Дольче Вита (итальянские сны)

…Ну так вот, гостиница наша с роскошным названием “la Galasse” и есть яркий пример этой самой “дольче виты” – сладкой, стало быть, жизни, в итальянском понимании философского смысла данного словосочетания.
Сладость во всем, и не просто в каждом квадратном дециметре выдержанного в стиле “жмеринского барокко” интерьера, но в любой точке выложенного затейливым кафелем пола. Все металлическое – в обязательном порядке позолочено, все стеклянное – тщательно охрусталено, деревянное – инкрустировано, а если что-то покрашено, то непременно в розовое. Шелковые белые салфетки с золотыми вензелями, бармен в белом кителе с золотыми пуговицами, в сенях здоровенный белый рояль шопеновской эпохи с грубо врезанным замком совершенно неадекватной надежности. Над гостиничным “фронт-деском”, напрочь лишенным какой-либо оргтехники, трогательная перемешка ретушированных фотографий католических мучеников местного значения, римских пап и столь же многочисленных, сколь удивительно напоминающих обитателей доперестроечной Одессы, мордулетов семейства Galasse.
Наш номер – вполне под стать вестибюлю. Кровать с расшитым лилиями балдахином, и куда ни кинь замыленный дольче-витой взгляд – бесконечные пастухи, изящно лапающие грациозных пастушек. Ну, а что касается дребезжащего кондиционера, допотопного сантехнического парка, отягощенного столь необходимым для европейцев биде, и прочих излишеств туристического комфорта, типа настольных часов или второго одеяла, то…
Зато какой там вид из окон! В распахнутые створки балконной двери, сквозь не просто чугунные, но густо увитые розами перила, глядел на нас тот самый Везувий. Везувий собственной непредсказуемой персоной в оконном проеме – поверьте мне, это страшно красиво в полном и в прямом смысле обоих слов. И что с того, что, дергая всякий раз за позолоченную грушу затейливую цепь шаткого унитаза, я получал за шиворот грамм тридцать водицы из примостившегося под лепным потолком бачка? Разве стоит заморачиваться отсутствием дополнительного одеяла (вместо него усатая хозяйка выдала почему-то шелковую скатерть все с тем же фамильным вензелем), если пропитанной запахом розмарина неаполитанской ночью вам по-любому не уснуть под канонаду фейерверков. Да и зачем спать вам, приезжим отпускникам-тунеядцам, если в парах недорогого “Кьянти” урожая этого года до зари не смыкают красивых средиземноморских глаз местные “трудовые резервы”.
В понедельник ли, в среду, не говоря уже о законных выходных – гулянки начинаются не ранее девяти вечера. Гостиничные рестораны, банкетные залы и прочие приспособленные для многолюдных торжеств помещения заполняются в пух и прах разодетыми толпами все что попало празднующих южан.
Щенячий энтузиазм, с которым восемьдесят с гаком гостей (не считая фотографа, видеооператора, команды аниматоров и вокально-инструментального трио) праздновали в нашем гостиничном фойе шестнадцатилетие полной, наряженной во все розовое девочки, сравним был лишь с интенсивностью окраски оранжево-фиолетового торта. Тортище кислотно-гогеновской гаммы дожидался часа своего торжественного съедения на украшенном атласными лентами пьедестале-алтаре, для пущей роскоши подсвеченном неоновыми лампочками. Уж и не знаю, во сколько там дошло до сладкого, мы спать отправились в одиннадцать, …но лучше бы и вовсе не ложились.
Вплоть до самого утра, ворочаясь под затейливо вышитым балдахином, слушал я, как старина Везувий то оглушительно хлопает под самым ухом, то отдаленно попукивает сейсмической какой-то фигней. За завтраком пожаловался я гостиничной барышне на так не кстати проснувшийся вулкан, после чего итальянка весьма темпераментно струхнула (надо понимать, чисто генетически), а потом, не менее эмоционально расхохотавшись, пояснила – дескать, это не конец света, а всего лишь традиционные субботние фейерверки. Фейерверки, даром что субботние, повторялись со сводящей с ума регулярностью каждую из последующих пяти ночей нашего там пребывания, и если кто-то собрался в описываемые края наслаждаться звоном ночных цикад, то сейчас самое время переосмыслить маршрут.
Цикады остались на хуторах черноморского побережья Краснодарского края и в пионерских воспоминаниях о полусонной Анапе, здесь же, синьерейс-интуристос, – день и ночь сплошная Дольче Вита! Да и вам ли, праздным отпускникам, не дрыхнуть до полудня, если в десять утра через силу шевелятся туземные жители. Еле ворочая исплясавшиеся ноги, давешние королевы танцпола и короли караоке сервируют постояльцам гостиничный завтрак, заслуживающий уж если не отдельной статьи, то по крайней мере специального абзаца.
Для начала – кофе. Он крепок, густ, ароматен и пенен. На итальянском Юге этот термоядерный напиток именуется “лонго” и к завтраку подается не в микроскопических пиндюрках, а в солидных чайных чашках тонкого фарфора, из которых чопорные англичане пьют свой пятичасовой чай. Чуть примятая со сна и без фанатизма причесанная итальянка медленно варит этот самый “лонго” в допотопном медном цилиндре двухведерного объема. Итальянка явно проснулась недавно (если вообще проснулась), однако свежесть булочек, крендельков и прочей сдобы душисто свидетельствует о том, что и здесь кто-то встает на работу в шесть утра. Сыр, яйца всмятку, всякая колбасная некошерность, потешно нанизанные на палочки засахаренные виноградинки и, пардон, – копченая конина. Да, друзья мои, конина. На свою бестолковую голову я лично осведомился у помятой хозяюшки, из кого произведен столь полюбившийся мне деликатес. Но что поделаешь, в чужой монастырь не ходят со своими моральными устоями, и впредь пришлось довольствоваться яйцами всмятку.
Красоты знаменитого Амальфо, причудливым серпантином обрывистого побережья соединяющего бухты Неаполя и Сорренто, я описывать не возьмусь – талантом не вышел. Скажу лишь, что это какой-то Крым на стероидах и материализовавшийся сон окончательно покончившего с реальностью куртуазного маньериста, год как не чурающегося LSD. Все красиво до такой степени, что через час восторженного созерцания рецепторы головного мозга засахариваются настолько, что начинаешь ощущать странную необходимость посмотреть на что-нибудь живительно-отвратительное. Но увы, спасения от Дольче Виты здесь нет. Нет, есть! И глаз получает спасительную передышку от чрезмерного, фокусируясь на далеких от античного совершенства телах немецких пенсионерок топ-лесс, распластавшихся на прибрежной гальке. Полутора минут подобной терапии вполне хватает, чтобы продолжить путь и…”вернуться в Сорренто”.
Но уже в следующем номере Russian Canadian Info.