Валерию даже в голову не приходило осознавать себя преступником. И уж тем более бандитом. После французской спецшколы он поступил на факультет международных экономических отношений МГИМО. Уже на четвертом курсе им заинтересовался топливный концерн. Едва защитив на “отлично” диплом, он тут же получил хорошо оплачиваемую должность референта по международным финансовым связям. Дела концерна шли не просто хорошо, а великолепно. Валерий купил себе трехкомнатную квартиру в элитном доме на проспекте Вернадского. Потом, когда босс уехал на переговоры в Швейцарию, неожиданно арестовали его первого зама. Люди в камуфляжной форме и в масках ворвались в офис Валерия, заставили его открыть сейф и выгребли в холщовый мешок все документы. Вечером ему позвонил из автомата Егорыч и, не называясь, предложил “ударить по пивку сам знаешь где”. Особенно насторожила Валерия фраза “Приезжай на метро. Пьяный за рулем – преступник!”
– Хвоста не привел? – спросил Егорыч, когда они устроились за столиком в “Маринке”.
– Вроде, нет.
– Дело – дрянь! Наши люди в прокуратуре говорят, что повяжут всю головку концерна. Тебе светит минимум восемь лет. Надо оперативно мотать из страны. Официально уехать не получится, арестуют на таможне. Есть очень профессиональные люди, которые сделают тебе настоящий канадский паспорт. У тебя ведь французский язык? Так вот, французский паспорт соорудить никак не получается, а в Канаде есть франкоговорящая провинция Квебек. Отсидишься там, пока не удастся навести здесь порядок. А если мы проиграем, так Северная Америка все-таки лучше, чем Бутырка. А деньги у тебя есть, я знаю. Лети через Париж, чтобы замести следы. Вот адрес и телефон, но с мобильника не звони, только из автомата.
– Неожиданно все как-то…
– Будь мужчиной!
Паспорт на имя Vincent Leduc с въездной визой в Россию, выданной Российским консульством в Монреале и отметкой Шереметьевской таможни о прибытии был готов уже на следующий день. Валерий позвонил в представительство SWISS и по-французски заказал билет на ближайший рейс в Париж. Запер машину в гараже, отдал все ключи отцу, наплел ему про срочную командировку в Европу (“Будет чехарда по нескольким странам”) и улетел.
Знакомый по прежним поездкам аэропорт Де Голля, такси до ресторанчика на Рю де ла Виктуар, жуткая головная боль и тоска вперешку со страхом. На самом деле все было не так уж гладко. В канадском паспорте значилось одно имя, а две кредитные карточки, дающие доступ к счетам в швейцарском и французском банках были на его собственное. В кармане всего две сотни евро. Снимать гостиницу на себя не хотелось, а на имя канадца было рискованно, потому что расплачиваться пришлось бы кредиткой другого человека.
– У вас не найдется какой-нибудь таблетки от головной боли? – спросил он чернокожего официанта.
– У бармена, кажется, есть aspirine, сейчас принесу.
“Значит так, набираю из банкоматов как можно больше наличных и покупаю на них билет до Монреаля, а ночь прокантуюсь по кабакам. Может, удастся попасть в “Лидо де Пари”, из наших я один там еще не был. Из наших… Где они теперь?.. А выспаться в конце концов можно в самолете”, – решил Валерий.
Все так и получилось. Ближайший самолет до Монреаля вылетал утром. До Елисейских полей, где в доме 78 располагалось знаменитое кабаре, ехал на метро. Вместе с ним в вагон вошел грязноватый клошар с гитарой. Поезд тронулся, клошар ударил по струнам и неожиданно прекрасно поставленным голосом запел о своей дурацкой судьбе. Все, мол, потерял, ничего у него нет, но все равно весел, потому что живет, хоть и под мостом, но в прекраснейшем городе мира. Пассажиры на пение никак не реагировали, и только одна девушка, похожая на американскую туристку, зааплодировала. Правда, когда клошар пошел по вагону, брошенные в его кепку монеты звякнули раз десять.
Отстояв небольшую очередь, Валерий вошел в претендующий на роскошь зал “Лидо де Пари”. Метрдотель предупредил, что концерт и ужин обуйдутся примерно в 130 евро. 70 из них взяли сразу. Соседями по столику оказались двое одетых в джинсы и майки американца. По-театральному нарядная публика косилась на них неодобрительно.
– I’ll come back, – сказал Валерий по-английски и отправился искать туалет.
От переживаний, недосыпа и беспорядочной дорожной еды крутило живот. Туалет в кабаре был оборудован по последнему писку сортирной моды, все сверкало и искрилось. Едва Валерий приспустил штаны, что-то шлепнулось в автоматический японский унитаз, который мгновенно со свистом и чавканьем засосал это в себя. Валерий присел и стал ощупывать карманы в спущенных штанах. БУМАЖНИКА С КАНАДСКИМ ПАСПОРТОМ, КРЕДИТНЫМИ КАРТОЧКАМИ, ДЕНЬГАМИ И БИЛЕТОМ В МОНРЕАЛЬ НЕ БЫЛО! Он почувствовал, что прямо сейчас, на этом проклятом унитазе умрет от раздавившего его чудовищного невезения. Так плохо ему никогда еще не было. Даже тогда, когда позвонил отец и сказал, что мама внезапно скончалась, не дождавшись машины скорой помощи. Единственное, что удалось обнаружить в результате тщательной инвентаризации всех карманов, был carnet – книжечка из девяти оставшихся билетов на парижское метро.
Не заходя в зал, он вышел на улицу. Ничего не видя и ничего не соображая, побрел в сторону Эйфелевой башни. Начал накрапывать дождь. Прохожие развернули зонтики, а у него не было даже этого нехитрого защитного приспособления. В оставленном в камере хранения аэропорта чемоданчике было только несколько рубашек, бритва, зубная щетка и ноутбук с конфиденциальной финансовой информацией концерна, но квитанция тоже исчезла в канализационной трубе. А дождь между тем превратился в ливень.
Валерий поднял голову, обнаружил себя на набережной Сены и побежал под мост. Там было сухо. У каменной мостовой опоры в истрепанном спальном мешке лежал человек с закрытыми глазами. На седой бороде явственно виднелись клочки розовой пены. Человек поднял веки, сфокусировал взгляд светлоголубых глаз на Валерии и спросил:
– Что, совсем тебе хреново? Не переживай, все будет хорошо, – и улыбнулся! Потом закрыл глаза, захрипел и умер.
Валерий сел рядом. Светлый оптимистический импульс умершего на его глазах клошара отогнал страх и растерянность.
“Выкручусь, – подумал Валерий. – Все-таки я в Париже, а не в Бутырке”.
