Бесконечно уважаемому мною японскому И родному до боли русскому народам посвящается…
И без того необделенный вниманием аналитиков Ближний Восток в свете последних событий полностью завладел лучшими умами человечества. Выжимая нa бензоколонках последние центы из банковских кредиток, лучшие умы прикидывают, чем же закончится постигший нас парад арабских революций. Высоколобые обозреватели-международники (в кого ни ткни телевизионным пультом) до хрипоты спорят, будет ли нам теперь, как всегда, плохо, или на этот раз – плохо, как никогда.
И думается мне, что лишь в одном сошлись бы мнения аналитиков (будь знакомы они с наследием товарища Сухова), что «Восток – дело тонкое». При этом любой Восток – как слетевший с катушек Ближний, так и незаслуженно игнорируемый Дальний. Именно там, в Стране Восходящего Солнца отшумела в прошлом месяце так называемая «неделя северных территорий». Ничего из ряда вон выходящего -неделя как неделя, если не считать, что прошла она по горячим следам, оставленным Медведевым на Курилах. Вообще-то данное мероприятие в Японии проводится ежегодно. В программе народных гуляний тамошних банзай-патриотов костюмированные марши к российскому посольству, легкое пиво «Саппоро» и озорные частушки – типа «…в эту ночь решили самураи перейти границу у реки». Ну, а в России-матушке в ответку, как и положено в подобных случаях, – «ни пяди родной земли…» под (в лучшем случае) соточку, «а нате-ка выкусите, морды узкоглазые» и та же самая песня, но с упором на «…и летели на земь самураи, под напором стали и огня».
Короче, всем очевидная польза: простому люду – отдушина в ежедневной тягомотине и реальная возможность засветиться на ТВ, ушлым политикам с обеих сторон – лавры «защитников территориальной целостности», подметальщикам околопосольских трoтуаров и продавцам зовущих в бой футболок – дополнительный приработок. Ну, а дальше что? Медведев уехал восвояси (он, кстати, первый и, похоже, последний русский правитель, начиная с Рюрика, побывавший на Курилах), токийская масленица «самурайского духа» сменится всенародным фестивалем «Созерцания цветения Сакуры», и о захолустных островах все благополучно позабудут. А напрасно. Ведь курильская коллизия – штука прeлюбопытнейшая и до такой степени запутанная, что уж если поступать по справедливости, то следовало бы острова передать…. Голландии.
Почему Голландии? Ну, во-первых, потому что жители Курил ничем не хуже жителей Арубы и Курасао и тоже хотели бы жить по-человечески. А во-вторых, именно голландцы под командованием Мартина Фриза, а никакие не японцы и не русские, впервые высадились на архипeлаг в 1643 году. Педантичные трудяги-голландцы честно обогнули всю гряду, пошарили в проливах меж островами и в том же году составили подробную и даже по сегодняшним понятиям достаточно точную карту архипeлага.
Что же касается японцев, то, по их же собственному признанию, так называемое «открытие Курил» подданными Микадо произошло в 1635 году в результате… высадки военного отряда на южное побережье острова Хоккайдо. По большому счету, это то же самое, что говорить о посещении Америки, побывав у западной околицы Петропавловскa-Камчатского.Тем не менее, повстречавшиеся японским экскурсантам хоккайдские айны поведали заморским визитерам о диких островах, лежащих к северу. Уж и не знаю, чем хитрые туземцы стращали отважных первопроходцев, но после айнских рассказов японские вояки не то что на «далекий архипелаг», но и на север Хоккайдо рукой махнули. Сами-то хоккайдские жители на Курилы плавали регулярно, а чего собственно им туда было не плавать, если: а) до южного острова Кунашира веслом подать и б) там родичи живут, крайне обязанные хоккайдцам за их красноречие.
