Иван Иванович жил недалеко от Олександра Тарасовича и часто, по-свойски, заходил к нему на “рюмку чая”.
У Ивана Ивановича была жена Маргарита Петровна и взрослая дочь Даша. Быт был налажен, Маргарита Петровна была замечательной хозяйкой и кормила мужа и дочь разносолами.
Но Ивану Ивановичу иногда хотелось в мужской компании выпить, поговорить, и тогда он шел к Олександру Тарасовичу.
Тот жил один, вечерами обычно был дома, сидел в Интернете и всегда был рад старому приятелю.
На улице пахло весной, громко чирикали воробьи.
Даша уехала с подругой в Турцию. Как-то утром Маргарита Петровна отправилась на дачу, и Иван Иванович решил зайти к Олександру Тарасовичу поговорить о том, о сем…
По дороге он взял водки, кое-какую закуску.
Нажал кнопку домофона и, услышав голос Олександра Тарасовича, ответил: “Свои”.
Щелкнул замок, он вошел в подъезд и подошел к лифту.
На третьем этаже вышел. Дверь в квартиру Олександра Тарасовича была приоткрыта.
Он вошел и сразу прошел на кухню – положил водку в морозилку, пакет поставил на стол и заглянул в гостиную.
За столом сидел Олександр Тарасович, смотрел в стоящий перед ним компьютер и что-то слушал через наушники.
– Порнушку смотришь? – беззлобно подкусил его Иван Иванович.
Олександр Тарасович не ответил.
Иван Иванович заглянул приятелю через плечо и увидел, что тот читает написанное как бы русскими буквами, но не по-русски.
– Владеете иностранными языками? – опять пошутил Иван Иванович.
Но Олександр Тарасович, погруженный в чтение, опять промолчал.
– За кого болеешь? – в свойственном ему шутливом тоне продолжил Иван Иванович. – За “Спартак” или за “Динамо”? Ну, ладно, я пойду на кухню, приготовлю закусь, а ты закончишь просвещаться, приходи. Водочка уже в морозилке, я там пельмешек взял, огурчики малосольные, колбаску, хлеб. Через десять минут все будет готово.
Олександр Тарасович, не отрывая взгляд от монитора, несколько раз кивнул, и Иван Иванович отправился на кухню готовить их очередное застолье.
Через десять минут он заглянул у комнату и сказал:
– Санек, все на столе. Кончай эту лабуду, водка стынет.
Олександр Тарасович рассеянно взглянул на него, снял наушники и, словно в состоянии прострации, поднялся и отправился на следом за приятелем на кухню.
Иван Иванович достал из холодильника бутылку, ловко открыл ее и удивительно точно разлил по сто грамм в стаканы. На столе стояли две тарелки с дымящимися пельменями, рядом, в маленькой бутылочке, уксус и в пластиковой банке сметана. На отдельных тарелках были огурцы и колбаса. Друзья чокнулись, выпили и закусили.
– Ну, что ты вычитал? – спросил Иван Иванович. – Я в этом компьютере ничего не понимаю. А Дашка с него вообще не вылазит. Что в этом такого интересного – хоть убей не пойму.
И, недоуменно хмыкнув, Иван Иванович вновь разлил по стаканам водку.
– Давай, выпьем за родину! – неожиданно предложил он. – Родина у человека одна. Есть такие, кто готов ее за банку варенья и корзину печенья продать. Но мы с тобой таких глубоко презираем. Ты служил в погранвойсках, я танкист. Дембельский аккорд 76, в/ч 2258. Случись что, нас учить не надо – возьмем в руки оружие и будем защищать нашу родину. За родину!
Они подняли стаканы, Иван Иванович встал и, отставив локоть, с торжественным лицом выпил, неспешно взял огурец, вкусно хрумкнул и бросил взгляд на стакан Олександра Тарасовича.
Тот выпил половину от налитого и заедал пельменями.
– Ты чего это за родину не допил? – спросил Иван Иванович. – За родину надо до дна.
– Я, это, что-то чувствую себя фигово, – сказал Олександр Тарасович. – Со вчерашнего дня спина болит. Под левой лопаткой. Может сердце опять шалит.
– Тогда тем более выпить надо! – сказал Иван Иванович. – Алкоголь расширяет сосуды, сердце бьется, кровь по венам гонит. От водки еще никто не умер. У меня даже Марго, если надо, стакан примет – и хоть бы что. Ты чего сегодня квелый какой-то? Случилось что?
– Да нет, вроде ничего не случилось… – сказал Олександр Тарасович. – Сердце только с ночи тянет.
– А ты меньше в своем этом Интернете сиди, здоровее будешь.
– Здорово затягивает, – сказал Олександр Тарасович. – Начнешь искать какую-то информацию, а тут столько всего… И то интересно прочитать, и это… Смотришь – день прошел, вечер уже. Вроде с пользой время провел, а толком не сделал ничего.
– Зараза это, – сказал Иван Иванович. – Ты телевизор хоть смотришь?
– Не люблю я эту голимую пропаганду, – сказал Олександр Тарасович.
– Ну, какая же это пропаганда? – возразил Иван Иванович. – Ведь все правда. Против фактов не попрешь.
– Ну, какие там факты? – возразил Олександр Тарасович. – Все говорят одними и теми же тупыми штампами. Все, буквально все подтасовано. Я ведь через интернет всю ихнюю информацию могу проверить. Я потому и перестал смотреть, что брехня.
– И чего там такого, что тебе не нравится? – спросил Иван Иванович.
– Вообще все. Давай не будем о политике.
– Ну, события, по крайней мере, описывают точно.
– А как ты можешь судить об этом – точно или нет? Ты что, там был?
– Где? Если ты имеешь ввиду Сирию, то не был, но ведь показывают прямые репортажи оттуда.
– А при чем тут Сирия? Я про Сирию вообще ничего не знаю.
– Это зона наших интересов, – сказал Иван Иванович.
– Зона наших интересов – тамбовская деревня. А там что мы забыли?
– А ты хочешь, чтобы там опять американцы всем заправляли?
– При чем тут американцы? Где мы и где они.
– Так, между прочим, говорит пятая колонна! С чужого голоса ты поешь, – сказал Иван Иванович и поднял бутылку:
– Допивать будешь?
– Попозже.
– Тогда я остатки наливаю себе. Будь здоров! Гх!
– И ты не хворай.
– Сашк, честно, завязывай ты с этим Интернетом. Вообще ты из дома выходить перестал. У тебя вон холодильник пустой. Я там тебе полпачки пельменей в морозилку положил. Совсем ты себя довел. Я ведь догадываюсь из-за чего все это – чего ты так переживаешь.
– Из-за чего?
– Лерка твоя ушла, вот ты после этого и забурел. Да не думай ты о ней. Кругом баб полно, найдешь себе и лучше и моложе.
Зазвонил телефон, Иван Иванович достал его из нагрудного кармана летней рубашки, глянул на экран и сказал:
– Марго с дачи прикатила. Алле! Тут недалеко. Ставь пока чайник, сейчас приду, чай пить будем.
Он поднялся, похлопал Олександра Тарасовича по плечу и направился к выходу.
