Путевые откровения

Именно откровения, потому что замаскированных под жанр путевых заметок бахвальств на сегодняшний день понаписано – хоть пруд пруди. Мне же хвастаться не позволяет, во-первых, врожденная скромность, а во-вторых, – тот факт, что незатейливый маршрут нижеописываемого вояжа давным-давно изъезжен значительной частью моих глубокоуважаемых читателей. Именно откровения, пусть незатейливые, порою не совсем приличные, но непременно предельно искренние.
И во славу неприличной искренности начну с того, что лондонские писсуары присобачены к стенкам тамошних ватерклозетов на высоте немногим ниже моей груди. Фу, какая проза, – возмутится длинноногий сноб. Но, как знать, быть может, практичный человек моего (крайне среднего роста), отправляясь к берегам Туманного Альбиона, сочтет данную информацию весьма полезной. Ну, я знаю? – по крайней мере, в случае малой нужды будет морально подготовлен к торжественному вставанию на цыпочки в английских сортирах. Увы, в девичью комнату, ваш любознательный репортер допущен не был, и оттого информацией о внутреннем ее устройстве не располагаю. Лишь одно касательно прекрасных половин заметил я: в лондонской сфере обслуживания непропорционально много славянской нашей сестры. Впрочем, не родной – восточной, а все больше двоюродной – западной да южной. Польки, чешки и балканочки у них там вместо торонтовских ямаечек, чикагских мексиканочек и санфранцискских филиппиночек.
Ну и в продолжение неполиткорректной темы упомяну о том, что в центральных лондонских кварталах по европейским стандартам крайне мало неевропейцев. Что же касается попадающих в поле зрения представителей экзотических этносов, то, как правило, чадрами, чалмами и четками из сушеных глаз сенегальского тигра (я специально старался на “ч”) щеголяют в основном интуристы и, следовательно, можно сделать отрадный вывод, что лондонские иммигранты эмансипируются несравнимо успешнее парижских, римских и до боли родных наших с вами “брайтонбичевских”.
Это я сейчас по возможности плавно перехожу к невеселым мыслям про то, что какими бы мы ни казались себе замаскированными под “всех из себя таких американцев”, нас непременно обнаружат, окрикнут и опозорят (теперь я старался на “о”) именно те, на кого изо всех сил тужились мы не походить. Ну, конечно же, из Чикаго, ну, само собой, “уже давным-давно объездили весь мир”, и разумеется, “сами прекрасно устроены”, а дочка – гламурное фото в интерьере русского ресторана прилагается – заведует то ли ” гугелом”, то ли “эпылом”.
Ну да будет мне ядом капать на соотечественников, ведь куда важнее наблюдения за манерами и характером туземных жителей британского королевства. Ну так вот, в двух словах (а точнее в четырех): манеры ужасные, характер – расчудесный. Менее щепетильных и в то же время более обходительных людей я в своей жизни не встречал. Жизнерадостные посетители переполненного паба в самом прямом смысле слова сбивают сигаретный пепел вам на правое плечо, время от времени доброжелательнейшим образом интересуясь: “are you alright there” (все ли там у тебя в порядке?), и если по какой-то причине вы не “alright”, вам вместо правого плеча моментально станут сбивать на левое. На мой взгляд, величайшее достижение просвещенного народа и основной принцип строительства наиудобнейшего для жизни общества: не желаешь быть перепачканным табачным пеплом, не ходи в паб.
В гостиничном ресторане ужин заканчивается в восемь часов, потому что гостиница предназначена не для ночного разгуляева, но для отдыха постояльцев. И если расфуфыренная в перламутровую кожу, отливающая сваровскими стразами “принцесса Газпрома” истерит своему казанскому бруталу в сиреневых лосинах про то, что “в Лондоне невкусно”, то пусть катится в Париж или Рим – там таки да, вкусно. Гордый народ Великой Британии пьет неважный (немногим лучше американского) эспрессо и если не желает идти на поводу у индийских кулинаров, то и вправду кушает жестоко высмеянные европейской литературой “fish and chips” и прославленную советским кинематографом “…овсянку, сэр”. Однако, не знаю как кому, но мне жареная рыбка с жареной же картошечкой, поданная в промасленном кульке, очень даже понравилась.
Мне вообще в Англии понравилось все, мне там (каким-то странным образом) понравилось даже то, что не понравилось. Например, упрямая традиция не вооружать полицейских, носиться со своей королевской семьей, как с писаной торбой, в пять часов вечера пить с голодухи чай с огуречными бутербродами, и этот их “Лондонский Глаз” – роскошное в своем безобразии Колесище Оборзения в паре сотен метров от Биг-Бэна.
В Лондоне конечно же есть карманники и профессиональные нищие, но за три там проведенных дня я не заметил ни тех, ни других. Возможно, причиной представшей моему взору криминальной пасторали была только что закончившаяся Олимпиада (и следом за ней начавшиеся параолимпийские игры), но в любом случае – молодцы. Молодцы, потому что пару лет тому назад моего приятеля в один день два раза ограбили (при этом один из разов под дулом пистолета) на улицах принимающей чемпионат Мира по футболу южноафриканской столицы. Не ходите, дети, в Африку гулять. А все потому, что не осталось в ней английских колоний. И вот в этом самом месте, дабы не увязнуть в геополитических дебатах с канадскими борцами за независимость от Британской Короны, вернусь ко всякой мелочи.
Мелочь. В Англии она не копеечный сор, но солидная составляющая жирного-прежирного британского Фунта. Делая нехитрые покупки, уже через час таскаешь в карманах тяжеленную пригоршню монет совершенно непонятного достоинства. Даже владея языком Шекспира, и даже при свете гостиничной настольной лампы нацепив недавно прописанные очки для чтения, я так и не смог “подбить бабки”. Ну не ставят они в силу каких-то причин циферки на мелочи, а прописью если и пишут, то в одних только англичанам известных местах. К тому же, имеются там монеты совершенно одинакового достоинства, но при этом абсолютно различные по цвету, весу и даже форме. Короче, выгреб я английскую мелочь (как в дальнейшем оказалось, весьма пузатую) и, положась на честность смуглого бородатого торговца, предложил ему отсчитать – сколь там на его этнический пирожок положено.
И дал он пирожок. И вдобавок к пирожку великодушно обменял медь на солидную бумажную купюру. И думается, что не облапошил меня лондонский бородач ни на полпенса. Потому что, ну никак невозможно жульничать в столице Великой Британии.
Другое дело – в Стамбуле, в бывшей столице бывшей Османской Империи. Но о ней и об османском жульничестве – в следующей главе путевых откровений.