Стамбульский дневник

Адем Мамукоглу похож на турка, как ваш покорный слуга – на индейца племени Сиу. Его рязанская физиономия средней курносости в сочетании с чистейшим русским поначалу вводит меня в некоторое заблуждение. Но это только поначалу, уже через пару минут осторожного прощупывания внешней cдобы наткнешься на булатную сельджуковскую начинку – да такую, что зубы обломишь.
Да, родился в социалистической Болгарии, да, воспитывался вне исламской культуры (папа и мама – инженеры с советскими дипломами), но тем не менее дома, несмотря на косые взгляды соседей и возможные неприятности по профсоюзной линии, разговаривали исключительно по-турецки. На “историческую родину” уехали в восемьдесят девятом в густом потоке прочих “лиц турецкой национальности”. Впрочем, кавычки (в первом и во втором случае) можно опустить ввиду пятипунктовой аналогичности тамошних народно-демократических турок нашим советским социалистическим евреям. Оказывается, представителей нетитульного этноса в болгарскую компартию принимали столь же неохотно, как и “безродных космополитов” в нашу, оттого и восхождение по карьерной лестнице “затурканных” болгарских граждан в лучшем случае было крайне затруднено, в худшем – невозможно…
Улицы Стамбула – бесконечный спектакль. Седая старина и нахальная под нее подделка, пронзительная правда и на ней паразитирующая ложь, невообразимая суета в перемешку с философской ленью. Для того чтобы напрочь запутаться в этом городе, вам не понадобится лезть в дебри стамбульского бытия. Ощущение полной некомпетентности во всем происходящем появляется даже не за порогом гостиницы, но в гостиничном вестибюле. Как бы пошло это ни звучало, но театр абсурда под названием “Стамбул”, действительно начинается с вешалки. Правда, существует одно существенное отличие этого от прочих храмов Мельпомены: зрителям совершенно непонятно, где заканчивается отведенная им гардеробная и где начинается костюмерная валяющих дурака актеров. Кто этот водонос в загнутых кверху алых туфлях Маленького Мука, с медным кувшином через плечо? Или эта женщина в перепачканном мукой восточном одеянии, раскатывающая тесто для пахлавы? Неужели на потеху туристам продавец развесного табака выкрасил бороду рыжей хной? Да нет же, вот и у водителя раздолбанного Мерседеса точь-в-точь такая же, будто из Тысяча и Одной ночи явившаяся борода. Официант в понарошкинском алладиновском костюме и потягивающий кофе посетитель в самделешнем белоснежном тюрбане с зеленым верхом, да еще и с ай-фоном в украшенной “Ролексом” руке. Торгующий жареной кукурузой юноша, для пущего бизнеса натянувший по самые уши опереточную феску, и покупатель-таджик в до боли родной тюбетейке и долгополой рубахе навыпуск.
…По родительским стопам наш Адем отправился за высшим образованием в бывший Союз, в недорогую, во-первых, и в меру мусульманскую, во-вторых, Уфу. При выборе вуза исламский фактор безусловно учитывался, ведь родители Адема люди верующие, да и сам он (даже после пяти лет студенческой общаги) вполне себе традиционалист. Впрочем, не ваххабит. Пивом и добрачными, пардон, связями выпускник уфимского вуза себя оскверняет хоть и без атеистической бравады, но и без особого внутреннего содрогания. В общем, наш русскоговорящий гид вполне нормальный холостой парень тридцати с небольшим лет. В христианском Риме, иудейском Тель-Авиве, индуистском Мумбае и как оказалось, в исламском Стамбуле, таких пока еще – пруд пруди. Адекватное, так сказать, большинство, с брезгливым ужасом взирающее на психопатическое меньшинство – шахидов всевозможных конфессий, что ни день – укладывающееся “на алтарь служения религии отцов”. Тем не менее, ныне верховодящая в Турции исламистская партия раздражения у Адема не вызывает. “Эти, конечно, тоже воруют, – грустно усмехается Адем, – однако значительно меньше предыдущих”. Что же касается с недавних пор вошедших в моду прабабушкиных хиджабов и прадедушкиных бород, то их мой собеседник считает подростковой демонстрацией турецкой молодежью собственной независимости, своеобразным кукишем под нос не допустившим Турцию в Евросоюз соседям.
…У Стамбула, как и Адема, с “верой отцов” отношения далеко не черно-белые. Гамма отношений этих такова, что дальтоник ошалеет. Например, в приятном отличии от Исламабада и Грозного, блудниц с гомосексуалистами камнями тут не побивают, и от того местные гей-клубы рекламируются безо всякой опаски. Тем не менее, в разгар рабочего дня по сигналу десятков муэдзинов прилегающие к базарной площади переулки плотно заполняются молящимися. И тут же, не далее чем в паре шагов от истово кладущих поклоны бородачей-фундаменталистов, крашенная под Мерилин Монро турчаночка задорно торгует дамским бельем неоднозначного предназначения. У сакрального фонтанчика пред вратами мечети в суровом молчании омывают стопы верные последователи “правильных халифов”, и рядом же уличный музыкант наяривает на гармошке гяурское “let it be”.
Тут тебе и православный Вселенский Патриархат, полтора тысячелетия тягающийся с Ватиканом за право считаться христианским “хэдквотером”, и пяток синагог с еврейской больницей (полтысячелетия являвшиеся духовным центром сефардского иудейства), наверняка и буддистам с сикхами найдется где помолиться в этом городе, не подвергая себя особой угрозе, …ну и опять же “храмы однополой любви” и провокационные бутики. Короче, Восток, который Они потеряли.
И едут в “мусульманский нью-йорк” туристы изо всех уголков исламского мира. Едут, уж если не пивка попить, так хоть одним глазком взглянуть на развеселую мерилин монро, не опасающуюся ваххабитской палки, на гармониста, не попадающего под юрисдикцию стражей Исламской Революции, да на прочие чудеса толерантности. Патриархальный носитель крашеной бороды из Марокко, раскосые красавицы в шелковых хиджабах из далекой Джакарты, в артековской тюбетейке таджик из Душанбе, чернокожий юноша из Сомали. …Едут правоверные поглазеть, как же все это было лет эдак пятьдесят тому назад в шахском Тегеране, в королевском Кабуле, в довоенном Бейруте. Не знаю как вам, но мне отчего-то кажется, что именно благодаря этому человеческому интересу и переливается диковинными нарядами пестрая стамбульская толпа. Последняя пестрая толпа Великого Шелкового Пути.
Спектакль в веселом театре абсурда подходит к концу. Для меня он закончится уже завтра в аэропорту “Ата Тюрк”, для представителя адекватного (пока что) большинства Адема – думаю, лет через пять.
…Странное дело, но мне хотелось бы оказаться в дураках вместе со всеми своими пророчествами. Очень хотелось бы вновь быть обманутым старым ходжой насреддином по имени Стамбул.