Владимир ГАЛЬПЕРИН
Толедо, США
Позвольте предложить вашему вниманию некоторые главы моей новой книги, не без колебания названной “Соотечественники”.
Сборник этот – коллекция этно-исторических эссе, носящих скорее научно-популярный, нежели литературный характер. И всё-таки, невзирая на добросовестное изучение огромного количества материалов и тщательную проверку фактов, я ни в коей мере не посягал на декларацию каких-либо открытий и не отважился на утверждение любого рода неопровержимых истин.
Эта книга – всего лишь попытка честного диалога, ведущегося посредством рассуждений над удивительными, но малоизвестными событиями, случившимися и происходящими в пространстве, условно именуемом “Русский Мир”.
Ни отцу, ни сыну Дюма подобный сюжет не пришел бы в голову хотя бы и после пол-литра “старого доброго бургундского”. Такие сюжеты способна изобретать лишь сама жизнь, всякий раз доказывая утратившей бдительность публике, что глупо зарекаться не только от тривиальных тюрьмы и сумы, но и от … да, хотя бы, от индейских мокасинов.
История эта весьма запутанная и, увы, далеко не полностью разгаданная, началась пятнадцатого апреля 1944 года. Именно в этот весенний день, в небе над львовской железнодорожной станцией сбит был советский бом-бардировщик.
Герой Советского Союза Алексей Кот, свидетель тех далеких событий, вспо-минал в мемуарах: “…Когда самолет, который сбросил осветительные бомбы, поймали несколько прожекторов, сердце у меня замерло. Вражеские зенитки будто взбесились! Трассы снарядов потянулись к освещенному бомбардировщику, фейерверки взрывов окрасили небо в багровый цвет, но Даценко продолжал вести самолет по боевому курсу сквозь огненный вихрь. И вдруг… взрыв! Взрыв развалил на куски ДБ-3, не оставив пилоту никаких шансов”.
А ведь был тот пилот самым настоящим асом. Еще в 1940 году окончил Иван Оренбургское Чкаловское авиационное училище, встретив начало войны опытным летчиком. Многие сотни боевых вылетов, звезда Героя, дожил бы до Победы – стал бы как минимум полковником. А так… и похоронки про то, что “погиб смертью храбрых” ,в родное село не пришло.
В 1967 году, на 50-летие Октябрьской Революции, земляки без вести пропавшего героя обратились к полтавскому начальству с предложением о переименовании главной улицы родного села в Даценковскую. Однако партийное руководство области сделало вид, что сельчан не расслышало, а уже в следующем, 1968-ом, из нового издания списков Героев Советского Союза имя Ивана Ивановича Даценко загадочным образом испарилось.
…Парашют обнаружили в лесопосадке неподалеку от железнодорожной станции. В том, что принадлежал он Даценко, мало кто сомневался. Более того, Ивана видели в немецком плену как минимум двое его бывших однополчан. В принципе, по тем зверским временам, и плена было вполне достаточно, чтобы “изменнику” срок припаять, а не то, что в его честь улицу пере-именовать. Однако плена нашему полтавчанину показалось мало.
В этом месте, справедливости ради, необходимо оговориться, что побег капитана из немецкого лагеря документально не подтвержден, как не подтвержден и его последующий побег из фильтрационного лагеря советского СМЕРШа. Хотя чем же ещё можно объяснить “вылет” сталинского сокола из геройского реестра, как не конфликтом с “органами”.
На побеге из гэбистского застенка настаивает Панас Михайлик – бывший од-ноклассник Ивана Даценко и в прошлом проректор Полтавского университе-та. Панас Яковлевич и сторонники выдвинутой им гипотезы предполагают, что Даценко бежал из лагеря под Красноярском.
От Красноярска до Аляски примерно 6 тысяч километров, именно такое расстояние якобы преодолел наш герой, воспользовавшись по памяти картой авиатрассы “Алсиб”.
“Алсиб” – это авиа мост Аляска – Сибирь, именно по нему поступали из США в СССР по лендлизу бомбардировщики, на которых доводилось летать Даценко. Сегодня в живых не осталось никого, кто бы мог подтвердить или же опровергнуть “алсибовскую” версию.
