Коробов был писатель. Какое-то время жил в Германии, потом перебрался в Штаты. Там, оглядевшись, он решил написать сценарий и быстро заработать много денег.
Его жена, Таня Коробова после журфака работала в какой-то конторе редактором. Она посоветовала ему наваять что-то типа фильма ужасов. Но не обычный ужастик с вампирами и бензопилой, а психологический. Так, чтобы незаметно нагнетать. Немножко более европейский, что ли. Он засел за работу, и через две недели сценарий был готов. Со всеми диалогами и ужасами. Перевели на английский, и Танина подруга Женя Вермишева, которая окончила иняз и была замужем за американцем, проверила, нет ли ляпов.
Коробов нашел литературного агента, оставил ему сценарий и стал искать работу. Через три дня агент позвонил и сказал, что показал сценарий известному продюсеру и тот заинтересовался.
Все завертелось очень быстро, и Коробову предложили контракт.
Через год фильм вышел, получил отличные рецензии и собрал большие деньги в прокате. В Европе о нем писали ведущие критики. Назывался он “Каюк”.
Неторопливо разворачивался сюжет с ледянящими душу деталями. Зловеще несет холодный ветер по пустынным улицам мусор и обрывки бумаги.
У серых стен, под кусками картона лежат бездомные. Худые собаки, поджав хвосты и прижав уши, пробегают мимо. Из дыр в стенах выглядывают крысы. Один кусок картона зашевелился, сдвинулся и сел человек, укрытый тряпьем. Седая щетина на впалых щеках, почерневшие от грязи руки. Это – бывший эксперт Международного Валютного Фонда Стивен Гэтсби. Он потерял семью, дом, деньги и остался на улице. Долгий кашель сотрясает его впалую грудь. Испуганная крыса шарахнулась, потеряла равновесие и с глухим всплеском упала в канализационный люк. Стивен медленно собирает свои пожитки в черный мешок для мусора. Останавливается полицейская машина, и два копа – черный и белый – с холодным любопытством смотрят на него. Бубнит рация, сообщая о происшествиях в каменном чреве Мегаполиса.
БЕЛЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ (черному):
– Когда-то этот бам был большим человеком, встречался с Президентом. Он здесь давно, я знаю его. Гарвардский выпускник, специалист по международным финансам. Он в свое время помогал русским налаживать бизнес, когда коми смылись, оставив их без штанов. Как-то он мне прочел целую лекцию о рыночных отношениях. Я не понял ни слова. Безобидный старик. По утрам он пьет кофе в миссии Святого Стефана на углу 46 и 11 улиц. Благодаря таким парням русские смогли вылезти из ямы. Но сразу попали в другую. От отца ему досталось что-то около сорока миллионов. Он вложил их в биржевые спекуляции и прогорел.
Машина медленно двинулась дальше.
Стивен проводил их взглядом и, почти автоматически, совершил привычный утренний ритуал – дрожащими пальцами стал перебирать пожитки: сертификат рождения, кубок, полученный в колледже за игру в регби, диплом университета, семейные фотографии, благодарственное письмо президента Клинтона, матрешку “Горбачев”, водительское удостоверение, книгу с портретом Ельцина на обложке. Долгим печальным взглядом он смотрит на улыбающегося Ельцина, потом осторожно подносит книгу к губам и целует.
Медленно движется по узкой улице, среди высоких, потемневших от времени стен старческая фигура.
Через разбитое стекло двери за Стивеном пристально наблюдает человек в поношенном пальто.
Оглянувшись по сторонам, он выходит и идет следом. С противным визгом из-под ног выскакивает крыса, он злобно произносит несколько коротких слов на русском языке.
Начинается тихая музыка. В ней звучат тревога и одиночество человека в равнодушном мире.
На углу человек нагоняет Стивена и глухо произносит по-русски:
– Как дела?
Стивен отшатывается, потом вглядывается в лицо человека и тихо произносит:
– Это вы, мистер Кох? Какими судьбами? Вы давно из России?
– Давно.
– Как там дела?
– От плохого к худшему. Они имеют то, что заслуживают. Хотят работать, как поляки, а жить как немцы. Если вы начинаете каждый день шнапсом – ваши дела дрянь. Они хотели догнать и перегнать Штаты. Флаг в руки. Мне ваш адрес дал Бжезинский.
– Где он?
– В Швейцарии. В приюте. Там отличные условия. Он очень просит что-нибудь сделать для Камдессю. Старик совсем плох. Нет денег на лекарства. Мы с вами живем в стране неограниченных возможностей. Если не мы, то кто? Привет вам от Бурбулиса.
– Я сейчас несколько стеснен… Сорок долларов хватит?
– Давайте. Идите, пейте свой кофе. Мы с вами не зря прожили жизнь, мой друг. У меня есть для вас сувенир.
Он порылся в карманах и достал мятый приватизационный ваучер.
Стивен взял его и на глазах появились слезы.
– Как Чубайс? Что с Парижск им клубом?
– Клуб закрыт. Денег нет даже на ремонт. Хоть шаром покати. Нефть стоит два доллара за бочку, за доллар дают сто рублей. Все в долгу, как в шелку. Путин продал китайцам Чечню. Прощайте, Стивен!
Он наметанным взглядом выбрал какого-то человека, подошел и попросил мелочь.
МОСКВА. Красная площадь. На мавзолее надпись “ЧУБАЙС”.
Прямо с парада русские элитные части НАТО отправляются с миротворческой миссией на границу Индии и Пакистана, где идет ядерная война.
По улицам ходят люди в противогазах, в киосках продают гранатометы “Муха”.
В “Шереметьево-2” отъезжающие евреи встречаются безумными взглядами с возвращающимися евреями. И те и другие уверены, что это чудовищная ошибка.
