…Первым почувствовал неладное кот. Обычно его просьбы открыть дверь наружу звучат довольно деликатно. А тут, едва семья приступила к просмотру первых сновидений, кот буквально взорвался душераздирающим мявом. Я выскочил из-под одеяла, даже не успев удивиться округлости светящихся зеленых цифр на электронном будильнике – 12:00. Кот вылетел в сад, как ошпаренный, и шлялся где-то до утра.
На следующую ночь история повторилась с точностью до минуты. Когда же в третий раз я увидел на будильнике уже знакомые два нуля после двенадцати, мне стало немного не по себе. Сон не шел. В конце-концов я оставил попытки заснуть и открыл глаза. Между кроватью и темной дверью стенного шкафа маячила как бы нарисованная дымом сутулая фигура. Я испуганно охнул. Фигура немедленно метнулась к шкафу и всосалась в щель. Преодолевая дрожь в коленях, я встал и раздвинул дверцы шкафа. В исполосованном жалюзи квадратном пятне лунного света я отчетливо увидел уходящее в вентиляционное отверстие облачко дыма.
– Наш ребенок, кажется, совсем заучился, – забеспокоилась на следующий день жена. – Я слышала ночью, как он всхлипывает во сне.
– А я слышал, как всхлипывает отец, – возразил сын.
– Значит, я еще не тронулся, – с облегчением сказал я, – потому что я тоже слышал какое-то хныканье. И видел…
Все, включая кота, вперились в меня удивленными взглядами.
– Не помнишь, сколько этому дому лет? – спросил я жену.
– Лет сорок, не меньше.
– По здешним меркам, это уже древность. В общем, ребята, не пугайтесь, но мы, похоже, сняли дом с привидением…
– Этого еще не хватало! – рассердилась жена. – Ехали, ехали – и приехали! Надо позвонить…
– Не спеши. Сначала надо с ним поговорить. Я попробую, – удивляясь собственной смелости, заявил я.
– А это не опасно? – испугалась жена.
– Чего там опасного! Это же дух! – сказал сын и пошел в свою комнату играть на компьютере.
Заранее выпустив на улицу кота и поцеловав встревоженную жену, я спустился в подвал. Свет решил не включать, чтобы не вспугнуть духа, а решил довольствоваться отблесками с лестницы. В полночь ничего не произошло, если не считать тяжелого вздоха автоматически включившейся отопительной системы. Я посидел еще минут десять и, уже собираясь идти спать, на всякий случай сказал в пустоту:
– I’d like to talk.
– Говори по-русски, – послышался в ответ громкий хриплый шепот.
Я был готов ко всему, но только не к этому.
– С ума сойти! Неужто и русские духи тоже подались в бега?!!
– Не совсем так, – ответил дух, выплывая из-за стиральной машины. В полумраке он выглядел неестественно накренившейся фосфоресцирующей прозрачной фигурой. – Духом я стал здесь.
– Можно включить свет?
– Валяй!
Я повернул выключатель. Дух перестал светиться, и я вперился в него обалдевшим взглядом. Посмотреть было на что. Представьте себе дым от сигареты, который не рассеивается, а остается висеть в пространстве. Дух был как бы нарисован пленками такого дыма, причем нарисован не слишком тщательно. Было, однако, ясно, что это мужчина лет тридцати пяти – сорока.
– Ну, налюбовался? – спросил дух. – Погоди, еще сам таким будешь.
– А вы… А ты как?
Дух, видимо, истосковался по общению. Мы проговорили почти до рассвета. При этом он маячил в пространстве подвала, время от времени безуспешно пытаясь сесть на диван. Через минуту-другую после каждой такой попытки дух незаметно для самого себя медленно всплывал вверх, иногда накренялся, а один раз, увлекшись разговором, даже перевернулся вверх ногами.
Вот история человека, претерпевшего невероятное перевоплощение.
