Этот, казалось бы, дурацкий вопрос всплывает в голове не только с похмелья. На самом деле ясный ответ на него чрезвычайно важен для психического здоровья. При этом вовсе не обязательно, чтобы человек вел сам с собой словесный диалог, который потом можно было бы записать на бумаге. Главное, чтобы в сознании не было разброда и тумана по поводу того, кто ты есть на самом деле.
Согласно словарному определению, самоидентификация – это процесс соотнесения себя с собой, в результате которого формируются представления о себе как о самотождественной, цельной и уникальной личности.
Любопытный анализ этого душевного процесса предпринял основатель Института развития личности, психолог, исследователь человеческого потенциала и неординарный мыслитель Михаил Щербаков (1964-2004). Самоидентификация, считал он, тесно связана с моралью. Одной из наиболее значимых мотиваций выполнения моральных норм или соблюдения взятых на себя обязательств является именно сохранение своего идентификационного статуса. Слово офицера, слово дворянина, честное купеческое. “Так себя порядочные женщины не ведут”, “ты мужчина или кто?” – примеры таких ситуаций. Если я не выполню этого, значит, я не настоящий офицер (дворянин, купец, женщина, мужик…), другие не будут относиться ко мне как к настоящему офицеру (купцу, женщине…), и сам я не буду чувствовать себя достаточно уверенно в этом качестве.
Щербаков выделял семь уровней самоидентификации, которые касаются социального статуса и профессии, роли в семье, территориальной привязанности, расы и национальности, идеологии и религии, как ни странно – принадлежности к человеческому роду (наверное, убеждения в том, что я не козел и не свинья), принадлежности к тому или иному полу, а также трудно определимой духовности, то есть ощущения присутствия Бога и своей связи с ним.
Честно говоря, я взялся за тему самоидентификации не случайно. Дело в том, что этот психический механизм претерпевает сокрушительное потрясение именно в иммиграции. Отсюда споры и разброд в отношении к покинутой родине, к новой стране проживания, к собственной национальности и конфессионной принадлежности. Часто приходится слышать, что кто-то “ненавидит эту страну”, причем под “этой страной” может подразумеваться и Россия, и Канада, и любое другое государство. Такого рода ненависть, конечно, носит не совсем здоровый, преувеличенный характер. Чего ради: жил-жил, и вдруг возненавидел? Возможно, такая искусственно раздутая ненависть служит подпоркой шаткого убеждения в правильности решения об эмиграции…
То же самое можно увидеть в отношении к какой-либо религиозной или идеологической группе (например, церкви или партии) и связанной с ней системой ценностей. Идентификация “я – православный” совсем не обязательно подразумевает исполнение десяти заповедей. Так может думать о себе даже профессиональный вор. Для части людей это будет означать: “я иногда посещаю церковь”, “я крещусь определенным образом”, “я ношу определенного вида крестик”, “в моей машине укреплена иконка” и так далее. Часто такое самоощущение строится на одном лишь отрицании: “Я – православный, я не очень хорошо представляю, что это такое, но я точно не католик, не еврей, не мусульманин и не сектант, и хотя я так же плохо представляю, кто они такие, я их ненавижу”.
У меня у самого три паспорта – давно просроченный советский, израильский и канадский, при этом я, будучи коренным москвичом, российского гражданства почему-то лишен. Так кто же я – россиянин в Канаде, израильтянин в Канаде или русский канадец? Да и русский ли, ведь мой отец был евреем?
Кстати, более запутанного вопроса, чем “кого считать евреем?”, еще поискать. Не пытаясь заниматься бесполезным поиском ответа, я лучше познакомлю вас с тем, что думают по этому поводу евреи Санкт-Петербурга. Почему именно они, а не израильтяне или нью-йоркские раввины? Потому что все читатели этой газеты считают своим родным языком русский, приехали сюда с территории бывшего СССР, но при этом имеют то или иное отношение к еврейству, а в Санкт-Петербурге проживает вторая по численности (после Москвы) еврейская община России. Во время Всероссийской переписи населения 36 628 жителей города назвали себя евреями. По различным оценкам, еще от 10 до 30 тысяч петербуржцев имеют те или иные еврейские корни, но при переписи идентифицировали себя с другими национальностями.
Автономной некоммерческой организацией “Еврейский научный центр” было проведено социологическое исследование “Евреи Санкт-Петербурга сегодня и завтра”. Оно было частью социологического мониторинга “Национальное самосознание российских евреев” который ЕНЦ проводит с начала 1990-х годов. Один из вопросов звучал так: “Что для вас означает – “быть евреем?” Назовите главное”.
Судя по ответам, сегодня понятие “еврей” в очень малой степени ассоциируется с понятием “иудей”. Всего лишь от одного до пяти процентов респондентов считают, что главное в том, чтобы быть евреем – это исповедовать иудаизм. Правда, несколько большее число респондентов (от 2,7% до 13,3%) такой главный признак видят во внешней стороне принадлежности к иудаизму – соблюдении человеком еврейских традиций и обычаев. Один из двух доминирующих критериев еврейской идентичности – происхождение от родителей-евреев (или одного из них). Это считают главным от четверти до почти половины респондентов. Здесь уместно заметить, что подавляющее большинство (от 3/5 до 2/3) во всех без исключения возрастных группах скептически относится к галахическому определению, согласно которому евреем считается тот, у кого мать или бабушка по материнской линии – еврейка. Только явное меньшинство респондентов полагают, что в повседневной жизни следует придерживаться Галахи, когда речь идет о признании или непризнании человека евреем. Причем обнаружена определенная тенденция к снижению числа сторонников галахического правила: в самой старшей группе они составляют около трети, а в самой молодой – уже только пятую часть.
Второй доминирующий критерий – самоидентификация с еврейством. Главное в том, чтобы быть евреем – это “ощущать себя частью еврейского народа”, то есть признавать свое еврейское происхождение не только по линии родителей, но и в более широком смысле. Респонденты как бы говорят: “я – сын или дочь еврейского народа”, и такие люди составляют от 1/3 до 2/5 всех опрошенных.
В интервью задавался еще один вопрос о признаваемых респондентами критериях еврейской идентичности. Им предлагалось более жестко оценить, какими качествами должен обязательно обладать человек, чтобы его можно было считать “истинным евреем”. Здесь обнаружилась та же закономерность: из восемнадцати предложенных нормативных критериев очень редко респонденты выбирали те, которые связаны с иудаизмом, вроде знания основ этой религии, посещения синагоги, соблюдения субботы и кашрута, обрезания сыновей. Во всех группах доминируют светские нормы. По мнению большинства респондентов, истинный еврей – прежде всего тот, кто не скрывает своей принадлежности к этому народу, гордится им, защищает его честь и достоинство.
Так, что с точки зрения питерских евреев, я – еврей, хотя в моем израильском “теудат-зеуте” написано, что я – русский.
В общем, не удивительно, что от всего этого едет крыша.