В этом месте, дабы не возводить напраслину на японский народ, следует заметить, что нелюбовь сей нации к географическим открытиям и до недавних пор стойкое отвращение к путешествиям обусловлено вовсе не природной робостью, но глубоко укоренившимся в сознании синтоистcким мировоззрением. Дело в том, что исконные японские культы (до сей поры вполне мирно уживающиеся с монотеистическим буддизмом), не только запрещают синтоистам покидать родные места, но и не рекомендуют раздражать духов родной сторонки присутствием мерзких чужестранцев. И если относительно мирным буддизмом в Японии издавна «заведовали» чудаковатые императоры, то синтоизм находился под присмотром военных диктаторов-сегунов. При упоминании об этих самых сегунах, по совместительству являющихся верховными жрецами «шинто», у японцев тряслись поджилки вплоть до конца девятнадцатого столетия. Так вот, некто Сегун Иэмицу еще в 1633 году издал указ, в соответствии с которым подданным императора под угрозой казни запрещалось не только покидать родные пенаты, но даже строить корабли, способные выходить в открытое море. В том же указе с точки зрения глoбaлизации неадекватный Иэмицу повелел сечь головы всем иностранцам, оскверняющим присутствием своим страну Восходящего Солнца. Лишь в порту Нагасаки дозволялось появляться китайцам и голландцам, дабы торговать всякими заморскими штуками. Там же в Нагасаки (ну раз все равно уже земля опоганена) ютились немногочисленные иностранные представительства.
Именно в Нагасаки в 1792 году японский уполномоченный Мацудайра Саданобу впервые встретился с посланниками русской царицы на предмет «северных территорий». В строгой форме императорский министр заявил россиянам, чтобы южнее Хоккайдо они не совались…. потому что там – японская земля. Таким образом, не то что Курилы, но и Хоккайдо он своей территорией как бы не считал. Не считал и правильно делал, ведь в соответствии с официальным «Имперским Атласом», изданным на рубеже 18 и 19 столетий, самурайское княжество Мацунаэ, что на юге острова Нэмуро (Хоккайдо) в состав империи не входило. Мацунайские феодалы, впоследствии добровольно-принудительно присоединившиеся к исторической родине, северо-хоккайдских айнов (о курильских уже не говоря) своими подданными не считали и на их земли не зарились. Но это то, что касается «де-юро», а «де-факто» в 1799 году на «не японском» острове Кунашир и на паре-тройке других возникают самурайские заставы. Туземное население с завидной регулярностью сжигало японские сараи и при любой попытке горе-колонизаторов высунуть нос из-за частокола осыпало их градом отравленных стрел. Впрочем, в некоторых уголках архипeлага в течениe лет возникали микроскопические колонии-поселения японских рыбаков, выброшенных на острова штормами, тайфунами или оказавшихся на чужбине в результате навигационных неурядиц. Возвращаться на родину рыбаки как правило не рисковали, потому что, во-первых, боялись лишиться головы за нарушение закона «железного занавеса», а во-вторых…. А во-вторых, первобытные айнские женщины были ничем не хуже избалованных цивилизацией японок. Но и в этом случае говорить о «объяпонивании» Курил не приходится, потому как многочисленное потомство мигрантов прозябало совершенно айнской жизнью и представление об исторической родине отцов (дедов и прадедов) имело самое что ни на есть былинное. Естественно, что для местных «стопроцентных» айнов (как и для любой уважающей себя «титульной нации») стало делом чести изобрести для вновь образовавшегося «нацменьшинства» обидную кличку. А так как формой глаз и цветом кожи японские полукровки от своих дразнителей не отличались, остроумные айны решили припомнить им «понаехавших» отцов. «Куру» – человек, пришедший ниоткуда. Именно такой народец, наряду с главным, проживал на островах в пору прибытия на архипелаг первых россиян. Так что, увы, не от славянских слов «курить», «курятина» или «кураж» происходит название «исконной русской землицы», задолго до нашего прихода нечаянно населенной куру, старательно исследованной голландцами и тщательно охраняемой японцами.
(продолжение следует)
