“Знаю, не избежать мне суровых окриков и насупленных бровей. Дескать, вся эта книжка – исключительно для “жареного фактика”. Мол, автор, так его растак, ради красного словца не пожалел и праотцов…”
Владимир ГАЛЬПЕРИН
Толедо, США
Вышла в свет новая книга Владимира ГАЛЬПЕРИНА “Ой вей Zidovske Mesto”. Мы публикуем некоторые главы из неё… Книга ограниченном тиражом будет продаваться в редакции Russian Week
Надеюсь, что по вынесенному в заголовок идиотскому словосочетанию даже не поднаторевший в лингвистике читатель легко догадается о предмете предстоящего разговора.
Для тех же, кто в силу жизненных обстоятельств не знаком с японским понятием “Банзай” и с идишским словом “Гизунт”, поясню, что в грядущем повествовании мы столкнёмся с японскими евреями (еврейскими японцами?) и с прочими на этот счет малоизвестными сведениями, за достоверность которых автор несет полную (вплоть до торжественного харакири) ответственность. Только факты, уважаемый читатель, и никаких досужих разговоров о забравшихся на “край географии” Коленах Израилевых. История присутствия моих соплеменников в тех краях настолько удивительна сама по себе, что вряд ли стоит отвлекаться на обсуждение многолетней, но непроверенной гипотезы о якобы семитском происхождении жителей японских островов.
Для затравки, как это водится в жанре научно-популярной литературы, я ошарашу уважаемую аудиторию “интригующими фактами”. Итак… Известно ли вам, что самые первые евреи появились в Стране Восходящего Солнца еще в 16 веке, и с тех далеких пор до сегодняшних дней иудеи ни на минуту не покидали приделов архипелага? Не удивил?… Ну, тогда факт второй. Известно ли вам, что по-прежнему открытая для молений японская синагога несколько лет назад отпраздновала свое стопятидесятилетие? И тут же факт третий: оказывается, в тридцатые годы прошлого столетия союзники гитлеровцев – японские милитаристы – вовсю обустраивали в Манчжурии эдакий своего рода “бирабиджан”, всячески заманивая к себе в имперское подданство, уж если и не самих “сионских мудрецов”, то по крайне мере их хитроумных учеников со всего света. Однако, давайте-ка по порядку….
Как я уже говорил, первые евреи ступили на японские острова в 16 веке, впрочем, были они к тому времени уже не совсем евреями, а т.н. “марранами” – обращенными в католицизм португальскими иудеями. Будучи в основной своей массе моряками, купцами и авантюристами, эти люди на вновь открытых землях подолгу не задерживались, домов себе не строили, семьями не обзаводились, короче говоря – глубоких корней в тамошнюю вулканическую почву не пускали. Тем более, что “пустившему корни” иноземцу полагалось в самурайской Японии “выпустить кишки”. Ситуация радикально изменилась лишь в 1852 году после знаменитой Конвенции в Канагаве, положившей конец японской политике “закрытых дверей”, ставившей проживающих в стране иностранцев вне закона. Вездесущему племени “безродных космополитов” дважды повторять не пришлось, и уже в 1860 году в Иокогаме возникает община, насчитывающая пять десятков шумных еврейских семей. А на следующий год, не откладывая богоугодное дело в долгий ящик, иокогамский “штетл” обзаводится собственной синагогой. Вторым “плацдармом мирового сионизма” на далеких островах стал портовый город Нагасаки, там к 1880 году обосновалось целых сто еврейских семейств, отгрохавших в 1894 году и доселе действующую синагогу “Бейт Израиль”. Между прочим, после завершения русско-японской войны 1905-го года, нагасакская община пополнилась русскими военнопленными иудейского вероисповедания, отпущенными японскими властями на все четыре стороны, но в силу различных причин не пожелавшими воротиться в родные жмеренки. Тут следует отметить, что обе японские синагоги – нагасакская и иокогамская, учреждениями являлись весьма консервативными и потому миндалеглазым азиатским девчатам, пожелавшим связать себя брачными узами с конопатыми семитскими парубками, приходилось принимать иудаизм по всем правилам, установленным ортодоксальными раввинами. Тем не менее, несмотря на многие трудности, смешанные браки не являлись из ряда вон выходящей редкостью, и следовательно – перестали вскоре быть диковинкой “японообразные” учащиеся иокогамского хедера.
