“Когда молодые иммигранты обустраиваются здесь на новом месте, они перетаскивают сюда и своих родителей, если они еще живы и в состоянии хотя бы, пересечь океан на самолете, – пишет на своем интернетском сайте мудрая Виктория Сергиенко из Калгари. – Самое положительное – это, конечно то, что старики здесь сразу и очень заметно повышают свои жизненные силы. Они здоровеют просто на глазах. Этому способствует замечательная медицина, прекрасное питание, возможность жить в очень комфортных условиях, в основном в домах со своей землей (которую так любят россияне), отличная экологическая обстановка, ну и моральная тоже. Когда вроде бы вся семья в сборе, нет российских ужасов, всюду только положительные эмоции…”
Итак, в Канаде чисто, красиво, удобно, сытно, но… “скучно”! Это самая типичная жалоба пожилых иммигрантов, оказавшихся здесь по инициативе своих детей. Все необходимое для счастливой старости, казалось бы, наличествует, а счастья нет.
Конечно, наивно полагать, что на свете существует такая вещь, как “счастливая старость”. Это что-то вроде “сухой воды” или “свежего вакуума”. Народная мудрость давно определила, что “старость – не радость”. Тем не менее в преклонном возрасте есть глубокий философский и даже сакральный смысл.
Знаменитый американский психоаналитик и психотерапевт Эрик Эриксон утверждал, что становление личности не заканчивается в подростковом возрасте, а растягивается на весь жизненный цикл. Он разделил жизнь человека на восемь отдельных стадий психосоциального развития, каждая из которых является составной частью единого генетического “плана личности”. На восьмую и последнюю стадию в классификации Эриксона приходится период, когда основная paбoта жизни закончилась и для человека наступает время размышлений и забав с внуками, если они есть. Субъективные переживания этого периода глубоко индивидуальны и могут колебаться от приятного осознания собственной цельностью до полной безнадежности. Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у того, кто, оглядываясь на прожитое, ощущает удовлетворение. Тот же, кому прожитая жизнь представляется цепью упущенных возможностей и досадных промахов, осознает, что начинать все сначала уже поздно и упущенного не вернуть. Такого человека охватывает отчаяние при мысли о том, как могла бы сложиться, но не сложилась его жизнь. При этом недовольство само собой у пожилого человека часто проявляется через осуждение поступков других, особенно молодых людей.
По большому счету старость – это подведение итогов прожитой жизни и их оценка, то есть ответ на вопрос “Кто я такой?” Вообще решение проблемы самоидентификации остро стоит на каждом этапе жизни, но в старости она выступает на первый план. По себе знаю, что особенно остро ее ощущают люди неясного или смешанного происхождения. Эрик Эриксон рос в ортодоксальной еврейской семье, но при этом обладал ярко выраженной арийской внешностью. В еврейской школе мальчишки дразнили его за белокурые волосы и голубые глаза, а в городской школе – за еврейство. Может быть, именно поэтому он стал в конце концов психоаналитиком.
Кстати, весьма достойно отслуживший два президентских срока Барак Абама тоже был весьма озабочен проблемой самоидентификации. Его мать – белая американка из Канзаса, отец – кениец, который приехал учиться в США. Потом оказалось, что у отца уже есть другая семья в Кении. Обама в своей книге “Мечты моего отца” пишет, как он пытался определить, кто он все-таки. Черные все время интересовались, какой у него процент белой крови, а белые его тоже не очень-то принимали (очень похоже на мою собственную жизнь в Израиле, только по отношению к еврейству). В итоге политическая задача объединения Америки стала для него вопросом решения собственной проблемы, собственной идентификации: я – американец, вне зависимости от того, белый я или черный. Кстати, согласитесь, что человеку с таким происхождением выбиться в лидеры самой могущественной страны мира было значительно труднее, чем белому выходцу из политической элиты.
Таким образом для личного удовлетворения собственными достижениями комфорт и бытовые удобства – скорее помеха, а не преимущество.
Удивительно, как благотворно на некоторых личностях сказалось длительное пребывание в тюрьме. Нельсон Мандела, отбывший двадцать семь лет в одиночной камере, дожил до 95 лет. Последний кошевой атаман Запорожской Сечи Петр Кольнишевский попал в тюрьму монастыря на Соловках в возрасте 85 лет. Императрица Екатерина II заточила старика в темницу за буйный нрав и непослушание. Атаман отсидел в каменном мешке 25 лет и после этого, оставшись в обители, прожил еще 2 года – до 112 лет! Приятель моего тестя – внучатый племянник классика русской поэзии Николая Некрасова, вернувшись после 20-летней отсидки в Гулаге в возрасте за 50 лет, женился на молодой женщине, гонял на мотоцикле и катался на горных лыжах.
Вернемся, однако, к скучающим на чужбине пожилым соотечественникам. Многие из них живут в домах своих детей. Хотя у них есть отдельные комнаты, а часто и весь свой этаж в доме с отдельным входом, они не могут не вмешиваться в жизнь своих уже обладающих местным менталитетом детей. Возникают недовольство и нервозность с обеих сторон. К счастью это бывает не во всех семьях. По наблюдениям той же Виктория Сергиенко из Калгари, все зависит и от самих стариков, их настроя, и от их детей, какими уж они их воспитали.
Так что, несмотря на все бытовые удобства, пожилым не всегда живется здесь комфортно. Они, как правило, не владеют языком так, чтобы свободно общаться. Дети все время на работе или заняты своими делами. В итоге вся жизнь сводится к телевизору с двумя-тремя русскими программами. Ничего не скажешь, действительно скучно. Хочется вернуться к привычному окружению с друзьями, соседями и знакомыми продавцами в магазине через дорогу. Никакие стриженные газоны заменить этого не могут.
При всем своем простодушии я не стану кормить пожилых читателей рецептами, как сделать свою жизнь более интересной. Каждый останется таким, какой он есть. Любознательный будет радоваться новому и незнакомому, патриот будет все сравнивать с родным и привычным, консерватор будет все чуждое принимать в штыки. В таком возрасте перевоспитываться поздно.
Вместо неуместных поучений я просто напомню о том, что представление о наилучшем способе жизни как жизни созерцательной, спокойной и самодостаточной составляет основу многих философских и религиозных систем – как восточных, так и западных. В древнем Китае возраст от 60-ти до 70-ти лет считался “желанным”. Античный мир в целом следовали совету Эпикета: “Радуйся тому, что есть, и люби то, чему пришло время”. А Сомерсет Моэм по поводу размышлений о смысле прожитой жизни писал так: “Спросите меня, в чем смысл или польза такого подведения итогов, и я должен буду ответить, что ни пользы, ни смысла в этом нет. Это то, что противопоставляется бессмысленности жизни, то, что делается для развлечения и чтобы удовлетворить то, что ощущается как органическая потребность”.
Кстати, кроме русских газет и телевидения существует еще Интернет, а там можно найти все что угодно. Пушкин сказал бы, что Интернету все возрасты покорны…
