Твари подлые. Я ненавижу их всеми фибрами измученной души. От всего своего благородного сердца заявляю вам, что мои, добротой и пониманием светящиеся глаза, век бы не глядели на этих гадов. Только куда спрятаться, где укрыться от них в чертовой этой Америке? Не успеет день начаться, а они уж тут как тут. Сперва те, что в лифте (вот ведь зверье!), стоят себе спокойненько – как бы ничего не замышляя, и вдруг ни с того ни с сего – хрясть прямо в открытое лицо – Хавар ю, дорогой сосед, в этот бьютифул морнинг поживаете? И наблюдают изверги с подлой улыбочкой, как от самых уголков моего улыбающегося рта плывут к свинцовым от бешенства глазам тугие желваки.
– Сеньк ю, – отвечаю мучителям, – отличненько я поживаю, а вы-то сами как?
– И мы отличненько, – отвечают опричники.
Но эти в лифте – дети невинные по сравнению с теми, что тормозят, пропуская на выезде из гаража. Вот где вся низость тупого американского народа проявляется, вот когда всё коварство их всплывает на поверхность. И ведь до какой степени изголяться наловчились садюги, что и в самом деле вне очереди проехать дают!! … Только не на дурака напали “мистеры-твистеры”, с волками жить – по-волчьи выть, и я им ручкой в ответ машу приветливо, типа – “никак не ожидал, однако же премного благодарен, но тем не менее – только после вас “. Помашу я им этаким манером и представляю себе с наслаждением, что после этого в их темных душах творится. Все правильно, нефиг с ними церемонии разводить, око за око, зуб за зуб. Вам бы на морозе двадцатиградусном негритяра здоровенный (рожа бандитская, кулаки – как дыни) дверь входную подержал бы, дожидаясь пока вы к подъезду добежите, так и вы бы в тепличных своих москвах да питерах каждому встречному стали бы “здрасте” говорить – чтоб знал, подлец, как ни в чем не повинным прохожим в лицо улыбаться.
Не-на-ви-жу… Мячик детский третий день на газоне валяется! Ну ладно не крадет никто (зажрались, мерзавцы, у них тут мячей штук по пять на семью), но шилом, шилом-то сапожным отчего не пробить?! Вот и я говорю – нелюди. Собак соседских не травят, цветы друг дружке норовят не вытоптать, газеты не крадут, книги телефонные не поджигают. А ведь наверняка хочется, голову даю на отсечение, что хочется. Мне же хочется! Разве они и мы не из одного теста слеплены, разве не от общей праматери-обезьяны мы с ними произошли? Конечно же, хочется цветы у подъезда вытоптать, но еще больше подмывает их свое превосходство над остальным миром продемонстрировать. Ездят взад-вперед по планете со всякими миссиями дурацкими, лыбятся белозубо, помощи гуманитарные раздают, а потом еще удивляются, за что их весь мир люто ненавидит.
Я за весь мир не отвечу, но за собственную судьбину покалеченную счет предъявлю. Выманили меня обещаниями из теплого гнезда винницкого облпотребсоюза, приезжай, мол, братан, кем захочешь – тем и станешь, потому как тут у нас возможности крайне неограниченные и до неприличия равные. Сорвался наивный я с унавоженного места. Приехал, и что же оказывается?! Оказывается, что попал в полное средневековье, в античную страшную сказку. Тут у них полулюди-полулошади по сорок часов в неделю пашут, плюс сверхурочные, а потом все выходные напролёт ходят и друг дружке улыбаются. Первые пять лет на работу я не устраивался – “брал” язык их придурошный. А потом, убедившись, что выучить эту чушь нормальный человек не в состоянии, бросил глаголы к чертовой матери и пошел “кончать на программиста”. На программистов нас наши же винницкие люди учили, на нашем же человеческом языке. Парень я не глупый и через год вполне прилично освоил три основные программы – “RTV”и “RTV-плюс” (с Фимой на двоих, – у меня коробка левая), и – самую главную восьмую федеральную программу – во вполне приличном доме с подземным гаражом. Не та моя, конечно, квартирка-куколка – в самом центре около горисполкома, с в три слоя застеклённой лоджией, с натихаря приваренными двадцатью пятью чугунными батареями, с дверью стальной, снятой непосредственно с того самого стоящего на запасном пути бронепоезда… Но что поделаешь, приходится терпеть. Ничего, мне до пенсии всего лишь двадцать лет ждать осталось. Бог не выдаст, гавермент не съест, и в этой ситуации главное голову не потерять, не совершить сгоряча какой-нибудь глупости. Вот Фима-сосед, вроде бы тоже рассудительный мужик, но на легкий хлеб позарившись, взял да и устроился на работу. Теперь у Фимы с каждого заработанного доллара десять центов государство отбирает. А знаете, на что в этой стране налоги идут? Они тут, гады, на наши кровнозаработанные денежки черных тунеядцев содержат, беженцев узкоглазых со всего мира завозят, нелегальных мексов за мой счет норовят современнейшими ультразвуками лечить. Да лучше я до конца своих дней впроголодь из магазина “Еврофуд” минской колбасой и сырками в шоколаде питаться буду, чем деньги этим паразитам общества отстегивать, язык их долбаный учить, президентов им выбирать, цветы не топтать, прохожим улыбаться…
Твари подлые. Я ненавижу их всеми фибрами измученной души. От всего своего благородного сердца заявляю вам, что мои, добротой и пониманием светящиеся глаза, век бы не глядели на этих гадов. Только куда спрятаться, где укрыться от них в чертовой этой Америке?
