Дом который построил Джек

Какие совпадения бывают! Лебедь Рак и Щука дружили с детства. Устав мыкаться, решили покинуть страну. Рак отправился в Германию, Щука долго мотылялась по Восточной Европе, возила туда-сюда всякую ерунду и, набрав немного денег, отправилась в Новую Зеландию.
А Лебедь улетел в Штаты.
Долго ли, коротко ли – время идет. Большие телефонные счета, потом Интернет, кредитные карточки и так далее.
Рак купил “Мерседес” в хорошем состоянии, поехал повидать родных. Так как у него сохранилась прописка, то пошлину не взяли, и он его продал по доверенности Сысоеву.
Сысоев, крутой мужик, любовница – ноги от ушей, прикид отменный, но его взорвали.
У любовницы оторвало руку вместе с сумочкой, а в ней – Виза золотая, билеты на Пугачеву и турпутевка на Сейшельские острова, где Сысоев на черный день кое-что закопал. Никаким пиратам не снились такие сокровища, которые закопал там Сысоев. Он составил карту, но никто не знал, где она, а сам он лежал в полированном итальянском гробу. Но не в этом дело.
Рак деньги отдал матери и поехал от такого расклада назад в Кельн, где он содержал небольшой гараж на деньги, взятые в Промчечбанке под гарантию завода кожгалантереи, выпускающего спирт.
В гараже стоял разобранный “Фольксваген” – народный автомобиль, который никогда не ездил, а наверху был небольшой бордель, и настоящая работа шла там. Бундесбюргеры часто приезжали в гараж, и четыре девушки из четырех независимых стран их обслуживали.
На эти деньги влачили свои дни их родители – бывшие физики и лирики. И их родители – бывшие ударники труда и ветераны войны. И то, что они немцам дали (в переносном смысле) с 41 по 45 год, их внучки давали уже в прямом. Это было слабое, но все же утешение. Рак имел неплохой навар с этого дела, деньги отправлял в Голландию, а Щука сидела одна в Новой Зеландии, где работы нет – тихо, как на кладбище. Все, у кого есть ноги, бегут в Австралию. Летала в Самару, на родину. Ничего не изменилось, все по-прежнему. Замуж не выйти – мужики пьют, все затюканные материальными и жилищными проблемами, с комплексами.
Она поколбасилась там неделю, дала родителям четыреста долларов и улетела к Раку. Он ей помог снять квартиру, предложил поработать в бизнесе. Она отказалась.
Стала звонить Лебедю, а он уже не в Штатах – в Канаде. Устроился программистом, топчет клаву, си плас плас, джава и т.п. вижуал бейсик. Пятьдесят на старт. Через два месяца он кладет двенадцать штук и покупает дом. И не простой – специальный проект, известная строительная фирма “Сик Транзит Петруччи энд Глория Мунди интернейшнл”. Стукко! 5 аплайансез бесплатно! Джакузи! Секьюрити! Блю-вью виллидж! Парк! Школа! Плаза!
Дом ему продает риэл-эстейт эйджент Алла Медведь и почти ничего не берет за услугу. Въехал. Вечером звонит из Бундеса Щука, плачет, говорит, что хоть и сама по бабушке немка, но жить там больше не может. Что делать? Лебедь отвечает:
– Ты, Таня, не плачь, возьми себя в руки, успокойся. Деньги хоть на билет есть?
– Есть, – сквозь слезы отвечает Щука.
– Вот бери билет и приезжай. Тебе ведь виза не нужна?
– Не нужна.
– Вот и хорошо. Я тебя в аэропорту встречу.
Щука вылетает в Канаду, а тут у Рака начались неприятности.
Какой-то высокий полицейский чин, обслуженный в борделе Раком, схватил гусарский насморк с Украины, передал жене, фрау Трауригблюм, соседке, фройляйн Анике Гебурцтаг, и пригрозил все заведение разнести в клочья. В эту же ночь Рак выехал в Голландию, снял деньги и позвонил Лебедю.
– Приезжай, Санек, – коротко сказал Лебедь, услышав историю. – Что-нибудь придумаем.
Рак взял билет и прилетел в Торонто. Лебедь встретил его, взяли пузыря и долго говорили за жизнь.
– С бабами здесь напряженка, – сказал Лебедь. – Если хочешь снять телку – только на ферме и с рогами. Других вариантов нет. Мад кау дезиз. У них крыша поехала, и это очень опасно. Мир разделился на две половины. Даже на три. Но про третью перед сном не будем. Завтра прилетает Щука.
– Одна?
– Одна. Там какая-то глубокая душевная травма – она должна уйти под корягу и успокоиться. Потом сама расскажет. Идем, я покажу тебе дом. Не очень большой, но место хорошее, престижный район. Кругом одни евреи.
– У меня спина чешется, -сказал Рак. – Ты, Шурик, помоги отлепить бабки – я двенадцать часов терпел.
– Пойдем в твою комнату, там отлепим. В банк не понесешь?
– Да нет… Если гансы меня дадут в розыск, они лапу на бабки могут наложить. Сам подумай, каким местом они заработаны.
– Каким?
– Головой! Я ведь ни одного слова по ихнему, кроме “битте шеен” не знаю.
– А это что?
– Типа “она готова и ждет вас с нетерпением”.
– Дас ист фантастиш, – сказал Лебедь.
На следующий день они встретили в аэропорту Щуку и привезли домой.
– Деньги у тебя хоть какие-то есть? – спросил за ужином Рак.
– Мало, – сказала Щука и жалко улыбнулась.
– Загадай желание, – сказал Рак. – Сидишь между двумя Саньками
– Как хорошо было когда-то там, в детстве… – печально сказала Щука. – Пионерский лагерь, “взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети рабочих…” – она повернулась к Лебедю: – Помнишь, Сань, как мы во вторую смену… Все спали, луна, вы, мальчишки к нам в окно залезали…Костер на поляне… Ты бы хотел вернуться в то время?
Лебедь кивнул и заиграл желваками.
– Зубы где делала? – спросил Рак.
– В Новой Зеландии.
– Сама платила?
– Ну да, прямо. Откуда?
– Да отстань ты от нее, – сказал Лебедь. – Я в Штатах поставил коронку, здесь все пришлось переделывать.
– Наш ставил? – спросил Рак.
– Наш.
– За такую работу надо ноги вырывать, – сказала Щука. – А у тебя, Саш, деньги в банке?
– Ага, – сказал Лебедь. – А банка на полке. Что я дурак, что ли?
Потом они легли спать. Из камина выкатился маленький уголек… и дом, построенный из фанеры, вспыхнул, как пионерский костер. Они успели в трусах выскочить из окон и, сидя на снегу, смотрели, как он горит.