Я человек восторженный, в каждом явлении обращаю внимание в первую очередь на его положительные стороны. Один раз мне чуть не набили морду за такой вопрос: “Надеюсь, похороны прошли успешно?”
Сегодня я хочу воспеть то, что все ругают, – канадскую медицину.
За что ее обычно ругают? За вежливое равнодушие врачей, которые к вам даже не притрагиваются, а только направляют на анализы и выписывают рецепты. За многочасовое ожидание в отделениях неотложной помощи госпиталей. За многомесячное ожидание операций.
Между тем существуют объективные показатели эффективности национальной системы здравоохранения. Это в первую очередь продолжительность жизни. В Канаде она одна из самых высоких в мире и составляет в среднем 81,1 года. Для сравнения приведем Россию, где, по данным Госкомстата, этот показатель равен 70,3 года, то есть россияне живут на 11 лет меньше!
Жалобы иммигрантов на канадских врачей во многом объясняются конфликтом культур. Мы невольно сравниваем их с врачами на оставленной нами родине, которые сегодня, по прошествии многих лет, вспоминаются нами как внимательные, участливые, бескорыстные подвижники. Визит к ним обычно сопровождался раздеванием, прослушиванием легких и сердца, ощупыванием, заглядыванием туда и сюда, доброжелательными рекомендациями и выписыванием освобождения от работы. После такого приема больные обычно испытывали душевное облегчение и привычно начинали ждать облегчения телесных недугов.
Если же взглянуть на ситуацию непредвзято, то напрашивается неожиданный вывод: подобные действия врача – это просто ритуал. Традиционные методы исследования – перкуссия, проверка голосового дрожания в легких – применяются терапевтами уже не одно столетие. Хотя для постановки диагноза в абсолютном большинстве случаев используются не старые приемы, а рентгенологическое исследование и другие инструментальные методы, никто не позволяет себе усомниться в необходимости действий врача: таковы медицинские традиции. Пациенты убеждены: врач должен что-то делать.
Конечно, во многих случаях назначение “хоть какого-то” лечения безобидно и в какой-то мере оправдано. Так, микстура от кашля работает в качестве песочных часов: к тому моменту, когда кашель проходит сам по себе, содержимое пузырька заканчивается. Это подметил еще Вольтер. Он сказал, что “искусство медиков в том, чтобы отвлечь пациента на то время, когда болезнь излечит сама природа”.
Недавние исследования британских ученых показали, что в ряде случаев традиционный подход медиков – делать хоть что-то – порой оказывается не только неэффективным, но и вредным. Например, когда пациенту назначают необоснованно большое число обследований, это приводит к диагностике несуществующих заболеваний и их лечению.
Одна из покупательниц моих фоторабот оказалась научным сотрудником канадского министерства здравоохранения. Она собрала внушительную статистику ошибочно поставленных диагнозов и соответственно ненужного применения сильнодействующих лекарств и процедур, в результате которых больные оказывались на столе у патологоанатома, правильный оптимистический диагноз которого был уже бесполезен. Вот к чему приводит порой желание лечиться во что бы то ни стало! Ведь не даром говорят, что обычный хирург знает как оперировать, хороший – когда это надо сделать, а лучший – когда операция не нужна.
Ну, а при чем здесь гамбургеры, вынесенные в заголовок этих заметок?
Дело в том, что мы живем в уникальное время развитых технологий. Большинство наших насущных потребностей уже давно решаются индустриальными методами. Взять хотя бы общественное питание, те же всемирно знаменитые закусочные McDonald’s. Сами по себе они – лишь вершина айсберга, конечное звено огромной невидимой отрасли. Оказывается, еда в кафе McDonald’s стандартна по вкусу и дешева, потому что она является продуктом высокоавтоматизированного крупнотоннажного промышленного производства. Почти все продукты поступают в кафе уже замороженными, консервированными или сушеными, и кухни этих кафе становятся последними инстанциями в ряду сложного промышленного процесса. Другими словами, McDonald’s – это новая высокая технология производства и распределения пищи, потому что традиционная ресторанная технология нам уже не по карману: в современном мире автоматов и компьютеров ручной труд стал очень дорог, а свободного времени стало очень мало. В итоге, например, в США индустрия “фаст-фуда” является вторым по величине работодателем после государства и трудоустраивает около 12 миллионов американцев.
Если же мы вновь вернемся к системе здравоохранения, то ее вполне можно назвать по аналогии с закусочными McDonald’s “фаст-медом”. Наш семейный врач – лишь звено в колоссальной индустрии по производству лекарств, хитроумного медицинского оборудования и организованных по фабричному принципу госпиталей.
Все наши болезни давно стандартизованы. Их лечение поставлено следующим образом. Когда болезнь только зарождается, врач рекомендует обычно обезболивающие препараты или лекарства, которые подавляют симптомы. Иными словами, фармакология помогает нам сохранить трудоспособность и терпимое самочувствие. Когда же болезнь начинает угрожать нам лишением трудоспособности, врачи предлагают радикальное решение, то есть операцию. Сплошь и рядом хирургическая операция напоминает ремонт автомобиля, то есть представляет собой замену или просто удаление испорченного органа. Я знаю одного пожилого джентльмена, у которого уже с десяток органов заменены искусственными. Он вполне жизнедеятелен и весел.
Нам, приехавшим из страны добрых участливых докторов, все это кажется дикостью, но результаты заставляют пересмотреть такие взгляды. Не ждите от вашего семейного доктора душевности и подробных рекомендаций. У него другая задача – определить степень износа вашего организма и направить вас или в аптеку за лекарствами, или в госпиталь на хирургический ремонт.
Напомню, что результатом индустриального подхода к здоровью населения стала рекордная продолжительность жизни в развитых странах, среди которых Канада в числе лидеров.
