С годами у Рафаиловича стал портится характер. Он стал раздражителен и нетерпим. И раньше у него характер был не сахар, но со временем стал хуже.
У него была жена Рита, они были ровесники. Рита вышла замуж за Рафаиловича назло бывшему мужу Алексу, от которого ушла по какому-то давно забытому поводу. Не то он что-то сказал, не то что-то обещал и не сделал…
Короче, она собрала вещи и ушла к Рафаиловичу. Он этого не ждал.
Все началось с того, что в какой-то компании он пригласил Риту на танец и крепко схватил за зад.
– Есть за что подержаться, – с пошлой улыбкой сказал Рафаилович, глядя на Риту пьяными, сияющими глазами.
– А то, – сказала Рита и покосилась в сторону сидевшего за столом Алекса: видит ли он как нагло хватают его жену, мать его ребенка, и вообще, как эта тряпка собирается реагировать, когда какая-то пьяная рожа ее чуть не изнасиловала.
А никак. Алекс курил и беседовал об искуственном интеллекте с Дмитрием Киреевым, рано полысевшим блондином в дешевых очках. Киреев гнусаво утверждал, что роботы никогда не смогут заменить человека, а Алекс насмешливо, с непонятной улыбкой, смотрел на него сквозь сигаретный дым, как будто он лично знал робота, который легко может заменить любого человека.
– Как тебя зовут? – спросил Риту Рафаилович, осовело глядя на проходящего мимо официанта.
– Володя, – сказала Рита.
Рафаилович сбился с ноги и очумело посмотрел на нее.
– Какой у тебя телефон? – спросил он.
– Самсунг, – сказала Рита.
Хватка ослабла, руки Рафаиловича соскользнули с ее бедер, и она, наслаждаясь эффектом, отлипла от него и, лавируя между танцующими, вернулась к столу.
– Допустим, – бубнил плешивый Дмитрий, – даже если они будут создавать себе подобных и совершенствоваться. Если речь идет о промышленном роботе, его интеллект будет лимитирован работой над техническим заданием и за рамки этого выходить не будет.
– Разум ограничить нельзя, – веско сказал Алекс и погасил окурок о тарелку. – К сожалению, я должен откланяться. Рита, мы едем?
Потом дома был скандал, она что-то сквозь слезы говорила ему, за стеной заплакал Мишка, который тогда был совсем маленький – учился не то в третьем не то в четвертом классе. И тут раздался звонок – звонил пьяный Рафаилович и заявил, что он внизу и нужно поговорить.
Она схватила сонного Мишку, запихнула в большую сумку какие-то вещи и спустилась вниз.
– Меня зовут Зиновий, – сказал Рафаилович. – А это кто?
– Это наш сын Миша, – сказала Рита. – Миша, познакомься – это Зяма, твой новый папа.
– Машина где? – спросила Рита. Шотландский виски с лимонадом “Буратино” уверенно вел ее неизведанным курсом.
Рафаилович жалко икнул:
– Машина в гараже. В подземном. В пил… пилдинге.
Он, картинно приосанился и заявил, что когда выпьет, не садится за руль. В этом смысле автобус намного удобней.
– Будем разбираться, – сказала Рита. Она достала сотовый и вызвала такси.
Женат Рафаилович до этого никогда не был, а тут, вдруг, одним махом, получил жену и ребенка.
Прожили они семь лет.
Рафаилович бросил не только пить, но и курить. Он устроился наладчиком лифтов, приносил домой зарплату, чистил зубы, починил машину и возил Риту по ее делам.
Миша скучал по отцу, быстро рос и хорошо учился – это был единственный шанс расстаться с мамой и Рафаиловичем.
Однажды Миша уехал с Алексом на неделю на какие-то острова, а Рита поехала в Хайфу к матери.
Рафаилович взял пива, воблу и вечером устроился на кухне. Было уже поздно, и он успел прилично набраться, когда зазвонил телефон. Звонила Рита.
– Зяма, – сказала Рита, – я вышла замуж. Когда приедет Миша, скажи ему, чтобы он мне позвонил – я хочу его познакомить с новым папой.
– За кого? – с набитым воблой ртом, спросил Рафаилович.
– За мужчину, – сказала Рита.
– А… – сказал Рафаилович.
– Ага, – сказала Рита. – Будь здоров.
Через несколько месяцев Рафаилович узнал, что она была тяжело больна и поехала прощаться с сестрой и мамой. Знала, что не вернется. Не хотела быть обузой и долго и мучительно умирать на глазах мужа и сына. Позвонила Алексу, все ему сказала и попросила прощенья за все. Попросила поговорить с сыном и постараться смягчить удар.
Миша поступил в институт и уехал в Америку.
Алекс на выходные иногда заходит к Рафаиловичу – приносит пиво и тараньку, и они молча пьют до утра. Поднимают высокие стаканы со светлым пивом, и Алекс говорит:
– Лехаим!
– В следующем году в Иерусалиме! – отзывается Рафаилович.
– Как мальчик? – спрашивает Рафаилович.
– Учится, будет врачем, – говорит Алекс.
Они иногда, мельком, взглядывают на выцветшую любительскую фотографию рыжеволосой женщины с ярко накрашенными губами, висящую на стене.
Женщины – кто их поймет – странные созданья.
