10 лет назад компания “Show One Productions” – это была одна маленькая комната, один компьютер и одна молодая женщина, которая точно знала, чего она хочет.
Сегодня бренд «Show One Productions» – это хорошо известный в шоу-бизнесе презентер с ростером из звезд мировой величины, партнерами уровня Кoerner Hall и Roy Thomson Нall и длинной очередью из молодых людей, мечтающих поработать волонтерами.
Журнал RW задал президенту компании Светлане Дворецкой несколько вопросов о том, как она проходила этот путь к успеху длиной в десятилетие.
– Ты начинала трудно и в одиночку. В какой момент появилась уверенность, что ты справляешься, что все традиционные проблемы шоу-бизнеса под контролем и у тебя все получится?
– Дело в том, что когда я начинала свой путь, ни о каких проблемах шоу-бизнеса я просто не знала. Я даже не представляла, каков может быть масштаб этих проблем и как мало от меня может зависеть. В то время я попросила совета у одного человека, который имел довольно большой опыт, и он стал меня категорически отговаривать от этого бизнеса, перечисляя все потенциальные трудности. В тот момент они мне казались какой-то страшной сказкой, не хотела верить, наверное…
Уверенности, что все под контролем у меня (да и ни у кого из моих коллег по цеху, думаю) нет и быть не может. Могут быть только решения, основанные на опыте и интуиции. Недаром наш бизнес иногда сравнивают с казино. Хотя я с этим сравнением не согласна, так как чем больше у нас опыта, тем больше мы можем предвидеть исход событий. Самое главное – все делать досконально, закрывая все возможные вопросы заранее – тогда есть шанс, что неожиданности, которые связаны с любой формой “живого” искусства, не застанут тебя врасплох.
– Поскольку мы все понимаем, что не бывает взлетов без падений, расскажи, какой момент в твоей десятилетней карьере был самым тяжелым.
– Моментов непростых было много: например, перевернутый трак, который вез компрессор для производства льда для нашего ледового шоу. Пока мы его ждали (почти сутки!), у нас стал таять лед и могло сорваться шоу. Совсем недавно Дмитрий Нагиев попал в госпиталь в тяжелом состоянии в день спектакля – до последней минуты мы не знали, сможет ли он подняться с койки. Но, наверное, самое серьезное потрясение было, когда мы привезли замечательное шоу “АГА БУМ” из Лас-Вегаса и это совпало с моментом кризиса, а у нас было запланировано 18 спектаклей! Монреаль, Торонто и Гамильтон. С экранов телевизоров и из газет неслось каждую минуту: “Оставайтесь дома, не тратьте деньги…” Шоу получило потрясающие рецензии от критиков, все, кто пришли – были в восторге, но, к сожалению, этих людей было очень мало. Как говорил великий Сол Юрок, “Если публика не хочет идти – ничего ее не остановит” А еще эти гастроли ознаменовались тем, что в Лас-Вегасе первый раз за 30 лет выпал снег и закрыли аэропорт: мы потеряли 2 шоу. Я думала, что это конец, но как-то выкрутились. Опять же, жизнь всегда предоставляет не только проблему, но и ее решение. Мне хочется в это верить.
– Тебя в Канаде больше знают как презентера русской классической музыки, и ты действительно начинала, представляя артистов из России. Но за эти годы ты привозила и танго из Аргентины, и балет Трокадеро, и Пьера Ришара, и «Казанову» Джона Малковича. Как ты выбираешь артистов, которые выпадают из стереотипа «русской классики»?
– Интуиция и конкуренция. По поводу интуиции – понятно. Что касается конкуренции: у нас довольно сложная ниша, так как мы не non-profit организация, у нас нет собственного зала, спонсоров и грантов. Соответственно, мы должны всегда очень четко понимать рынок: как найти нашего покупателя, имея при этом ограниченные возможности для массированной рекламы. Хотя, думаю, что сейчас мало кто имеет возможность бросать деньги на ветер. При выборе проектов мы всегда смотрим не на один, а на несколько сегментов рынка и возможность прямого контакта с ними (Например, в случае с Аргентинским Танго – мы всегда работаем со студиями, учителями танго, ну и соответственно с Латиноамериканской общиной – у меня там очень хорошие связи, наработанные годами).
– В судьбе каждого успешного импрессарио есть какой-то ключевой артист, ключевой акт, без которого его успех мог бы не состояться. Кто для тебя является таким артистом?
– Для меня таким артистом стал Владимир Спиваков. Я много об этом рассказывала в разных интервью – не хотелось бы повторяться. Но я всегда буду благодарна ему за этот шанс: стать его Канадским Импресарио. Спивакова и его оркестр всегда представляло одно из крупнейших Американских агентств: Коламбиа Артистс.
