Десять долгих лет Иван не был на Родине. Потихоньку канадская жизнь его устаканилась, появилась денежная работа, он разделался с долгами и решил на пару недель махнуть в Москву.
Москва осталась Москвой – до боли родным городом, где ему были знакомы все закоулки. Вместе с тем она стряхнула с себя лохмотья разрухи времен его отъезда и превратилась в нарядный и местами очень уютный европейский город, причем не только в центре, но и за пределами Садового Кольца. Особенно его поразило сказочное перемещение окружного железнодорожного моста, который раньше был возле Лужников, а оказался напротив “пентагона”.
Сначала Иван ездил по городу на “Москвиче”, который одолжил ему старинный приятель, но после того, как на него прямо в лоб на дикой скорости помчался большой черный джип, свернувший на свою полосу буквально в последнее мгновение, он от греха подальше пересел на метро. Да и много ли увидишь из машины при таком движении!
Он много гулял и все, что его удивляло, снимал специально купленной для такого случая маленькой цифровой видеокамерой. Одевался Иван нарочито скромно, чтобы не выглядеть иностранцем, но именно поэтому им и выглядел, хотя сам об этом не подозревал. На Пушкинской площади он обратил внимание на красивую девушку. Он наставил на нее издали объектив и нажал кнопку “зума”, чтобы снять крупный план.
– Неча тут сымать! – услышал он за спиной пьяный голос, и одновременно кто-то сзади ударил его по рукам.
Камера выскользнула из пальцев, стукнулась об асфальт и с глухим дребезжанием покатилась под колеса стоящих на светофоре машин.
Чудо техники, впитавшее в себя новейшие достижения цивилизации, концентрат мысли и мастерства грубо, вероломно и, главное, совершенно бессмысленно уничтожалось ничего не соображающим вандалом! Есть ли слова, которыми можно выразить чувства, охватившие Ивана в этот момент? Нет таких слов. Медики называют подобное состояние шоком…
– Ублюдок! – Только и выкрикнул Иван. – Она же полторы тысячи долларов стоит!.. – И грубо выругался по-английски.
К счастью, водитель машины увидел, что произошло, и не тронулся с места, несмотря на загоревшийся зеленый сигнал светофора и нетерпеливые гудки стоящих позади автомобилей. С колотящимся сердцем Иван встал на коленки и достал из-под колес камеру. Откинувшийся экранчик светился цветным изображением! Первый поверхностный осмотр выявил небольшие царапины и вмятины на углах корпуса, но, похоже, механизм и оптика не пострадали.
Иван отошел в сторону, присел на гранитный бордюр и принялся разглядывать камеру более внимательно. Отмотав пленку назад, стал просматривать отснятое. Вот на экранчике появилась заинтересовавшая его девушка, изображение начало приближаться и вдруг замелькало, закружилось, а потом замерло. Иван увидел перевернутого себя и нечто такое, что заставило его сердце вновь тревожно застучать. Он еще раз отмотал пленку, перевернул экранчик вверх ногами и включил покадровую демонстрацию. Увиденное заставило его опять грубо выругаться. Пока он с перекошенным лицом не спускал глаз с камеры на асфальте, элегантно одетая молодая женщина с милой улыбкой вытащила из его кофра бумажник!
Только сейчас он заметил длинный разрез на верхнем кожаном клапане сумки. На что-то надеясь, Иван стал рыться внутри. Напрасно! Бумажник с канадским паспортом, обратным авиабилетом и двумя сотнями американских долларов исчез. К счастью, кредитную и банковскую карточки он хранил отдельно.
Ноги сами привели его в ближайшее отделение милиции, где много лет назад он уже побывал в качестве задержанного за какое-то мальчишеское озорство. Принял его заместитель начальника – капитан в красивой форме. Он внимательно выслушал Ивана, дважды просмотрел запись и сказал:
– Что-то лицо этой дамочки мне, похоже, знакомо.
Потом позвонил по телефону:
– Костя! Зайди.
Появился молодой опер в джинсах, посмотрел запись и воскликнул:
– Да это же Джентельменка! Ну, кажется, мы ее, наконец, зацепим.
– А почему у нее такое странное прозвище? – удивился Иван.
– Благородная очень, – коротко ответил опер. – Перепишите где-нибудь эту сцену на наш стандарт и приносите вместе с заявлением. Чем раньше – тем лучше.
Иван вышел на улицу и побрел в сторону Пушкинской площади. Никакой надежды на московских сыщиков у него не было. Единственным местом, где ему сейчас могли по-настоящему помочь, было канадское посольство. И вдруг он увидел воровку.
– Джентельменка! – неожиданно для самого себя окликнул ее Иван и тут же спохватился: “Сейчас рванет!”.
Но она даже не дернулась. Хоть бы мимолетная тень смущения мелькнула на ее лице!
– А, канадец! – сказала она с очаровательной улыбкой. – А я как раз иду в милицию, чтобы отдать им бумажник с твоим паспортом.
– А деньги?
– Какие деньги? – удивилась Джентельменка. – В бумажнике, который я нашла, – она сделала ударение на слове “нашла”, – никаких денег не было!
– Ладно, давай сюда!
– Держи! Паспорт, билет – все на месте. Можешь забрать свое заявление.
– А я его еще не писал.
– Ну, и молодец! У них и без тебя работы по горло.
Впервые за последние полтора часа после происшествия на площади Иван почувствовал облегчение. Напряжение спало. Он посмотрел на красивое лицо воровки и предложил:
– Может, по чашечке кофе?
– Лучше зайдем ко мне, а то в это время везде полно народу.
…Подъезд старинного дома, мраморная лестница, долгая возня с дверным ключом. И шикарная трехкомнатная квартира с “евроремонтом”.
– Твоя? – удивился Иван.
– Нет, бывшего мужа. Он сейчас в Турции, а у меня ключ остался. Не бойся, он только улетел.
– А я и не боюсь. Я вообще ничего не боюсь. Я в десантных войсках служил.
Джентельменка оказалась ничего себе. Очень даже ничего…
Тремя днями позже она поехала провожать его в аэропорт. У регистрационной стойки Иван встретил канадца, с которым летел в Москву. Едва они обменялись приветствиями, Джентельменка в очередной раз его удивила: вдруг начала бойко болтать с канадцем по-английски. Настолько бойко, что Иван даже не все понимал.
– Ты где так научилась?
– В школе. Потом в институте. А потом у меня два года был бой-френд американец.
Они обнялись на прощание.
Уже в Торонто Иван почувствовал какой-то дискомфорт. Анализы выявили хламидиоз…
2000.