Он родился в Москве, в уцелевшей от истребления дворянской семье, мимикрировавшей в семью совслужащих. Наверное, из-за своей благородной внешности и приятных манер еще 14-летним подростком угодил на главную роль в фильме, который получил первую прокатную категорию. Ранняя известность сулила, казалось бы, дальнейшее процветание, но дальше все пошло вкривь и вкось. Умер отец. С дневного искусствоведческого факультета пришлось перевестись сначала на вечерний, а потом и на заочный. До диплома так и не дотянул. В кино тоже никто больше не приглашал, в лучшем случае удавалось сняться в массовках. Был рабочим сцены в театре, курьером в редакции, проводником поезда дальнего следования. В конце-концов стал поваром и по полгода проводил в геологических экспедициях. Женился на матери собственного двухлетнего сына, но вскоре семья развалилась. Причины – отсутствие стабильных заработков, многомесячные командировки, женщины, водка… Устал быть неудачником и решил одним махом все изменить. Случайный собутыльник научил, как достичь берегов Канады…
Но и здесь тоже не заладилось. Иммиграционный офицер забрал паспорт, что сразу же обрекло на нескончаемую бюрократическую маяту и прозябание. Беженский совет не поверил душераздирающей истории об угрозе убийства за случайно узнанные незаконные уловки золотодобытчиков, усомнился в подлинности измусоленного в скитаниях паспорта и вынес негативное решение. Попытки списаться с приятелями и получить видео-копию фильма, в котором он играл когда-то главную роль и который мог бы доказать подлинность его имени, к успеху не привели. Да и вообще не везло. Работы так и не нашел. Куратор службы социальной помощи оказался сущим дебилом, забывавшим вовремя высылать пособие и постоянно путавшим адрес, имя и сумму денег. Из-за этого были постоянные проблемы с жильем. К счастью, удалось познакомиться с доброжелательным чехом, пустившим жить в дом, который он снимал. (Это и есть наш нынешний дом, в память о добром чехе остался посаженный им совершенно европейский садик). Но и здесь его настиг рок невезения, принявший на этот раз облик депортационного ордера. Напившись с горя до бессознательного состояния, очнулся уже духом. Что стало с телом, неизвестно, потому что вместе с плотью бесследно сгинуло также имя. Чех уехал в Ванкувер, новый жилец – канадец, желания вступать с ним в контакт не высказывал. Через год появились мы…
Когда я рассказал обо всем этом жене, глаза ее наполнились слезами. Сын реагировал спокойнее, но на следующую ночь попросил познакомить его с духом. Вероятно, по причине своей инфантильности дух подружился именно с сыном, и тот из-за ночных бдений стал опаздывать в школу.
– Тебе не кажется, что дух портит нам ребенка? – озадачила меня жена. – Боюсь, что россказнями о своих сомнительных похождениях он его развратит.
– Когда я ночами иногда засиживаюсь в подвале за шитьем, я слышу их разговоры. Слов не разобрать, но говорит в основном сын.
– Ты чего там плетешь духу? – строго спросила жена сына.
– Я ему объясняю, как работает компьютер и что можно на нем делать.
– Ну, это еще ничего, – успокоилась жена.
Когда выпал первый снег, кот почему-то перестал уходить по ночам из дома. Жена предположила, что у него мерзнут лапы, но все оказалось и проще, и печальнее. Кот успокоился, потому что исчез дух. Исчез, когда мы к нему привязались и уже стали воспринимать его чуть ли ни как члена нашей семьи.
– Интересно, куда он делся? – с обидой произнес я за ужином.
– Бродяга – он и есть бродяга! – сказал сын. Шляется по миру. Дело в том, что я научил его входить в Интернет…
– Жаль, – сказала жена. – Хотя, с другой стороны, может быть он таким способом вернется в Россию и соединится там со своим депортированным телом.
– Думаешь, тело этому обрадуется? – съехидничал сын.
1997.
