Америка открыла для себя программиста Сутеева. Он разослал резюме и быстро нашел работу в Штатах. Сутеев имел хорошее образование и свободно говорил по-английски. В Силиконовой Долине была легкая паника. Инвесторы обожглись на стартапах, программисты и айтишники работали таксистами, легко нажитые деньги быстро ушли. Биржевые индексы ползли вниз, одни компании закрывались, другие освобождались от балласта и набирали серьезных специалистов.
Сутеев пожал руку вице-президенту “NG-Solutions”, снял квартиру и на следующий день вышел на работу. Ему дали чек – три тысячи долларов – сайн ап бонус и три пятьсот компенсация за релокейшен – за переезд.
Прийдя с работы, он позвонил в Питер любимой женщине – бывшей сокурснице Алене Свиридовой – и рассказал об этом.
– Что-то я не понимаю твой юмор, – сказала Алена. – Я, конечно верю, что там все круто и все такое, но не надо мне лапшу мне на уши вешать. День проработал – и дали шесть с половиной штук? У меня друзья в Аризоне, человек работает по контракту и никаких там “сайн ап” и “релокейшен”, хотя он, между прочим, доктор наук, профессор. В Штатах кризис, в Калифорнии вчера было землетрясение и вообще света нет. Если облом – так и скажи. Сколько ты там еще пробудешь?
Сутеев от неожиданности растерялся:
– Да нет, Ален, ты что… хочешь, я завтра отсканирую чек и пошлю тебе копию?
– Я вообще-то сама могу тебе намылить любую “копию”, – сказала Алена. – Короче, ладно. Забудем, все это лабуда. Устроился и молодец. Давай, пиши, как там и что. У меня на кафедре есть доступ к Инету, утром могу на флэшку скинуть письма. Давай, не трать валюту, а то будут ломовые счета за телефон.
– Да здесь это копейки.
– Ты, Игорёня, стал прям американский миллионер. На второй день. Ладно, надо идти матери помогать. Мы с ней постирушку затеяли, сейчас гладить будем. Пока.
Он попрощался и почувствовал неприятный осадок – вдруг оказался не то в роли болтуна, не то хвастуна. Позвонил и давай врать: “Америка, шесть тыщ долларов…” И правда, за что? За то, что такое сокровище соблаговолило приехать? Действительно, чушь какая-то.
Алена ему очень нравилась. Она была умна, независима. Внешне это тоже был его тип – стройная, выше среднего роста, красивая линия рта, серо-голубые глаза, нежные маленькие уши и светлые волосы. Он видел, как мужчины смотрели на нее, когда они вместе были в компаниях или шли в ресторан.
Матери Алена понравилась, она сказала, что они хорошая пара. Перед отъездом в Штаты Сутеев сделал ей официальное предложение. Она внимательно посмотрела на него и сказала:
– Время есть – мы этот вопрос обдумаем. Спасибо, конечно, за оказанное доверие, но так, с лету, я ответить не могу. Скажу только, что ты мне нравишься, надо время, чтобы разобраться в своих чувствах.
Он растерялся и сказал:
– Только не говори пожалуйста, что “в любом случае мы останемся друзьями.”
Она рассмеялась и сказала:
– Ну вот, обиделся!
И ласково взъерошила его волосы. В этот момент он решил, что женится на ней, даже если придется разбиться в лепешку.
Очень кстати нарисовалась работа в Штатах: появился реальный шанс заработать деньги на квартиру. Они с матерью жили в коммуналке на Грибоедова, и привести туда молодую жену он не мог. Многие его ровесники хорошо зарабатывали, некоторые имели свой бизнес. Но, в сравнении с его новой работой, все это были слезки: он получил на старт сто пятнадцать тысяч в год.
Он решил меньше рассказывать про американскую жизнь, больше слушать и, при первой возможности, пригласить ее в гости. Адвокат сказал, что с визой проблем не будет, он легко оформит документы. На работе Сутеев старался, был по-американски приветлив, собран и точен и произвел самое лучшее впечатление. Он жил очень экономно и, по его подсчетам, за пару лет должен был набрать необходимую сумму на квартиру в Питере.
Получив первый чек, он не удержался и сказал Алене:
– Трудовая неделя закончена, выдали денежное довольствие.
– Что ты заработал, позволь полюбопытствовать? – спросила Алена.
– Тысячу семьсот двадцать баксов, сорок шесть центов.
Возникла пауза.
– За месяц вперед выдали, что ли?
– Да нет, здесь понедельная оплата.
– Ты хочешь сказать, что они тебе будут отламывать… тыщу семьсот баксов за неделю?
– Типа того.
– Ладушки. Мне пора делами заниматься, завтра к отцу в больницу. У нас почти ночь. Пока.
Он почувствовал в ее интонации отчуждение и необычный холодок. Он ежедневно писал, часто звонил; ему казалось, что у них установились доверительные отношения…
И, вдруг что-то начало разлаживаться. После этого разговора Алена написала: “Отца сегодня привезли из больницы, он пока еще неважно себя чувствует и долгие разговоры беспокоят его. Разница во времени тоже играет роль, так что лучше пиши. Мне, честно говоря, так удобней – могу обдумать, что и как написать”. Потом долгое время писем не было. Он позвонил. На вопрос “Где Алена?” ее мать давала невразумительные ответы, и он ничего не мог понять. Сутеев мучился от неизвестности, но все бросить и лететь выяснять отношения не решался.
Незаметно летело время, наступило лето, приближался отпуск. Сутеев заказал билет, позвонил матери, предупредил, что вылетает, и просил никому не говорить. Он хотел вечером прийти к Алене, позвонить и сказать:
– Это я.
И улыбнуться.
Он мечтал сделать Алене сюрприз – привести ее в новую квартиру и сказать:
– Это наш дом. Вот твои ключи.
Он прилетел, из Аэропорта позвонил матери и поехал домой. Мать была очень взволнована, спрашивала его об Америке: как там жизнь, как к нам относятся, на каком языке он с ними говорит… Накрывая на стол, сказала, что приготовила его любимые макароны по-флотски, купила свежие огурчики и пастилу к чаю – “у вас ведь там всего этого нет!”.
Она гладила его по голове, пока он ел, и с любовью смотрела на него.
Вечером он поехал к Алене. Дома ее не оказалось. Через общих знакомых удалось узнать, что ее оставили на кафедре и она на лето уехала на заработки в Словению – нашла работу в небольшом ресторане.
Ее стали раздражать его глупые сказки про заокеанскую жизнь – зачем набивать себе цену, если к тебе и так хорошо относятся, даже, можно сказать, любят?
