(продолжение)
«Когда я пройду этот Путь, то все живые существа
В моей стране осознают содеяное ими Добро и Зло,И будут способны они воспринимать явления прошлого…»
Дхармакара (в присутствии Будды-Локшвараджи)
«Верной дорогой идете, товарищи…»
В. И. Ульянов-Ленин (В обращении ВЦИК IX съезду Советов»
В глазах Советской Власти, не владевшие русским языком и не писавшие кириллицей ламы (но как минимум двадцать лет изучавшие сложнейшую философию Драхмы и тибетскую медицину) не являлись законными буддистами. Законный-же лама Дорджиев на устроенном большивиками «Всероссийском буддийском соборе» призвал: «Только если мы примем новую ситуацию и укрепим строгость дисциплины для учеников Будды, мы сможем достигнуть того, что буддизм вновь засияет как солнце».
Там-же Верховный Лама обозвал «паразитами» всех лам, «держащихся прежних привелегий в новых сложившихся условиях», и решительно призвал их к всемерному сотрудничеству с советской властью. «Только в этом случае мы сможем спасти Драхму от самоуничтожения, что не будет возможно через 15 лет»,- предостерег «реакционеров» Агван Дорджиев.
Но он ошибся. 15-ти лет не потребовалось. Уже к концу 30-х все до одного буддийские дацаны (включая петербурго-ленинградский) были закрыты, а сам по себе буддизм исключительно «мирно» поглощен был Генеральным Курсом.
Не желавшие поглощаться «паразиты держащиеся прежних привелегий» (как-то: жить на подаяние и лечить за это соплеменников, терпеливо обучать их детей, в течение столетий вести хроники своего народа) объявлялись «ламаистами» и автоматически попадали под «сектантскую статью».
Агвана Дорджиева, не смотря на прежние заслуги, чаша большивисткой благодарности тоже не миновала. В 37-ом он был арестован и замучен насмерть в лагере под Улан-Удэ. Постепенно антибуддийское озверение дошло до того, что в калмыкском и бурятских языках, слова имеющие религиозный смысл – ученик, учитель, книга – разрешалось произносить только по-русски. Однако сведения буддизма на нет в пределах советских границ пламенным «интернационалистам» показалось мало. В свежепереименованной Монгольской Народной Республике сталинские наставники строго приказали местным властям прекратить поиски перерожденного 8-го Джецюн-Ламы (равновеликого Далай-Ламе земного продолжения Будды), умершего в 1924-м году. Тамошние карманные теологи, сославшись на древнее предсказание, объявили, что линия перевоплащений Джецюн-Ламы прекратилась навсегда.
Что-ж тут о традиционной христианской России говорить, если в поголовно буддийской Монголии к 1933 году из 150 тысяч обитателей монастырей были казнены 25 тысяч.
В общем остатке, после антибуддийских казней, до конца 30-х годов в Монголии истребили 5 процентов населения. Но Монголией кремлевские борцы с «ламоизмом», ограничиваться не собирались, тем более что вблизи советской границы имелось в ту пору еще одно независимое государство с вековыми традициями тибетского Буддизма Алмазного Пути.
Тува (полное название-Танну Тува), каким-то совершенно невообразимым образом обрела неформальный суверенитет в 1917 году и сохраняла его аж до октября 1944 года, вплоть до своего присоединения к Советскому Союзу. Первые годы недолгой государственности своей маленькой страны, тувинские лидеры смело проводят независимую от СССР, более-менее цивилизованую внутреннюю политику. И даже не смотря на то, что в 1926 году Тува переименовывается в Народную Республику, тамошний премьер-министр издает указ, строго регламентирующий антирелигиозную прыть местных атеистов. Более того, в 1928-ом, буддизму в Туве представляется статус государственной религии, а монастырям-дацанам гарантируется право собственности на земли и строения. Именно эти и тому подобные «антитувинские» происки тувинского правительства спровоцировали полувоенный «десант» выпусников советских партийных курсов на территорию несчастной республики. И все-же «окончательного решения Буддизма» в Туве счастливым образом не произошло. До полного присоединения в 1944 году монгольский вариант там применить не рискнули, а к окончанию Великой Отечественной «попам» и прочим «мракобесам» в Совдепии послабление вышло. Смекнул Отец Народов, что перегнул антирелигиозную палку о спины «дорогих братьев и сестер».
Еще в ходе войны советское правительство, изо-всех сил стараясь ассоциироватся с лубочным образом Руси-Матушки пошло на дозированые уступки верующим. Благодаря наметившейся тенденции дозированных впрыскиваний «опиума для народа», чудом выжившим в тридцатые годы бурятским буддистам (в данном случае заметьте уже не «ламаистам») великодушно позволено было внести в Фонд Обороны 353 000 рублей. А тут еще, с разгромом Японии, около десятка буддийских стран стали потенциальными жертвами антиколониальной политики СССР. Именно в свете этой самой антиколониальной политики, и было задумано влезть во все эти Богом забытые бирмы с лаосами, с помощью ЦДУБ СССР.
ЦДУБ- Центральное Духовное Управление Буддистов (а не входящие в него верующие – по-прежнему уголовно наказуемые «ламаисты») образовалось в 1946 году «по инициативе группы лам и верующих». Управление было возглавленно Алманом Галсановым, его официальным заместителем «по делам верующих» назначен был реабилитированный после сталинской отсидки лама Лобсан Дармаев.
Вскоре в Улан –Удэ созывается Совещание буддийских деятелей Бурят-Монгольской АССР. Совещание принимает «Положение о буддийском духовенстве в СССР» обязывающее лам «почитать, наравне со своей священной верой, советскую Родину и всемирно содействовать ее укреплению и рассвету». Там-же Лобсан Дармаев избирается Бандидо-Хамбо Ламой Нового Периода, и с высокого московского соизволения резиденцией его становится храм «Хамбин сумэ» – Иволгинский дацан. Первый в СССР буддийский храм, разрешено было выстроить посреди болотной комаринной топи в 30 км от Улан-Удэ. Вскоре появляется второй (и уже последний в Советской России) – Агинский дацан в Читинской области. Агинский дацан открывают в бывшем вспомогательном храме дореволюционного буддийского монастыря, здание же главного храма по-прежнему занимают туберкулезная больница закрытого типа и лечебно-трудовой профилакторий крайне строгого режима для читинских алкашей.
Под руководством Первого Ламы Нового Периода, буддийские священослужители призывали бурятский народ к перевыполнению пятилетних планов, писали мантры во здравие Центрального Коммитета Коммунистической Партии СССР и послушно клеймили пресловутых «ламаистов».
В 1959 году Советский Хомбо-Лама на весь честной мир опозорил себя лично и всех ввереных ему российских буддистов, громогласно осудив в международной прессе восстание тибетцев против китайских агрессоров.
В административном здании (в штабе?) Иволгинского дацана со дня открытия и до последнего дня Советской власти красовался плакат на русском языке: «У буддистов СССР нет, и не может быть конфликтов с Советским правительством, всемирно заботящимся о благе народа». Считается, что текст данной «буддийской мудрости» принадлежит (либо перу, либо подписи) Лобсана Дармаева. Негоже нам с вами – поголовно бывшим комсомольцам (а то и похуже) строго судить несчастного Хомбо-Ламу. Воистину несчастного, раздавленного режимом человека с изувеченной судьбой. Именно таких «пуганых ворон», из числа отсидевших за «ламаизм», но в последствии не замеченых в религилзной деятельности назначал Кремль «Светочами Алмазного Пути».
(окончание следует)
