Ошибка резидента

В разгар лета некто Ройтбух вышел на улицу с чемоданом. Стараясь не привлекать к себе внимание, он сел в троллейбус № 14, идущий по улице Чехова, доехал до “Консерватории” и вышел через две остановки. Затем он пересел на трамвай маршрута “А” и доехал до Краснобогатырской. Это была конечная.
Выйдя со всеми, он пересек улицу и вошел во двор. Неприметная дверь вела на второй этаж.
Он позвонил. Длинный, протяжный звонок тоскливо отозвался в темном коридоре. Послышались шаги, дверь открыла женщина средних лет. Бросила на него внимательный взгляд и коротко спросила:
– Игорь?
– Игорь Ройтбух, – подтвердил он.
– Заходите.
Он вошел в тускло освещенную прихожую. Была открыта дверь в комнату, слабый свет струился оттуда. Пахло стираным бельем, супом, кошкой.
Эти запахи, смешавшись, говорили о бедности и привычном, сложившемся за годы укладе. В комнате девочка-подросток играла на скрипке. Увидев гостя, она с любопытством посмотрела на него и вышла.
– Вот документы, – сказала женщина.
Он кивнул.
– Теперь вы будете не Ройтбух, а Ройтман. Двадцать семь лет, строитель. Закончили СПТУ-9 в 1992 году по специальности “каменщик-бетонщик широкого профиля.”. Были в Турции и на Кипре. Все. Не женат и никогда не был женат. Личные сбережения – двадцать пять тысяч долларов от продажи квартиры. Вот документы из банка. Английский – разговорный, свободно. С этим у вас проблем нет?
Он кивнул.
– Теперь, самое главное: на встрече смотрите прямо в глаза и широко улыбайтесь. Про врожденный порок сердца они не должны ничего знать. Здоров как бык. Не курите. Пьете только пиво, когда сошуализируетесь – то есть на вечеринках. Один-два бокала. Вот справка, что вас не привлекали к уголовной ответственности. Вот международные водительские права. Первые несколько месяцев сможете по ним водить машину. Вот справка из страховой компании, что вы не предъявляли к ним претензий по поводу аварии и не были в дорожно-транспортных происшествиях последние десять лет. Вам понятно, Ройтман?
– Понятно.
– Сейчас там новые правила. Подтяните английский. Это очень важно. Теперь о работе. Вот письмо из Калгари о том, что они готовы взять вас на работу. Это строительная компания, строят дома. Им нужны каменщики. Справка, что вы работали поваром в итальянском ресторане в Санкт-Петербурге. Справки о состоянии здоровья – медицинская комиссия и прочее. Мария Алексеевна передавала вам привет. Как дочка?
– Спасибо, нормально. Сейчас с бабушкой на даче. Передайте, пожалуйста, Марии Алексеевне, что я ей очень благодарен.
– Передам. По приезде ни в коем случае не звоните домой, не пишите. На какое-то время придется забыть семью. Вы совершенно другой человек и начинаете новую жизнь. В русском магазине возьмите газету и найдите недорогую квартиру. Там же есть объявления агентств о работе. Будут платить приблизительно десять долларов в час, но работа тяжелая – пекарни, мастерские, склады. Худо-бедно, но жить можно. В аэропорту получите вот такую бумагу. Это вид на жительство. Но все зависит от интервью в посольстве. Надо изменить внешность. То, что вы сделали, – недостаточно. Нос стал меньше, но лоб, щеки – почти без изменений. Отрастите усы, сделайте короткую стрижку и немного высветлите волосы. Теперь вы родились не в Киеве, а в Саранске. Вы когда-нибудь в Мордовии были?
Он отрицательно покачал головой.
– Вам повезло. Там сплошь лагеря. На вопрос: “Подавали ли вы раньше документы?” твердо отвечайте: “Нет!” и смотрите прямо в глаза. Не пытайтесь дать взятку – они там все напуганы проверками, денег не берут. Не разговаривайте много, они это не любят, сразу начнут подозревать. Дома внимательно изучите документы, Ройтман. Сделайте несколько фотографий на визу.
Если будут вопросы, в четверг вечером, после семи, приезжайте. По телефону ничего не обсуждается. Можете позвонить и сказать: “Я по поводу кошки. Как она себя чувствует?” Если я скажу: “Уже лучше, сегодня был врач”, – можете приезжать. Если я скажу “Пока неважно”, – значит у меня люди, позвоните через день. Все. С вас семьсот долларов. И пятьдесят долларов за перепечатку. Всего семьсот пятьдесят.
Он достал бумажник и отсчитал деньги. Потом открыл чемодан, аккуратно поверх вещей положил в него документы, закрыл, и женщина проводила его к выходу. Он надел темные очки и вышел.
– Кто это был, тетя Лиза? – спросила девочка, вернувшись в комнату.
– Один человек. Меня Маша попросила ему помочь. Говорила, что самый талантливый ее ученик. Но совершенно не приспособленный к жизни человек. Наломал страшных дров – хотел уехать в Канаду, но толком не узнал, что и как, и решил поехать в гости и остаться. Сначала подал на независимую и, как дурак, сказал им, что скрипач, лауреат международных конкурсов, жена пианистка, и этим все погубил. С трудом оформили его как беженца-гомосексуалиста. Уже должен был получить статус “перманент резидент”, но не выдержал, сорвался домой – дочка заболела. Страшная ошибка! Теперь все по новой. Но пришлось менять все документы.
Она тяжело вздохнула. Девочка взяла скрипку, подошла к окну и заиграла рапсодию Листа. Потом перестала играть и спросила:
– А что такое “гомосексуалист”, теть Лиз?
– Это такой, Настена, как бы сказать… Узкий такой специалист… У нас их пока еще мало, но у них это очень популярно.
– Эх, хорошо быть гомосексуалистом! – мечтательно сказала Настя. – Жить в нормальной стране, иметь нужную специальность…
Тетя Лиза незаметно перекрестилась и трижды сплюнула через левое плечо.