Вторая волна еврейской иммиграции в Японию пришлась на два первых десятилетия минувшего века. Сорванные с обжитых мест погромами и революциями, через Харбин и Маньчжурию добираются к экзотическим берегам скитальцы, не сумевшие попасть в Северную или, на худой конец, в Южную Америку. Примерно в те же годы на Ближнем Востоке “пламя антиколониальной борьбы арабских трудящихся” перекинулось (по своему обыкновению) на добротные дома местных иудеев. Стоит ли осуждать тех многих из них, кто, не пожелав делиться имуществом с “встающими с колен” земляками, подались искать счастья в страны тихоокеанского региона. Беженцев из Востока Ближнего (в основном, сирийских и иракских евреев) на Востоке Дальнем приютила община иокогамских старожилов. С тех пор в тамошней синагоге (впоследствие переехавшей в город Кобе), выражаясь высоким стилем, “причудливо переплелись сифардская и ашненазская культуры”, а если попросту – то Багдад с Бердичевым стали “не разлей вода”.
Тем временем, время времени даром не теряло, что ни май, то обольстительно (что б мы так жили), расцветала сакура, что ни октябрь, то (что б они так были здоровы), кружили над Фудзиямой стаи улетающих на юг журавлей. А на противоположном краю земли набирал обороты “тысячелетний” Третий Рейх. Надумал этот молодой да ранний Рейх простереться от Британии до Урала, а союзной с ним Японской Империи любезно предоставил возможность простереться от Урала до Австралии. И еще была у Рейха заветная задумка – чтобы не осталось на его территории ни одного даже полуеврея. Это то, что касается “от Британии и до Урала”, а от Сибири до Австралии “окончательным решением” предлагалось заняться японским коллегам. И вот тут у “раскатавших губу” рейховцев, выражаясь современным языком, “не срослось”….
Пробуксовка в фашистском сценарии случилась вовсе не по причине тёплых чувств, испытываемых самураями к малому народу по непонятным причинам так люто ненавидимому “немецкими товарищами”. Накладка вышла по причине японского менталитета, замешанного на естественной для жителей небогатых островов рачительности, а так же – на исконной японской традиции холоднокровного (и стало быть лишенного идеологической истерии) подсчета всех “за” и “против”. Имелись и другие причины неповиновения японцев арийцам, возникшие из-за многих тонкостей и нюансов самурайского мировоззрения. … Короче, прав был товарищ Сухов, считая Восток “делом тонким”.
Начались всё с того, что токийское начальство, не желая слепо повиноваться спущенным из Берлина распоряжениям, решило самостоятельно разобраться в этом не дающем европейцам покоя “еврейском вопросе”. Специально созданная для этой цели японская госкомиссия, получившая в соответствии с островной традицией поэтическое название – “Еврейские Эксперты”, состояла из трех человек. Двое из “экспертов” – капитан Инузука Корешиге и полковник Ясуе Нарихиро, представляли имперские вооруженные силы, третьим же членом стал промышленник-индустриалист Аикава Яошисуке. Литературы по изучаемому комиссией и до недавних пор, мало сказать, не животрепещущему для японцев вопросу, на островах имелось “кот наплакал”. Впрочем, отыскался-таки в библиотечной пыли один “крайне научный” труд под названием “Протоколы Сионских Мудрецов”. Книжка толковая и к тому же написанная незатейливым языком полуграмотного средневековья. Ознакомившись с “первоисточником”, повествующем о сверхчеловеческих возможностях иудеев концентрировать вокруг себя сокровища и власть, японские “еврейские эксперты” диву дались экономической близорукости немцев. Гнать прочь таких ценных людей ?! Обрекать на истребление народ, магнитом притягивающий деньги ?! Ну и дураков же послал нам японский бог в союзнички – рассудила комиссия, и с её выводами полностью согласилось Японское правительство. И вот, в 1934-ом году, разрабатывается в Токио т.н. “план Фугу” (фугу – крайне ядовитая, но умением опытных японских кулинаров превращаемая в деликатес рыбка), в соответствии с которым рекомендовалось всячески способствовать привлечению еврейских капиталов в японскую экономику. Кроме того, “рецепт” предусматривал разведение еврейских “золотых рыбок” на территориях, оккупированных императорскими войсками, в основном, в Маньчжурии и Шанхае. Колониальным властям предписывалось заботливо присматривать за “несущими драгоценные яйца” иноземцами, в то же время, пакету некоторых льгот и незначительных “подъёмных”, сопутствовала система специальных налогов, призванная прореживать плывущие в еврейские руки несметные богатства. В плане Фугу (вот ведь хитрюги) указывалось так же, что осуществлять его следует без особого шума, дабы не дразнить “германских партнеров”, однако в случае чего – твёрдо помнить, что экономические интересы японского Императора превыше идеологических капризов какого-то там Фюрера.
