“Знаю, не избежать мне суровых окриков и насупленных бровей. Дескать, вся эта книжка – исключительно для “жареного фактика”. Мол, автор, так его растак, ради красного словца не пожалел и праотцов…”
Владимир ГАЛЬПЕРИН
Толедо, США
Вышла в свет новая книга Владимира ГАЛЬПЕРИНА “Ой вей Zidovske Mesto”. Мы публикуем некоторые главы из неё… Книга ограниченном тиражом будет продаваться в редакции Russian Canadian Info
Гл. 2 Чёрно-белая драма
“Представители обеих общин
не едят и не пьют вместе,
не женятся между собой.
Однако, и те, и другие общаются
на одном разговорном наречии”.
Еврейская Энциклопедия, 1906г.
В предыдущей главе я попытался заинтересовать читателей рассказом об уникальном этнорелигиозном явлении, о т.н. кочинских евреях. И всёбы ничего, но в ходе повествования столкнулись мы с досадным несоответствием, нарушающим изящную стройность исповедуемой тамошними иудеями теории собственного происхождения. Дело в том, что кочинцы (настаивающие на факте переселения израильских пращуров в Индию два с половиной тысячелетия тому назад), удивили забредших на полуостров европейцев не только сносным знанием иврита в сочетании с чётким исполнением религиозных обрядов, но и наличием у себя Талмуда. Этакая образованность туземцев, с незапамятных пор живущих в полной изоляции от “еврейского ми-ра”, представляется похвальной ровно настолько же, насколько подозрительной. Дело в том, что первый Талмуд (сборник комментариев к Торе) был создан в Иерусалиме лишь на рубеже 1 и 2-го веков нашей эры, что, при всём уважении к кочинским хроникам, как минимум на пять столетий позже декларируемого ими исхода праотцов индийских иудеев из Земли Обетованной.
Итак, принимая во внимание вышеперечисленное, позволительно сделать один из двух выводов: Вывод первый – о “раскидистой клюкве” в письмен-ном наследии кочинских фантазёров. Вывод второй – о неизвестных, но, тем не менее, тесных контактах индийских “колонистов” с “нужными людьми” в духовной метрополии.
Стараясь сохранять исследовательскую беспристрастность и не боясь пожертвовать во имя истины двумя тысячелетиями иудейского присутствия в южной Азии, признаем, что честность обсуждаемых летописей косвенно подтверждается некоторыми фактами и …большими деньгами. Будучи сообществом весьма состоятельным (царство всётаки), индийские евреи мог-ли себе позволить такие дорогостоящие чудачества, как приобретение зарубежных манускриптов, а также общинные гранты на “повышение квалификации” кочинских раввинов. Надеюсь, вы не забыли об упоминавшемся в Иерусалимском Талмуде (и в первой главе) индийском ребе Иехуде? На мой взгляд, логика достаточна проста – если знал Иерусалимский Талмуд о существовании индийского раввина, то отчего бы индийскому раввину не знать о существовании Иерусалимского Талмуда? Судя по всему, Иехуда был не только наслышан об этом и о прочих богословских новшествах Исторической Родины, но и, добросовестно выполняя профессиональный долг, не позволял вверенной ему пастве дичать в тропической глуши.
Увы, в дошедших до нас документах мы не находим конкретных сведений о обучавшихся в иешивах древней Иудеи индийских семинаристах. Впрочем, при всём уважении к далёким предкам, вынужден признать, что их познания в географии находились на весьма зачаточном уровне.
… За границей Иудейского Царства располагался какой-то аморфный “Вави-лон”, а потом (и уже до самого конца Мира) – не менее расплывчатая “Персия”. Вот и ездили в Иерусалим за наукой “вавилонские” да “персидские” раввины из всех концов тогдашнего еврейского света, и допустимо вполне, что одним из этих “медвежьих углов” было и “наше с вами” андшуваннам-ское царство.
