Закрытое письмо в худсовет Комитета по Нобелевским премиям
Возможно, я опоздал. Всё равно мой сигнал должен быть рассмотрен в установленном порядке.
Я и раньше несколько раз слышал про Бродского, который получил большие деньги от Нобелевского комитета по Нобелевским премиям. Заплатили ему за стихи. Стихов этих я раньше не читал, а только слышал, что дали. Честно говоря, я думал, что знаю этого Бродского лично. Он заведовал отделом культуры в нашем обкоме партии. Очень достойный мужик, интеллигентный, обходительный. Всегда в костюме с галстуком. Самое главное, он знал языки. По-чукотски говорил без акцента. Сам-то я по-чукотски не говорю. Я и по-английски плохо говорю, только “хай”, “бай” и “сенькаю”, хотя третий год подряд не пропускаю ни одного урока в джуйке. Так что я нисколько не удивлен, что он еще и стихи писал. Михал Семенович Бродский.
Оказалось, что это недоразумение. Получил информацию. Есть у меня источник. И компьютер есть, дети подарили, но я не знаю, как включать интернет. Зато на днях я увидел у внука книгу стихов Бродского. Там написано, что он Иосиф Александрович Бродский. Значит, я все спутал. Тогда решил восполнить и впервые прочитал стихи Иосифа Александровича Бродского. Моему возмущению нет предела! Эти так называемые стихи совсем не стихи. Стихи должны иметь куплеты, как у Пушкина:
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он помогать себе заставил
И лучше выдумать не смог.
В куплетах через строчку должны быть рифмы. Еще должен быть ритм: бум-бум-бум. Как в армии, чтобы строем ходить в ногу: бум-бум-бум. Я сам так сочинял на юбилей нашего директора. А у Иосифа Александровича Бродского какая-то каша:
На Прачечном мосту, где мы с тобой
уподоблялись стрелкам циферблата,
обнявшимся в двенадцать перед тем,
как не на сутки, а навек расстаться,
– сегодня здесь, на Прачечном мосту,
рыбак, страдая комплексом Нарцисса,
таращится, забыв о поплавке,
на зыбкое свое изображенье.
К тому же непонятно, что он вообще хотел сказать и зачем обнимался с рыбаком. Ясное дело, что у рыбака от приставаний автора глаза повылазили.
Я и другое стихотворение Иосифа Александровича Бродского попробовал читать. Пушкин для меня, как для каждого культурного человека, – незыблемый авторитет в стихах. А у Иосифа Александровича Бродского на Пушкина возмутительные нападки:
Входит Пушкин в летном шлеме, в тонких пальцах – папироса.
В чистом поле мчится скорый с одинок им пассажиром.
И нарезанные косо, как полтавская, колеса
с выковыренным под Гдовом пальцем стрелочника жиром
оживляют скатерть снега, полустанки и развилки,
обдавая содержимым опрокинутой бутылки.
Опять непонятно, что случилось. Почему на Пушкине летный шлем, когда он едет на поезде, и зачем он льет из окна на снег из бутылки, да еще курит? Полная белиберда!
Я слышал, что Иосифа Александровича Бродского в Ленинграде судили за тунеядство, а потом выгнали за границу, и он устроился в Америке. Ну и сидел бы себе на вэлфере, как все приличные люди, а он стал хулиганить:
“Харкнул в суп, чтоб скрыть досаду”.
“Я с ним рядом срать не сяду”.
“А моя, как та мадонна,
не желает без гондона”.
Разве можно так выражаться в стихах?!!
Я убежден, что худсовет Нобелевского комитета совершил грубую ошибку, заплатив деньги Иосифу Александровичу Бродскому. Это не удивительно, потому что члены худсовета – шведы, русского языка не знают и так называемых стихов не понимают. Наверное, им дали перевод, а в их языке таких слов нет.
Предлагаю лишить Иосифа Александровича премии и вычесть ее сумму из его вэлфера.
Примечание: Узнал, что лишать, к сожалению, поздно, потому что Иосиф Александрович Бродский, оказывается, умер еще в 96-м году. Может быть, тогда у его наследников вычесть, хотя вряд ли. Небось уже всё потратили…
Семен Абрамович Герпес,
заслуженный железнодорожник
Чукотской АО,
член Союза политологов
Северного Йорка,
вице-президент домового
комитета ветеранов.