Таким образом, во время Второй Мировой войны, союзная немцам Япония стала одним из наиболее надежных укрытий для десятков тысяч еврейских беженцев. В течение всех военных лет, токийское правительство раз за разом игнорировало требования Берлина подвергнуть депортации и уничтожению всех оказавшихся на её территориях евреев. Но и этого мало, власти из собственного кармана оплачивали ожидающим отправки в Шанхай переселенцам временное жилье плюс расходы на питание и медицинскую помощь.
Справедливо упрекая “диких азиатов” в том, что “гуманизм” их преследовал исключительно меркантильные цели, уместно будет вспомнить о целях “идеологических” и о средствах ими оправданных, применявшихся к еврейским согражданам, … в цивилизованной Франции, …в аристократической Румынии, … в обретшей долгожданную независимость свободолюбивой Венгрии. Ну да бог с ними (вернее, чёрт), а мы с вами вспомним о хорошем. В недлинном списке хорошего, приключившегося с евреями в двадцатом веке, значится имя, прекрасно соответствующее теме сегодняшнего повествования. Чиуне Сигихара в сороковом году занимал совершенно исключительный по своей ненужности пост японского консула в городе Каунасе – на тот момент временной столицы нейтральной Литвы.
Микроскопическая держава, с востока полузахваченая частями Красной Армии и с запада теснимая армадами Третьего Рейха, являлась в ту пору спасительным островком для сотен тысяч еврейских беженцев из захваченных гитлеровцами стран. Ни у кого, и, в первую очередь, у господина японского консула, не оставалось сомнений в том, что островок этот в полном соответствии с пактом Молотова-Риббентропа, в течение ближайших недель будет затоплен немецкими войсками. И то, что ожидает еврейских беженцев в первые же часы “освобождения”, тоже ни у кого сомнений не вызывало.
Путь в Советскую Россию поданным “капиталистического запада” был заказан, в Великой же Германии их ждали Треблинка и Дахау…. Развести бы руками господину Сигихаре, и наряду со своими коллегами, цивилизованными дипломатами, отгородиться от неприятных переживаний сухими параграфами посольских инструкций. Но отчаянный потомок самураев (эх, была-не была), рассудил по-своему и на собственный риск принялся выдавать евреям японские визы. Советским пограничникам недосуг было разбираться в происхождении странно выглядевших “японских туристов”, массово возвращающихся на родные острова, ну, а скорее всего – не с руки было ссориться Советам с могучим соседом из-за горстки “пейсатых”. И ушли транзитом в Японию, сквозь Сибирь и Дальний Восток, эшелоны с почти что десятью тысячами спасенных господином консулом человеческих душ. Сегодня кое-кто поговаривает, что спасал Сигихара евреев, выполняя задачу своего правительства. Чушь, – трижды он запрашивал у Токио разрешение на выдачу виз, и всякий раз получал категорический отказ. За самоуправство, японский дипломат был отозван на родину и разжалован в переводчики. Между прочим, “на совести” этого замечательного консула числится целая хасидская иешива. Быстро сориентировавшийся в сложившейся ситуации, глава духовного учебного заведения “Хредай Мир”, вывез из под гитлеровского носа более сотни своих питомцев, большей частью – лишенных средств к существованию сирот. В сорок первом, отощавшие юноши в широкополых шляпах ступили на каменистый берег японского острова Хоккайдо, а неделями позже единоверцев приютила еврейская община города Кобе. Окончание войны эта одна из старейших любавичевских иешив встретила в Шанхае, и уже оттуда проделала долгий путь в Иерусалим – к месту своей сегодняшней прописки. После войны большинство евреев покинули Японию и ранее оккупированные ею территории. Израиль, Австралия, Северная Америка – там теперь проживают потомки тех, кого чудесным образом спасла слепая вера японских политиков в бредовые домыслы “Протокола Сионских Мудрецов” и доброе сердце консула Сигихары.
До конца сороковых годов разорённый войной архипелаг покинули не только “новые”, но и “старые” – довоенные еврейские поселенцы. Что поделаешь –
” …Рыба ищет где глубже”.
Нынче число граждан Страны Восходящего Солнца, считающих себя иудеями, составляет всего лишь 0,0008 процента от общего числа населения. Большинство этих людей происходят от смешенных браков и выглядят вполне по-японски. В городе Кобе по-прежнему действует еще в 1861 году открытая синагога “Охель Шломо” – говорят, что здание её пришло в упадок и молиться там практически некому.
В токийской же синагоге “Бейт Давид” по праздникам многолюдно, но народ в основном заезжий – западные бизнесмены, члены семей американских военных, служащие израильского посольства. Что ж, картинка немного грустная, однако на сегодняшний день от Гаваны до Бобруйска, увы, распространенная.