Живой интерес ко всему связанному с исторической родиной сохранялся у кочинцев на протяжении всей их истории. Не иначе, именно этому интересу благодаря, “чёрные, как их соседи” и разъезжающие на слонах выходцы из Святой Земли не ассимилировались в стопроцентных индусов. …Ну, или, по крайней мере, не превратились в окончательно запутавшихся в своём этно-религиозном бэкграунде Бней Менаше.
Доказывая непрерывность контактов кочинцев с мировыми иудаистскими центрами, выдающийся философ и богослов Маймонид (1135-1202) с гордостью пишет: “Состоятельные люди приобрели три копии моих сочинений с тем, чтобы способствовать их распространению в далёкой восточной общине”. В какой именно? Там же читаем, что благодаря вышеупомянутым “состоятельным” филантропам, “горизонт Знания был расширен и религиозная жизнь иудеев Индии возродилась с новой силой”. При всём уважении к великому человеку, но во имя справедливости по отношению к индийским его почитателям, уточним, что “религиозная жизнь” в Кочине не “возродилась”. По той отрадной причине, что не умирала и до приобретения маймонидовых трудов. Ну, действительно, ведь не пылкие же иностранные эмиссары, гружёные тюками дармовой мацы и бесплатными Сидурами, отправлялись в Индию реанимировать самосознание её обитателей. Нет, всё было как раз наоборот – именно кочинцы и, прошу заметить, на свои немалые “кровные” снаряжали ходоков в далёкие приделы. Не знаю почему, но именно в этом месте повествования мне вспоминаются ранние девяностые прошлого столетия, а именно – бруклинские эмиссары Любавичского Ребе и сцены полунасильственного пичкания ими СНГойских евреев кошерным наследием Веры Отцов.
У индийских же иудеев желание закинуть своё, порою, столь хлопотное ев-рейство в нафталиновые антресоли (проветриваемые “на Рошашану”), не возникало на протяжении всей их многовековой истории.
В 1535 году, уже через три столетия после смерти Маймонида, косвенно претендовавшего на роль духовного стержня “далёких восточных общин”, в Индии побывал итальянский раввин Давид Дел’Росси. В путевом дневнике путешественник этот слегка пожурил (а как же иначе) туземных коллег за некоторую узость богословского кругозора, однако крайне благосклонно отозвался о кочинской семинарии, где “мальчики и юноши, наравне с пожилыми мужчинами с достойным подражания усердием постигали учение Торы”.
Наблюдения итальянского рава представляются для нас тем более интерес-ными, что время его вояжа пришлось на середину 16-го столетия – не самую простую пору для индийских иудеев. Начиная с конца первой трети указан-ного века, обосновавшиеся в Кочине португальские “полпреды” изо всех сил пытаются оказывать давление на внутреннюю политику формально незави-симых раджей. Подчёркнуто суверенные, но крайне заинтересованные во влиятельных покровителях индийские феодалы внимательнейшим образом отслеживали “модные” тенденции европейской политики. В Европе же (а в Португалии и того подавно), сатанел тогда зверский католический антисеми-тизм. В 1516-ом году, через двадцать четыре года после изгнания иудеев из Испании, Португалия в деталях повторила содеянное по соседству злодея-ние. Однако, ограбить и выставить вон “своих” иудеев португальским мо-нархам показалось не вполне богоугодно, и они принялись терроризировать “антихристовых слуг” везде где только представлялась им такая приятная возможность. Вот и в Кочине, в 1560-ом году, завелась португальская инкви-зиционная миссия, завелась и тут же принялась обхаживать местного раджу Черама Парумана на предмет устройства вверенным ему евреям “неба с овчинку”. История умалчивает, отреагировал ли Череман на предложение заезжих попов дипломатичным молчанием или же сразу послал святых отцов к известной матери. Но в том, что проигнорировал “спущенную разнарядку”, сомнений не возникает, потому как имеется тому документальное доказательство. В 1562-ом году сей несговорчивый раджа (назло инквизиторам?) пожаловал под строительство новой синагоги обширный земельный участок в непосредственной близости от собственного дворца, а в 1568-ом изволил лично присутствовать на церемонии освящения спонсированного объекта. За это у португальских политиков миляга Череман снискал дурную репутацию и весьма, с их юдофобской точки зрения, обидное прозвище – “Еврейский Король”.
