Кашин был человек рассудительный и трудолюбивый. После армии женился, прожили вместе без малого тридцать лет. Дочка выросла и понемногу Петр Николаевич стал отдаляться от Нины Васильевны. Она много времени проводила у дочери – то посидеть с внуками, то помочь по хозяйству. А вечером пил на кухне смородиновую наливку и думал: на заводе объемы сокращаются, вот-вот закроется. До пенсии еще далеко… Хорошо бы мир повидать, а повезет – и деньгами разжиться, все лучше, чем так сидеть и ждать у моря погоды. Он может и на автопогрузчике, и сварщиком, и по сантехнике – мастер на все руки.
Была заначка – три тысячи долларов. Как-то сказал он жене, что решил попытать счастья.
– Что это за глупость ты надумал? Кому ты там нужен? Без языка, без знакомых, без денег… – стала отговаривать Нина Васильевна.
Но он чувствовал, что ей это фиолетово. Женился он “по залету”, особой любви не было. Тут и завод закрылся – единственное в их городе предприятие. Как прикажете жить без денег? Там русские люди на первых порах помогут. Толя Волков вернулся, привез пять тысяч евро, сказал: надо сразу в церковь идти. Там и подскажут, что и как, и работу помогут найти. Платят поначалу мало, но это там мало, а по нашим меркам – вполне нормально. Можно будет дочке послать, внукам или той же жене. Вот пусть она тогда посмотрит – нужен он кому или не нужен.
Купил туристическую и поехал. Мужик в аэропорту попался наш, все объяснил. В русском магазине наших продуктов полно, говорят по-русски. Взял газетку, посмотрел объявления, кто требуется. Предлагают работу на предприятиях: кому-то нужен фрезеровщик, плиточник или опытный сварщик. Позвонил, договорился. Работа – мусор со стройки убирать в большие железные ящики. По объявлению нашел комнату. Вечером у хозяйки попросил кастрюльку, сварил суп, поел.
В воскресенье, помня совет Волкова, пошел в церковь. Верующие молятся, поп молитвы читает. Петр Николаевич осмотрелся и тоже стал креститься, когда все крестятся, на колени становился, смотрел вверх и тихо повторял за соседкой.
После службы разговорился с ней.
– Вы здесь давно живете? – вежливо спросил Петр Николаевич.
– Восемь лет. Время быстро пролетело. А вы?
– Только приехал. Как вам тутошняя жизнь?
– Есть, конечно, свои проблемы, но где их нет? В целом, неплохо.
– Работаете по какой специальности?
– Не работаю, я домохозяйка. Целыми днями одна, телевизор терпеть не могу, чем себя занять не знаю. Кто вязать умеет – счастливый человек. А пойти – ну, куда тут пойдешь? Вот в церковь хожу… Все, как белки в колесе, на уме одни деньги – общения совсем никакого. Семья тут, знакомые, тоже с Оренбурга, живут далеко. Ехать к ним нереально. Машина есть, а прав нет. Инструктора нанимала, все бесполезно. Такая я бестолковая, – она засмеялась.
– Чего ж машину тогда покупали?
– Да я не покупала – это мужа машина. А его нет, вдова я. Одна осталась. А вы семейный?
– Разошелся, – соврал Петр Николаевич. – Тоже сам по себе.
Женщина ему понравилась. Лицо хорошее, простое, открытое. Одета чисто, опять же в церкви познакомился, не в ресторане – тоже многое значит.
– Без мужчины тяжело. У меня дом, а когда дом – всегда что-то надо. Рабочие скажут: то менять, это… А я в этом ничего не понимаю. Платишь им неизвестно за что. Мой муж все сам делал. Такой был мастер!
– Отчего он умер? Вы извините, что я спрашиваю, может, вам про это неприятно говорить.
– Да чего уж… На работе его убило. На производстве.
– Так вам хоть компенсацию выплатили?
– Выплатить-то они выплатили, да его уже не вернешь. Я первое время не верила – казалось, вот-вот дверь откроется…
– Тяжелое все это, трудное… Потеря любимого человека… Я не спросил: звать-то вас как?
– Татьяной. А вас?
– Петр. Тут по отчеству не принято.
– Вам лет сколько?
– Сорок девять.
– Для мужчины это не мно го. На двенадцать лет старше меня. С жильем как устроились?
– Снял тут комнатушку. Все бы ничего, но, по нашим понятиям, дороговато… У меня там квартира на девятом этаже, с балконом. Да это неважно. Работу нашел, все нормально. Таня, это ничего, если я попрошу у вас телефончик? Как-нибудь позвоню, поговорим о том о сем. Я бы свой вам дал, да у меня пока нет.
– Запишите. Ручка у вас есть?
– Вот, карандашик. Я на этой бумажке запишу. Ну, говорите.
И он записал номер ее телефона.
Уже прощаясь, она сказала:
– В пятницу позвоните. Можете ко мне в гости приехать. Я тут недалеко живу.
В пятницу он позвонил, и они договорились встретиться в субботу вечером.
В субботу, после обеда, он побрился, протер щеки и шею одеколоном, надел чистую рубашку, взял бутылку красного, тортик и поехал к ней. Посидели, выпили на брудершафт, поговорили о том о сем… Когда стемнело, он поднялся.
– Ну, все, Татьяна. Хорошо с тобой, тебе отдыхать пора, а мне ехать.
– Если хочешь, оставайся… – сказала она. – Ты один, я одна. Может чего сладится… Ты здесь по девкам не ходил?
– Да мне ни к чему.
– Болезней много ходит, вот я о чем…
– Да что ты… Ничего такого, даже не думай.
И стали они вместе жить. Совместная жизнь была удобна и, вскоре, они привыкли друг к другу. Стерпится – слюбится.
“Ну и что, – думал Петр Николаевич. – Жену-то я тоже не особо любил, а вот прожили почти тридцать лет. Да и где эта любовь? В книгах да в кино… Ерунда все это”.
Умные люди посоветовали как нужно оформить документы, домой он иногда посылал деньги, иногда писал.
Приходя с работы, он надевал тапки татьяниного мужа. Получил права и в годовщину его смерти возил ее на кладбище.
