Когда-то я очень любила танцевать, в 5-6 лет я танцевала чуть ли не каждый вечер. Никто меня не учил этому, я танцевала, так сказать, по наитию. А началось все после того, как меня повели на балет, кажется,”Лебединое озеро”. Балерины сильно поразили меня. Я решила стать балериной и танцевать перед публикой. Публика собиралась большая, вся папина родня: мои дяди, тети, двоюродные братья, сестры и бабушка с дедушкой. Все жили тогда рядом, в старых маленьких домах с одним большим общим двором.
Наш дом вплотную прилегал к бабушкиному, потом шел дом папиного старшего брата, дяди Арама, у которого было трое детей. С другой стороны, через стену, жил второй брат, дядя Самвел, со своей семьей. Третий брат, дядя Саргис, жил с родителями. В молодости он был контужен. На него напали грабители и, обокрав, сильно стукнули по голове, поэтому он немного сдвинулся. Хотя я ничего такого за ним не замечала, а мамина родня вообще считала, что он нормальнее всех остальных папиных родственников. Папа был младшим. Был еще один брат младше него, но он пропал на войне без вести. Как его ни искали, не смогли найти. Бабушка с дедушкой до конца жизни надеялись, что он жив. А на папу по ошибке пришла похоронка. Он, не зная об том, выписался из госпиталя и приехал домой, никого не предупредив. Бабушка, увидев его, потеряла сознание. Дедушка, говорят, как сидел, так и врос в стул, не мог сдвинуться. После этого папа стал для них как-то по-особому дорог. Ну, а я, соответственно, была их младшей любимой внучкой. По вечерам они торжественно усаживались на тахту, покрытую ковром, остальные устраивались вокруг них, и выступление начиналось.
У меня был костюм – старая гипюровая занавеска, которая схватывалась на талии поясом. На шею я вешала мамины бусы, в волосы мне мама цепляла цветок. А еще у меня была бумажная роза на проволочной ножке, которую я втыкала в пол между досками. Она была важной частью реквизита. Я вокруг этой розы танцевала, время от времени склоняясь к ней, как бы вдыхая ее аромат. В конце я срывала ее и, держа в руке, проделывала завершающие пируэты.
Однажды все, как обычно, собрались после ужина в бабушкином доме в большой комнате. Включили проигрыватель, поставили пластинку. Я предпочитала лирическую музыку, наиболее способствующую выражению чувств. Вот она заиграла, я вышла на середину комнаты, поклонилась зрителям, воткнула в пол розу и начала танцевать, взмахивая руками. Я кружилась по всей комнате с большим вдохновением, подскакивая на одной ноге, постепенно приближаясь к розе, чтобы сорвать ее (кульминационный момент). И тут мой двоюродный брат, который на два года старше меня, схватил розу и бросил ее в окно. Он это сделал так быстро, что я ничего не заметила, все еще кружась и подпрыгивая, хотя почувствовала какое-то общее замешательство. Я грациозно склонилась, чтобы сорвать розу, и… тут же выпрямилась – розы нет! Все в ужасе замерли. Я стояла, оглядываясь вокруг с отчаянием и растерянностью.
Виновника зла ругали со всех сторон, даже, кажется, шлепнули, бабушка сильно на него рассердилась, все суетились, стараясь меня утешить. A дядя Саргис молча вылез в окно, перешагнув через подоконник, и через минуту влез обратно с розой в руках. Потом воткнул ее в пол, сказав, что теперь я могу танцевать. Все обрадовались и уселись по местам. Я снова стала кружиться и благополучно завершила свое выступление. Но оно оказалось последним. Мне как-то расхотелось после этого танцевать, в особенности, на публику… Я увлеклась рисованием.
Поэтому я не стала балериной. Что, возможно, и к лучшему.