Не убоявшись заморских советников, всё тот же раджа, по примеру древних малабарских правителей, учредивших некогда еврейское Андшуваннамское царство, гарантировал своим иудейским подданным полную автономию внутри их сообщества и даже назначил т.н. “мадальяра” – “безраздельного повелителя всех евреев”. Сей передающийся по наследству и редкий по высоте феодальный титул, наделял его обладателей уникальным в индийской иерархии правом самовольного обращения к верховному правителю со всякого рода советами и даже … с осторожными замечаниями. В дальнейшем колониальные власти Индии (сначала голландские, затем британские), понимая, что “восток – дело тонкое”, институт высоковельможных мадальяров не отменили, впрочем, как всю остальную властную структуру подконтрольных территорий. В несколько “усечённой” форме кочинский мадальярат дотянул аж до пятидесятых годов прошлого столетия. … Удивительное дело, но и в наши с вами дни, в самой многонаселённый демократии мира, в штате Керала, благоденствует еврейское семейство Халлегуа – династический клан, мужчины которого попрежнему именуются мадальярами и почитаются личными советниками давно несуществующего кочинского раджи.
Однако, вернёмся из современности в неспокойный шестнадцатый век к со-бытиям, непосредственно связанным с упомянутой депортацией испано-португальских иудеев. Обездоленные те скитальцы частью подались в про-грессивную Голландию, частью в пределы турецких владений. Это то, что ка-сается двух основных потоков “еврейских слёз”, но были ручейки и помень-ше. Так, некоторые иберийские беженцы через османские и персидские земли добрались аж до самой Индии. Стоит ли говорить, что осели горе-новосёлы не где-нибудь, а именно в Кочине, ведь, во первых, в городе из-древле существовала необходимая для иудейского бытия “инфраструктура”, а во-вторых, сжившееся с евреями местное население, более менее адекватно реагировало на “странный” быт и “дикие” обычаи иноземных пришельцев. Да и тамошние власти лучше прочих индийских начальников понимали, что от еврея (ежели к нему по-хозяйски подойти) – ощутимая польза. Другое дело, что оказались эти вновь прибывшие европейские евреи какими-то “неправильными”, на привычных коренных совершено не похожими. Ну, прежде всего, были они с эстетической точки зрения на удивление нехороши, но это – полбеды… Самое дикое, что в добавок к безобразной своей бледнокожести и отталкивающей светлоглазости, новосёлы, словно какие-то лесные макаки, не принадлежали ни к одной из человеческих каст! Что касается первого, внешнего феномена, то благодаря ему к “новым” евреям раз и навсегда прилипла обидная кличка – “белые”, ввиду этого нормальные “старые” стали именоваться “чёрными”, ну, или “малабари” – в память о преды-дущей области их обитания. Второе же отличие просуществовало недолго, не минуло и века, как адаптировавшись к моральному климату индийского субконтинента потомки иберийских иудеев поделились на касты. Более того, со временем, в распоряжении еврейской “белой” аристократии оказались белые же единоверцы, так называемые “мешухрарим” – если и не абсолют-ные рабы, то не менее бесправные члены общества, чем русские крепост-ные. Эти самые мешухрарим (повторюсь, такие же выходцы из Испании и Португалии, как и их владельцы), находились в ещё более униженном поло-жении, чем “неприкасаемые” малабари. Впрочем, в соответствии со строгим кодексом расовой сегрегации, бесправные мешухрарим, в отличие от сановных представителей “чёрных” иудейских каст, великодушно допускались в “белую” синагогу. Стоит ли уточнять, что белые полурабы не молились бок о-бок со своим хозяевами, в кочинской сефардской синагоге, для единоверцев-невольников, были отведены места в задней части молитвенного зала. Нехорошо, конечно, однако считать подобное безобразие “чисто еврейским” было бы несправедливо, так в некоторых индийских христианских церквях выходцы из низших каст и по сей день допускаются лишь на галёрку.
