезнакомилась с творческой богемой европейских и американских столиц. При этом ей удалось избежать зависти девушек из ее профессионального окружения, в большинстве своем хитрых и алчных хищниц. Светлана слыла среди них «чокнутой», потому что на работе постоянно носила на лице маску тупой отрешенности и благодаря этому не заслуживала приглашений участвовать в нескончаемых интригах.
Богемное существование ее не развратило и не приучило к наркотикам, хотя она прекрасно знала, что представляют собой кокаин и марихуана. В то же время монашкой Светлана не была. В Париже, Риме, Лондоне и Нью-Йорке у нее были близкие друзья-мужчины – три писателя и один фотограф. Ее связывали с ними чисто товарищеские отношения, какие бывают только у бывших любовников.
Светлану жгуче интересовала жизнь во всех ее проявлениях. Будучи, например, в Бейруте, она отправилась на прогулку в лагеря палестинских беженцев Сабру и Шатилу. Там она не просто слонялась с фотоаппаратом по узким захламленным улочкам между обшарпанных никогда не ремонтируемых зданий, а подружилась с врачами-добровольцами из благотворительного госпиталя. Беседовали они по-русски, потому что ее новые знакомые учились еще в Советском Союзе. Светлана засиделась там до позднего вечера и чуть не опоздала на свой самолет.
В Рио-де-Жанейро она полдня гуляла в Favela de Rocinha – районе трущоб, куда туристам ходить строжайше не рекомендуется. Предварительно она мазнула по щеке собственной пятерней, вымазанной помадой, и надела мини-юбку, чтобы выставить на обозрение свои худющие ноги и стать похожей на опустившуюся наркоманку. Ей повезло, если только это можно считать везеньем: Светлана стала свидетельницей перестрелки двух детских банд. Хорошо еще, что никто ни в кого не попал, а то она не удержалась бы и кинулась спасать и разнимать.
Накопив денег, Светлана бросила модельный бизнес и осела в Нью-Йорке, открыв маленькую художественную галерею в Манхеттене. Благодаря знакомству с известными художниками ей удалось уже на второй год добиться не просто самоокупаемости, а даже некоторой прибыли. И только она начала уговаривать постаревших родителей переехать к ней из подмосковных Люберец, как ее яркая жизнь чуть ни оборвалась.
…Среди бела дня к ней в галерею вошли трое молодых мужчин. Один из них направил на Светлану пистолет и приказал отдать ему телефон и сесть на табурет посреди помещения. Второй запер входную дверь и перевернул табличку надписью «Closed» на улицу. Третий поставил на пол и открыл гитарный чехол, в котором оказались две винтовки. В речи мужчин Светлана уловила знакомые арабские нотки. Видимо, это был не грабеж, а подготовка к какой-то мерзости.
– Ребята, – сказала Светлана по-арабски. – Я племянница Имада Абу Раджилла.
– Как тебя зовут? – тут же спросил старший.
– Здесь все меня зовут Sweet Lana на нью-йоркский манер. А так – Лана.
– Мусульманка?
– Еврейка! – ответила Светлана с капризным вызовом.
– Ладно тебе. Сиди тихо, мы скоро уйдем. Скажешь, что мы были в масках, – и мужчины действительно натянули на лица воротники своих черных водолазок.
В этот момент в дверь постучала молодая черная женщина.
– Откройте ей, это моя подруга. Она не успокоится, пока не войдет.
Старший открыл дверь и резко дернул за руку женщину внутрь галереи. Дальше все произошло очень быстро. Черная женщина упала на пол и выстрелила в террориста в пистолетом. Одновременно с треском раскололась витрина. Это снайпер снаружи подстрелил потянувшегося к винтовкам в гитарном чехле. Третий сам упал на колени и поднял руки вверх.
– Видишь, – сказала чернокожая, поднимаясь с пола, – сигнальный брелок пригодился. Только ты нажала кнопку, у нас сразу включилась трансляция с твоей камеры. Молодец, что не растерялась.
В итоге на стене возле рабочего стола Светланы появилась рамка с благодарностью за мужество от полицейского управления города Нью-Йорка, а в журнале «The New Yorker» её рассказ о разоблачении террористической ячейки.
– Я так и знал, что ты в конце концов ударишься в литературу, – сказал ей Пьер во время своего очередного приезда из Парижа.