Не успеет день начаться, а они уж тут как тут. Сперва те, что в лифте (вот ведь зверье!), стоят себе спокойненько – как бы ничего не замышляя, и вдруг ни с того ни с сего – хрясть прямо в открытое лицо – Хавар ю, дорогой сосед, в этот бьютифул морнинг поживаете? И наблюдают изверги с подлой улыбочкой, как от самых уголков моего улыбающегося рта плывут к свинцовым от бешенства глазам тугие желваки.- Сеньк ю, – отвечаю мучителям, – отличненько я поживаю, а вы-то сами как?- И мы отличненько, – отвечают опричники.Но эти в лифте – дети невинные по сравнению с теми, что тормозят, пропуская на выезде из гаража. Вот где вся низость тупого американского народа проявляется, вот когда всё коварство их всплывает на поверхность. И ведь до какой степени изголяться наловчились садюги, что и в самом деле вне очереди проехать дают!! … Только не на дурака напали “мистеры-твистеры”, с волками жить – по-волчьи выть, и я им ручкой в ответ машу приветливо, типа – “никак не ожидал, однако же премного благодарен, но тем не менее – только после вас “. Помашу я им этаким манером и представляю себе с наслаждением, что после этого в их темных душах творится. Все правильно, нефиг с ними церемонии разводить, око за око, зуб за зуб. Вам бы на морозе двадцатиградусном негритяра здоровенный (рожа бандитская, кулаки – как дыни) дверь входную подержал бы, дожидаясь пока вы к подъезду добежите, так и вы бы в тепличных своих москвах да питерах каждому встречному стали бы “здрасте” говорить – чтоб знал, подлец, как ни в чем не повинным прохожим в лицо улыбаться.Не-на-ви-жу… Мячик детский третий день на газоне валяется! Ну ладно не крадет никто (зажрались, мерзавцы, у них тут мячей штук по пять на семью), но шилом, шилом-то сапожным отчего не пробить?! Вот и я говорю – нелюди. Собак соседских не травят, цветы друг дружке норовят не вытоптать, газеты не крадут, книги телефонные не поджигают. А ведь наверняка хочется, голову даю на отсечение, что хочется. Мне же хочется! Разве они и мы не из одного теста слеплены, разве не от общей праматери-обезьяны мы с ними произошли? Конечно же, хочется цветы у подъезда вытоптать, но еще больше подмывает их свое превосходство над остальным миром продемонстрировать. Ездят взад-вперед по планете со всякими миссиями дурацкими, лыбятся белозубо, помощи гуманитарные раздают, а потом еще удивляются, за что их весь мир люто ненавидит.Я за весь мир не отвечу, но за собственную судьбину покалеченную счет предъявлю. Выманили меня обещаниями из теплого гнезда винницкого облпотребсоюза, приезжай, мол, братан, кем захочешь – тем и станешь, потому как тут у нас возможности крайне неограниченные и до неприличия равные. Сорвался наивный я с унавоженного места. Приехал, и что же оказывается?! Оказывается, что попал в полное средневековье, в античную страшную сказку. Тут у них полулюди-полулошади по сорок часов в неделю пашут, плюс сверхурочные, а потом все выходные напролёт ходят и друг дружке улыбаются. Первые пять лет на работу я не устраивался – “брал” язык их придурошный. А потом, убедившись, что выучить эту чушь нормальный человек не в состоянии, бросил глаголы к чертовой матери и пошел “кончать на программиста”. На программистов нас наши же винницкие люди учили, на нашем же человеческом языке. Парень я не глупый и через год вполне прилично освоил три основные программы – “RTV”и “RTV-плюс” (с Фимой на двоих, – у меня коробка левая), и – самую главную восьмую федеральную программу – во вполне приличном доме с подземным гаражом. Не та моя, конечно, квартирка-куколка – в самом центре около горисполкома, с в три слоя застеклённой лоджией, с натихаря приваренными двадцатью пятью чугунными батареями, с дверью стальной, снятой непосредственно с того самого стоящего на запасном пути бронепоезда… Но что поделаешь, приходится терпеть. Ничего, мне до пенсии всего лишь двадцать лет ждать осталось. Бог не выдаст, гавермент не съест, и в этой ситуации главное голову не потерять, не совершить сгоряча какой-нибудь глупости. Вот Фима-сосед, вроде бы тоже рассудительный мужик, но на легкий хлеб позарившись, взял да и устроился на работу. Теперь у Фимы с каждого заработанного доллара десять центов государство отбирает. А знаете, на что в этой стране налоги идут? Они тут, гады, на наши кровнозаработанные денежки черных тунеядцев содержат, беженцев узкоглазых со всего мира завозят, нелегальных мексов за мой счет норовят современнейшими ультразвуками лечить. Да лучше я до конца своих дней впроголодь из магазина “Еврофуд” минской колбасой и сырками в шоколаде питаться буду, чем деньги этим паразитам общества отстегивать, язык их долбаный учить, президентов им выбирать, цветы не топтать, прохожим улыбаться…
