– Сегодня у нас будут гости, – сказал Петр Сиськин, войдя в квартиру и надевая тапки. В его сухощавой, крепкой фигуре, редких, зализанных назад волосах и выверенных движениях чувствовалась выправка бывалой гарнизонной крысы. Целеустремленность и не омрачаемая сомнениями уверенность читалась в его оловянных глазах.
– Кто? – приподнявшись на локте и запахивая на груди халат, спросила Татьяна – неопределенных лет женщина с бледным, одутловатым лицом и равнодушно-удивленным взглядом мопса, в котором читалась мудрость бывшей искательницы приключений, рано познавшей радости анального секса.
– Сегодня придет один мужик, – пройдя на кухню и наливая в чайник воду, громко сказал Сиськин. – Буду делать презентацию.
Он вошел в гостиную, подсел к ней на диван.
– Он, вроде, с деньгами. Подписался на “Чайник года” в номинации “Флагманы канадского бизнеса”. У нас водка еще есть?
– В серванте две бутылки – “Cтоличная” и “Финская”. Он здесь давно?
– Статус есть, приезжает – уезжает, жена пока там, дети здесь. Миллионный дом в Ричмонд Хилле, “Лексус” последней модели. Думает скоро окончательно перебраться. Язык не знает, деньги есть. Хочет здесь наладить связи, как-то заявить о себе, закрепиться. Тоже бывший военный, полкан. Я ему хотел толкнуть царскую грамоту с титулом и наследственными правами на тверское княжество, предложил купить орден Андрея Самозванного с мечами, но для этого он пока еще не созрел. За “Чайник года” он сразу заплатил наличманом, не торгуясь. Расспрашивал, что и как: сколько человек в разных номинациях, какие цены, одним словом, проявил заинтересованность, выразил готовность зайти, поговорить. Я ему ясно дал понять, что дело хорошо поставлено и раскручено: пресса, телевидение, все дела… благословение отца Дормидонта из церкви на Бивер стрит, приветственное письмо от правительства Онтарио. Рассказал, что мы награждаем не только ВИП-чайниками, но есть и спортивные золотые, серебряные и бронзовые чайники и молодежные номинации за инновации и специальные утренние чайники для детей. Постоянно устраиваем праздник “Русский чай в Канаде”, в лучшем банкетном зале “Бамбина миа кара”, каждый год бал “Осенний чай”, благотворительные вечера “Стопка чая” в пользу бедных, каждый год проводим конкурс “Мисс чайник для заварки”, издаем глянцевый журнал “Чайник гламур”, есть раскрученный веб-сайт “Чайник тудэй” и патриотическая газета “Чайники, вперед!”. Надо ему видео вручения “Чайника тысячелетия” показать. Может, он купит у меня весь этот бизнес.
– Попробуй, – сказала Татьяна и встала с дивана. – Я пойду переоденусь, потом соберу на стол. Смотри, не нагружайся.
– Ну так и он тоже не особо пить будет: он за рулем.
Она кивнула и вышла. Сиськин открыл секретер и стал перебирать диски с видеозаписями.
Зазвонил телефон.
– Алле…
– Это квартира Сиськиных? Петр, здравствуйте. Это Николай Михайлович Медведкин вас беспокоит. Я тут доехал до Батхурста, сейчас стою на улице… Схепард. Тут рядом еще такая большая стоянка; ваш дом где?
Сиськин долго и сбивчиво объяснял, где повернуть, как проехать к дому и где запарковаться, потом, сообразив, что Медведкин запутался окончательно и перестал соображать, сказал, чтобы тот никуда не двигался, сейчас он спустится, подойдет и сам все покажет. Накинул куртку и вышел.
Через пятнадцать минут они уже входили в лифт.
– Мы на одиннадцатом. С балкона офигенный вид, – сказал Сиськин, наблюдая, как на табло бегут зеленые огоньки, обозначающие этажи.
Неожиданно, после десятого, свет мигнул, зажглась тусклая дежурная лампочка и лифт остановился.
– Что за черт?! – удивился Сиськин. – Ведь мы почти приехали…
– Застряли, что ли? – полюбопытствовал Медведкин. – Часто это у вас?
– Первый раз, – сказал Сисьскин и стал нажимать кнопки переговорного устройства. Ответом было глухое молчание.
– Я к вам в туалет зайти хотел… – сказал Медведкин. – Может скоро включат.
– Я телефон с собой не взял… – сказал Сиськин. – Можно я вашим воспользуюсь? Позвоню жене, скажу, что мы тут… Я сам только с работы, даже в туалет зайти не успел.
Медведкин дал ему телефон, он набрал номер:
– Алле, Татьяна, мы тут Николаем Михайловичем рядом, мы в лифте почти на нашем этаже… этот лифт встал, блин, я кнопку диспетчера нажимаю, но там все глухо… у нас в квартире свет есть? Нет? Посмотри с балкона, в соседних домах… Тоже нет?…
– Пусть жена позвонит дежурному диспетчеру в управляющую компанию, – тихо предложил Медведкин. – Пусть они монтера пришлют.
– Она по-ихнему не шарит, товарищ полковник, – сказал Сиськин. – У нас есть задумка, я вам говорил: Гранд Приз “за заслуги перед отечеством”. Десятиведерный чайник, диплом. Цветы, хохлома. Будем вручать в июле, на нашем празднике “Чайник года”. Поднимем флаг с чайником, брусничный чай бесплатное угощенье…
– Понятненько, – вздохнул Медведкин. – Значит, эта засада может быть надолго. Я ехал, думал к вам в туалет зайти отлить…
– Вы это уже говорили, товарищ полковник.
– Да? Извините, товарищ майор. Просто все время в голове вертится, буквально ни о чем другом сейчас думать не могу.
– Так как вам эта идея?
– Ну я, пока ехал, обдумывал ваше предложение… думал, к вам зайду, это самое… Дома еще, как назло, пива выпил, сами понимаете. Вчера в русском магазине воблу взял… Давайте мы им за это в лифте нассым.
– Здесь вообще-то это не приветствуется, – сказал Сиськин. – Сколько живу, ни разу не видел.
– В этом-то между нами и разница, – сказал Медведкин. – У них тут вся их свобода только на словах. А как до дела дойдет – то запрещено, это нельзя. Все насквозь лживо и фальшиво. Нассышь даже без всякого умысла, а они тебя на электрический стул за это посадят. Загоняют человека в безвыходное положение, и делай что хочешь.
– Я дам вам всю информацию, познакомлю с нужными людьми. У меня этот бизнес официально зарегистрирован, торговая марка…
– Вы меня, конечно, извините, товарищ майор, но если мы тут таким Макаром просидим еще минут пять, я – живой человек, всему есть предел. Как хотите, а я нассу.
В дверь лифта постучали:
– Ну, как вы там? – раздался голос гражданской жены Сиськина.
– Держимся… – сказал Медведкин.
– Лена говорит, во всем районе свет вырубили… – сказала Татьяна. – Петр, у тебя ключи с собой?
– А чо? Ты чо, опять дверь захлопнула?!
– Она сама захлопнулась – балкон ты же сам сказал открыть, она от сквозняка и захлопнулась. Ты можешь мне просунуть ключи?
– Куда я их тебе просуну… – недобрым голосом протянул Сиськин, явно с трудом удерживаясь от обсценной лексики.
Полковник глубоко, как конь, вздохнул, дверь лифта открылась, вспыхнул свет, и перед Татьяной предстали Сиськин и обильно писающий Медведкин.