Шесть тысяч заснеженных километров: Анадырь, Колыма, Лена, Енисей… Более короткого маршрута из Сибири в Канаду (например, через цветущую Землю Санникова), в реальной жизни, увы, не существует. Тем не менее, примеры подобных марш-бросков известны. В своем “Архипелаге” Александр Солженицын вспоминает зэка, бежавшего из-под Читы аж в Западный Берлин. В 1968 году солдат-дезертир бросился в Черное море и доплыл до самой Турции. Как знать, быть может и вправду через Чукотку и Аляску пришел в канадские леса Иван Даценко.
Менее романтичный, но куда как более реалистичный вариант Одиссеи бе-жавшего из немецко-советского плена летчика, выглядит следующим образом: не дождавшись отправки в Сибирь, Даценко улизнул от смершевцев ещё в прифронтовой зоне. Оттуда, из родной Украины, (если после Победы – то “бандеровскими коридорами”, если до, – то в царящей фронтовой нераз-берихе), перебрался Иван сначала в американский оккупационный сектор, а уже оттуда в западное полушарие.
Здесь следует отметить, что западные союзники не жаловали прибившихся к ним “бездокументных русских”, небезосновательно подозревая в бродягах бывших полицаев. Впрочем, по свидетельству современников, сварганенная за пачку “Кэмэла” подделка, могла в ту пору усыпить бдительность наивных янки.
Оказавшись в Канаде, то ли по философско-идеологическим причинам, но, скорее всего, опасаясь пристального внимания иммиграционных властей к липовой “ксиве”, Иван подался в индейские земли. В любом случае, принятое решение оказалось счастливым. Дело в том, что индейские племена существуют в Канаде на правах “независимых наций”, хоть и находящихся в федеральной юрисдикции, но пользующихся нешуточной автономией.
Независимый статус ирокезов безусловно не позволил бы им приютить у се-бя какого-нибудь “джека-потрошителя”, однако более-менее легальный иммигрант, удостоившийся “племенного гражданства”, оказывался вне компетенции Оттавы. Ну а дальше мы уже знаем: “…помер наш батько – старый вождь”.
…Не только ирокезам, но и многим другим канадским индейцам хорошо знакома эта история. История о том, как в конце сороковых годов прошлого столетия пришлый белый человек женился на дочери старого вождя, не успевшего перед смертью оставить официального преемника. Вот так, по древней индейской традиции, и перешла власть над одним из самых боль-ших канадских племён к мужу старшей дочери покойного. Могли бы, конеч-но, со временем и переизбрать, но не переизбрали, – мудрым руководите-лем оказался тот бледнолицый.
Перепрофилировав горе-экономику племени в “этно-туристическое” пред-приятие, Иван Иванович вытащил “свой” народ из вековой нищеты. Нынче туристическо-этнографическим бизнесом “кровожадных” ирокезов руководит дочь уже покойного “белого вождя”. Её зовут Нина. Не “Быстрая лань”, не “Звонкий ручеек”, а просто Нина – так звали её полтавскую бабушку.
Уже после победы “перестройки и гласности” эксперты института судебной медицины, исследовав методом цифрового анализа карточку лейтенанта Даценко и фотографию “Пронзающего Огонь”, однозначно установили, что Герой Советского Союза и вождь ирокезов – одно и то же лицо.
И зачем, спрашивается, трудились высоколобые эксперты, если брат индианки Нины – индеец Джон (очередной в роду Даценков Иван Иванович) совсем не дурственно “размовляет” на украинской мове.
Между тем, дети Пронзающего Огонь своего отца украинцем признавать ре-шительно отказываются и о “доирокезском бытии” родителя упрямо помалкивают. Оказывается, что по индейской традиции вожди не могут иметь национальности, как не могут иметь её боги. Что же касается пути, приведшего простого воина в пантеон бессмертных предков, то он – не тема для досужей беседы, …тем более с бледнолицыми.
Такая вот приключилась с нашим земляком необычная история. Безусловно, грустная от того, что нет на могиле ирокезского вождя и горсти полтавской земли. Но и веселая тоже – ведь в школьном музее села Великие Будища “лякають заiзжих москалiв” бутафорский томагавк и всамделешняя трубка мира…
