Похороны – церемония, которой мы свидетельствуем свое уважение к покойнику, обогащая похоронных дел мастера, и отягчаем нашу скорбь расходами, которые умножают наши стоны и заставляют обильнее литься слезы.
Амброз БИРС, американский писатель.
Всем нам нужны деньги, чем больше – тем лучше. В бессонных раздумьях о том, где бы подзаработать или еще как-нибудь разжиться деньгами, я придумал такую штуку. Дай-ка, думаю, продам свой труп, по-английски – кадавр (cadaver). Мне самому он без надобности, а родне – одни расходы. Похоронить человека в Канаде – дело не дешевое. Если бы я был застрахован, тогда, конечно, моя кончина стала бы для семьи не только неприятностью. Но я недавно свою страховку похерил. Подсчитал, сколько моих кровных долларов за десять лет уплыло в чьи-то бездонные сейфы, прикинул, что бы сам мог на них купить, и вернулся к привычному по советским еще временам незастрахованному состоянию. Все-таки лучше тратить свои деньги сейчас и самому, чем кормить бесчисленных сытых клерков в белых рубашках. А что там произойдет потом, какие катаклизмы обрушатся на планету и сколько юаней будут стоить скромные похороны в Канаде, никто с уверенностью сказать не может. Если же все пойдет, как есть, даже без страховки ничего страшного не случится. В обязанности муниципальных властей входит уборка снега и мусора, поэтому неимущим трупам киснуть по субсидированным квартирам не дают. На этот счет в местном бюджете имеется соответствующая статья расходов.
Вернемся, однако, к моей гениальной коммерческой идее. Кому может понадобиться немолодой кадавр? Хочу надеяться, что по причине крайней изношенности на запчасти он не сгодится. Я имею в виду использование органов для пересадки. Как вы уже догадались, износить свой труп до крайности я собираюсь сам. Можно попробовать выставить его на аукцион в Интернете, но здесь надежды на успех мало. Конечно, там и не такое продается, но возникает резонный вопрос: кому придет в голову тратить деньги сейчас, если товар поступит неизвестно когда. Даже самый нетерпеливый некрофил задумается. Вот этой задумчивости я и опасаюсь. А вдруг ему придет в голову ускорить процесс моего естественного увядания? Подстережет где-нибудь и шарахнет бейсбольной битой по башке. Нет уж, лучше предложиться какому-нибудь университету в качестве учебного пособия для их медицинского факультета. Буду себе тихо лежать в студенческой анатомичке, а нежные девичьи руки в резиновых перчатках пусть потрошат. К тому же университет – это такая организация, которая готова ждать сколько угодно… Много, конечно, не заплатят, но за старую тухлятину любая сумма – подарок.
Чтобы обкатать свою коммерческую идею, я поделился ей для начала с женой.
– Ни за что! Никому не отдам! Мое! – возмутилась она.
Думаю, такая реакция обусловлена пресловутой женской логикой. Супруга привыкла, что эти руки, ноги, голова, ну, и все остальное в домашнем хозяйстве полезны. Значит, надо за них держаться. А представить себе, что заполученная с таким трудом собственность в какой-то момент может утратить свои полезные свойства и стать обременительной, у женщины не хватает воображения.
Приняв к сведению позицию супруги, я перешел к консультациям со специалистами. Медицинский работник российского происхождения проект не одобрил.
– Во-первых, тебе никто сразу не заплатит. Во-вторых, много не дадут, – сказал он безапелляционно, потом внимательно на меня посмотрел и спросил: – Ты что, не веришь в загробную жизнь?
– Не верю. Но даже если эта самая загробная жизнь существует, то, согласно всем религиозным догматам, она распространяется только на бессмертные души, которые в момент смерти как бы отделяются от тела и продолжают самостоятельное независимое существование. А покинутое ими тело начинает тухнуть. Почему бы его не использовать для дела, все равно ведь пропадет? Мы же не в Израиле, где рабанут запрещает потрошить покойников, оставляя тем самым квалифицированных патологоанатомов без работы, а будущих хирургов – без учебных пособий. Они там анатомию изучают виртуально…
– Если не соблюсти все положенные обряды – гореть тебе в аду.
– А солдаты? А космонавты? А жертвы бомбардировок? Они разве виноваты, что их тела развеялись в пыль? Что же, их за это – в ад?
Как часто бывает в подобных случаях, разговор зашел в тупик. Мой собеседник завершил его так:
– Смотри, доиграешься!…
“Вот мракобесы! Собственным трупом распорядиться не дают”, – с досадой подумал я. Поневоле, однако, мысли перетекли из коммерческой сферы в философскую.
Бессмертие… Ну, предположим, что-то такое действительно есть. Ну, оказывается душа в каком-то месте, где ей как бы хорошо. А делать-то там что? Конечно, есть любители валяться на пляже. Но сколько можно? Надоест ведь. Впереди-то вечность!
Возьмем другой вариант – более жизненный, что ли. “Память о нем навсегда сохранится в наших сердцах”, – эта навязшая на зубах дежурная поминальная фраза – непременный атрибут любой похоронной массовки. На самом деле помнят родных, любимых и знаменитых. Нарочитое стремление прославиться, чтобы обрести бессмертие – род самообмана. Я, например, догадываюсь, что душа в заветной лире мой прах переживет едва ли. Более вероятно, что как раз прах переживет мимолетную известность в узком кругу читающих по-русски канадских иммигрантов пенсионного и предпенсионного возраста.
Сомнения грызли меня все больше. Чтобы хоть как-нибудь их развеять, я позвонил старинному приятелю в Москву. Он внимательно меня выслушал и дал такой ответ:
– Ты рассуждаешь как безродный космополит-безбожник или как эмигрант-перекати-поле, что одно и то же. И сам от отеческих гробов оторвался, и на собственном гробе хочешь сэкономить. А между прочим, наш предок-примат стал человеком тогда, когда сообразил хоронить умерших. Так во всяком случае считается. А если ты хочешь этот древний обычай похоронить, то тем самым возвращаешь себя даже не в языческое, а в животное состояние. Хотя, с другой стороны, твоя идея говорит об оптимизме, жизнелюбии и презрении к смерти. Все эти качества продолжай культивировать, а о продаже трупа забудь. Дурацкая идея. Умирать надо тоже по-человечески, не оскорбляя родных и близких. Но ты не расстраивайся. Мы с женой тебя все равно любим. Ты – забавный.