Увы, такие вот не кошерные факты встречаются в истории моего народа, и опять же, увы, индо-иудейский расизм в одном флаконе с индо-иудейским крепостничеством – не единственные примеры нормального человеческого жлобства в среде представителей Избранного Народа. Вплоть до начала двадцатого столетия кочинские “черно-белые” единоверцы изводили друг дружку взаимным презрением. Вот что писала об этом расовом противосто-янии Еврейская Энциклопедия в 1906 году: “…Кочинские иудеи разделены на две общины, чёрные – “малабари” и белые “парадеси”. Представители обеих общин не едят и не пьют вместе, не женятся между собой. Однако, и те, и другие общаются на одном разговорном наречии – “малаяш”, изучают иврит по священным книгам и выбривают головы, оставляя пейсы”.
Пейсы пейсами, но всё же в описываемый энциклопедией период начала двадцатого столетия архаичный уклад иудейского Кочина начинает раздра-жать образованную часть местного еврейства…
Абрахам Барак Салем родился в 1882-ом году в нищей семье мешухрарим и непонятно каким образом “выбился в люди”, получив столичное образова-ние. В университете провинциальный юноша вступил в подпольную партию индийских националистов, ратующих за свержение колониальной власти. Вернувшись же в родной Кочин, начинающий юрист разбавил распростра-нённые в среде индийской молодёжи помыслы о национальной независи-мости, “мало сказать” экзотическими для тех мест сионистскими идеями. Впрочем, почётное место в истории, как и своё не совсем обычное прозвище – “Еврейский Ганди”, Абрахам Салем заслужил не за это идеологическое “попурри”, но за блестящую победу возглавленной им группы активистов в борьбе с расизмом и кастовой сегрегацией индийских иудеев. Именно в ре-зультате организованного Салемом в 1930-ом году бойкота, “белая” синагога, именуемая ретроградами “бастион белой чистоты”, хоть и не без скрипа, но приоткрыла двери темнокожим единоверцам.
Справив восьмидесятилетие в его стараниями освобождённой Отчизне, ста-рый сионист Абрахам Салем, наконец-то репатриировался на Историческую Родину. Там удивительный этот человек счастливо прожил ещё пять лет и обрёл покой в Земле Обетованной.
На могилу “Еврейского Ганди” есть кому прийти, есть кому на милом сердцу малаяше добавить пару слов к поминальной молитве на иврите. … Впрочем, и иврит для удивительных этих израильских индусов – не досадная реальность иммигрантского бытия. Даром что ли, в течение двух с половиной тысячелетий именно на нём родимом “с достойным подражания усердием постигали они учение Торы”.
К концу первого десятилетия текущего века из, приблизительно, пятнадцати тысяч человек, именующих себя кочинскими иудеями, одиннадцать обитают в Израиле. Подавляющее большинство евреев, не решившихся покинуть Ин-дию, давно перебрались в Бомбей и Дели. Тем не менее, прихожанами ко-чинской синагоги по-прежнему продолжает числится тысяча человек (хотя скептики утверждают, что и двух сотен не наберётся). В этой единственной сохранившейся из некогда шести кочинских синагог нынче молятся все ряд-ком – что белые “парадеси”, что чёрные “малабари”. Кроме скромных дивидендов от посещения любопытными туристами древнего еврейского кладбища, делить им больше нечего.
