(Из серии рассказов о преподавателях)
Говорят, что даже самое черствое и жестокое сердце могут вдруг озарить нежные чувства. Я лично верю в это, поскольку однажды была свидетельницей такого преображения, правда, весьма мимолетного. У нас был преподаватель патанатомии – зверь, тридцать лет резал трупы и мучил студентов. Он был доцентом на кафедре патологической анатомии и судебной медицины, затем стал профессором. Экзамен по патанатомии был страшной пыткой.
Редким счастливчикам удавалось сдать его с первого раза. Даже слезы студенток не смягчали это мрачное сердце, он медленно выводил “неуд” под их рыдания. Практические занятия были еще страшнее. Если кто-нибудь в морге, стоя у секционного стола, прикрывал нос платком, он впадал в ярость, говоря, что врач не имеет права реагировать на запахи ни в морге, ни у постели больного, и, схватив жертву за шею своими цепкими пальцами, пригибал к столу, на котором лежал труп.
На его лекциях стояла гробовая тишина. Никто не смел шевельнуться, чтобы не быть выставленным из аудитории, что потом припоминалось на экзамене, усугубляя пытку. Такой это был нечеловек.
И вот однажды он читал нам лекцию (как сейчас помню) о сосудистых дистрофиях. Мы сидели, замерев, записывая каждое слово. А слова были такие тоскливые: некроз, липидоз, амилоидоз… И вдруг, перестав говорить, он подошел к окну, за которым кружил легкий декабрьский снег…
Одного этого факта было достаточно, чтобы удивить и озадачить всех сидевших в аудитории, ибо это было так по-человечески – подойти к окну и посмотреть на снег. Но чудеса этим не ограничились. То, что произошло дальше, буквально сразило нас наповал. Он посмотрел в окно и произнес вполголоса: томба ла неже…
Это были слова из популярной тогда “Tombе la neige” Адамо – “Падает снег” – нежной, лирической песни, совершенно несовместимой (как и любая другая песня) с самой сутью такого человека, как он. Мы бы удивились ничуть не больше, если бы эти слова произнес стол, или стул.
Всплеск неожиданного лиризма не помешал ему, однако, выставить за дверь двух студентов, бурно выразивших свое удивление, после чего он продолжил лекцию о дистрофиях и некрозах. А я впервые задумалась о сложном устройстве человеческой души и ее таинственных механизмах.
Случай этот вызвал в институте большой резонанс, переходя из уст в уста и дойдя до студентов младших курсов. А те в свою очередь передали последующим поколениям ставшую легендой и, как всякая легенда, обросшую всяческим вымыслом историю “томбa ла неже”, рассказывая, как однажды на лекции всем известный душегуб-патанатом глянул в окно, пропел куплет из песни и… зарыдал.