Когда мы встретились в 2003 году, я ему рассказала о том, чем хочу заниматься (к тому моменту я уже сделала несколько локальных проектов, но компании не было) и он, вместо того, чтобы меня отговаривать, предоставил мне возможность попробовать. Представил меня своему агенту, и сказал, что хочет, чтобы его концерты в Канаде делала я. Агент был в недоумении: у меня не было ни имени, нипослужного списка, ни соответствующего опыта. Это был риск для них, для Спивакова и, естественно, для меня. Я решила, что могу подвести себя, но не их. Работала 24 часа, сделала все лучше, чем все ожидали, была очень счастлива. Ну, а остальное – уже история.
– Какова была твоя реакция, когда ты узнала, что Спиваков подписал письмо в поддержку политики Путина в Крыму?
– Я была удивлена. Зная Владимира Теодоровича очень хорошо, я слышала от него неоднократно, что он подписывает только свои письма. На самом деле мы не знаем, какие мотивации были у деятелей культуры, которые подписали это письмо. Наверное, у всех разные причины, мысли, убеждения и обстоятельства. В любом случае, на меня лично такого рода письма производят негативное впечатление – от этого веет коммунистическими временами и это, безусловно, способ социального давления. Однако такая же форма социального давления достаточно развита и у нас на Западе. Я сама лично за последний месяц получила несколько писем от людей, которые не согласны с тем, что Спиваков подписал это письмо.
Должна заметить, что риторика этих писем меня слегка шокировала – она очень немногим отличалась от риторики писем советских времен в духе: “если вы не с нами, то против нас, и вы за это ответите”. Так что везде есть нюансы, во всем.
Виртуозы Москвы приезжают с концертом, а не с лекциями по вопросу Крыма. Оркестр находится в превосходной форме, и это будет праздник для всех, кто ходит на классические концерты для того, чтобы наслаждаться музыкой. Что же касается вопросов политики и общечеловеческих ценностей: я думаю, что за свою жизнь Спиваков сделал гораздо больше добрых дел, чем многие из нас. Стоит только вспомнить его Фонд, который дал путевку в жизнь тысячам талантов и спас жизни сотням больных детишек, а также то, что Спиваков и Виртуозы были первыми, кто выступал в Чернобыле через 3 дня после трагедии. Думаю, что это, по меньшей мере, несправедливо перечеркнуть все, что было сделано этим человеком за годы жизни, потому что мы, живя здесь, не согласны с политикой лидера страны, в которой живут эти музыканты.
– Артисты очень часто оказываются людьми, в обычной жизни очень сильно отличающимися от своего сценического образа. Кто тебя больше всех удивил – в том смысле, что оказался совсем не тем человеком, которым ты его представляла?
– Знаешь, я не буду говорить о тех, кто меня неприятно удивил – я их просто больше не приглашаю. Зато я обожаю работать с Балетом Трокадеро: до нашего первого проекта я была уверена, что это будет очень серьезная ДИВА – ЗОНА, но все оказалось с точностью до наоборот. Другим приятным сюрпризом был Джон Малкович – настоящая Голливудская звезда, окруженная огромным количеством менеджеров, но когда мы познакомились (я специально полетела в Израиль на 3 дня, чтобы его увидеть перед гастролями, так как ничего не могла добиться от его агентов), он оказался милейшим, глубоко интеллигентным и очень добрым. Думаю, все знают историю о том, как он спас жизнь человеку в Торонто, который упал на улице и перерезал себе артерию. Если бы не Джон, он мог бы умереть – все это было на моих глазах.
Я очень люблю работать с Мацуевым, Мишей Майским, Гергиевым, Хворостовским, Костей Орбеляном, Юрием Шевчуком и Дианой Арбениной – они замечательные! А вообще – есть такая тенденция – артисты мирового уровня гораздо проще в общении и легче в работе. И наоборот – дальше без имен.
– Из того, что происходило в твоей карьере за эти годы, есть что-то, о чем ты жалеешь и что ты хотела бы изменить?
– Единственное, о чем я сильно жалею, это о том, что не начала свое дело раньше, пока еще были живы мои родители. Они ушли из жизни, когда я еще работала в бутиках и офисах. Их огорчало то, что я, уехав из страны, где у меня были большие перспективы именно на театрально-административном поприще, работаю не совсем по профессии. Мне бы очень хотелось, чтобы они смогли порадоваться моим успехам.
– В какую сторону ты планируешь расширяться: больше концертов? Больше разнообразных жанров? Больше городов? Более грандиозные проекты?
– Хороший вопрос: расширяться надо в разных направлениях, и мне более или менее понятно, какие шаги надо здесь предпринимать. Но мне очень хочется создать что-то свое и именно выступить как продюсер, а не презентер. Это более серьезный риск или мне просто так кажется сейчас. Я думаю над этим. Много думаю. Надеюсь, получится.
– Где ты себя видишь еще через десять лет?
– Я вижу себя с бокалом шампанского в кругу моих замечательных друзей и соратников, разделяющих со мной 20-летие моей компании.
Беседовала Алла Кадыш.
Фотографии Владимира Кеворкова.
